Брукман погладил свой заметно опавший, но еще внушительный живот.
— Это все химическая пища. Моя талия еще никогда не была такой тонкой. Еще месяц — и я снова буду юношей. А тогда — берегись, женщины!
— О, я буду строго охранять Дайану, — сказал Стовин прыгая на подножку автобуса. Но смог ли я уберечь ее раньше? — подумал он, глядя на удаляющегося Брукмана. Не смог…
Мысль о Бисби и Дайане все еще приносила ему страдание. И скоро у нее будет ребенок. Нужно что- то решать. Он любил Дайану и был уверен, что она его любит. Это мог быть ребенок от Биеби. Стовин в глубине души был уверен в этом. И ребенок Бисби теперь должен стать его ребенком…
Глава 25
Один за другим они занимали свои места в губернаторской резиденции. Их было шестьсот человек — всего лишь пятая часть из тех, кто хотел принять участие в Конференции. И только сто пятьдесят из них были основными делегатами. Остальные были наблюдателями, репортерами, теле- и радиообозревателями.
Делегаты тридцати основных стран сидели в большом зале, который сейчас выполнял функции зала заседаний ООН. Президент США сидел в центре. Справа от него сидели Государственный Секретарь и Министр иностранных дел, слева — Брукман и Стовин. Далее сидели делегаты из Великобритании, французский президент со своими советниками, престарелый председатель Совета Министров СССР, его осторожно усадил в кресло Солдатов. А затем сидели делегаты из Западной и Восточной Германии, Канады, Мексики, Италии, Австрии, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Испании, Польши, Чехословакии, Венгрии, Турции, Югославии, Скандинавских стран, Израиля, Египта, Саудовской Аравии, Ирана, делегация Индии, возглавляемая стройной женщиной в пурпурном сари, сидела рядом с чопорными, одетыми в темное, японцами. И совершенно неожиданно в последний момент прибыла делегация из Китайской Народной Республики. В нее входил Председатель Народного Собрания и четверо ученых. Все они были в одинаковых синих полувоенных костюмах.
Это была не такая конференция, какие проходили раньше. Сейчас всеми владело отчаяние, страх перед будущим, неуверенность. Многие делегаты находились в последней степени истощения — особенно, скандинавы. Многие государственные деятели выглядели усталыми, им ведь приходилось много работать, пытаясь решить неразрешимые проблемы.
Вскоре с кресла поднялся Генеральный Секретарь ООН и предоставил слово президенту США. Советский Премьер приложил к уху телефон, чтобы услышать перевод короткой приветственной речи. Затем он обратился к Солдатову.
— Этот высокий человек рядом с президентом и есть доктор Стовин?
— Да, товарищ председатель. А рядом со Стовиным Прукман, научный советский президент.
— Ясно.
Солдатов посмотрел на Стовина. Ему стало жалко американца, который выглядел таким одиноким, таким уязвимым. И ему еще придется перенести сложное испытание — произнести речь на этой Конференции.
Президент закончил выступление и поднялся доктор Стовин. Солдатов был единственным в советской делегации, кто мог слушать выступление американца без перевода, но он не мог себе позволить этого в присутствии Председателя Совета Министров. Поэтому он тоже взял телефон и настроил громкость звука. В ушах послышался женский голос, говоривший на чисто русском языке.
— …должен подчеркнуть, что мы с доктором Солдатовым из Института климатологии пришли к определенным заключениям, которые я, от имени нас обоих, и хочу высказать здесь…
Председатель посмотрел на Солдатова и одобрительно кивнул. Солдатов, чье внимание было сосредоточено на Стовине, даже не заметил этого.
— …мы уверены, что больше нет оснований считать, что снежная граница будет распространяться к югу. Положение стабилизировалось. И это подтверждается тем фактом, что в последнее время исчезли климатические явления, называемые «Танцором». Очевидно, они характеризуют переходный период, а он уже закончился. Мы находимся в ледниковом периоде. Снег уже не растает. Это очень плохо, но нужно смотреть фактам в лицо.
Теперь нужно ожидать, что следующие зимы создадут новые ледники в замороженных районах, а города, находящиеся к северу от границы распространения снега, исчезнут подо льдом. Граница распространения снега определит те районы, где сможет жить человек. Однако весь ландшафт земли изменится, изменятся русла рек, изменятся очертания гор, долин… Но эти изменения не создадут проблем для первого поколения людей ледникового периода.
По залу пробежал шепот. Стовин ввел новый термин для обозначения их самих — люди ледникового периода… Скандинавы поджали губы. Если Стовин прав, значит, уже не будет ни Швеции, ни Норвегии, ни Финляндии… Может быть, и Дании, находящейся на самой границе. Но это же невозможно! Исчезают с карты мира целые страны!
— … Встает вопрос: надолго ли это? На этот вопрос можно ответить с удивительной точностью. Сейчас мы точно знаем, что естественное состояние Земли — это ледниковый период. Земля выходит из этого периода только тогда, когда происходит незначительное смещение орбиты ее вращения вокруг Солнца и она начинает получать максимум энергии Солнца летом. Это случалось 15 000 лет назад, когда кончился последний ледниковый период. Однако снова произошло смещение орбиты — и ледниковый период начался снова. Следующего смещения орбиты, по расчетам доктора Солдатова, нужно ожидать через 40 ООО лет. Однако последние расчеты, основанные на новейших данных, показывают, что ледниковый период легче начать, чем остановить… Можно ожидать, что этот период продлится не менее ста тысяч лет…
Это потрясающе, но для нас не имеет ни малейшего смысла, — подумал Ледбестер. Какая нам разница — сорок тысяч или сто тысяч… Сейчас нам нужно думать, как жить дальше в таких условиях, когда нынешний Полярный круг будет проходить через Бирмингем. Сможем ли мы сохранить индустрию, нынешнее население? У русских такое получалось — в Сибири.
— … таково наше будущее, в теории. А настоящее? Картина удручающая, но не безнадежная.
Пока что у нас нет надежных данных для расчета перспективы, но ясно одно — требуется коренная реорганизация общества. Но даже это не сможет сохранить нынешнее население Земли на прежнем уровне. И, следовательно, мы сами должны позаботиться о том, чтобы нас стало меньше…
Он имеет в виду смерть, — подумал президент Франции. Снова смерть, хотя погибших этой зимой было очень много. Правда, нам, французам, повезло. Мы мерзли, но остались живы. И не подо льдом. Франция большая страна, с развитым сельским хозяйством, которое, разумеется, сейчас пострадает. У нас есть места для беженцев. Но нет пищи. Однако нас попросят принять беженцев — шведов, норвежцев. Нам будет трудно, но сделать это необходимо.
— …что касается Советского Союза, то его перспективы весьма неутешительны. Только южная Россия, Крым, Кавказ будут свободны ото льда. Однако история показывает, что русские способны жить и трудиться в самых сложных климатических и жизненных условиях, нам всем нужно учиться у русских.
Моя страна, США, находится в лучших условиях, чем СССР, Скандинавия, Англия. Однако и у нас климат будет таким, каким раньше был в советской Сибири. Л Север с его промышленными городами вообще перестанет существовать. У нас есть нефть в Техасе, Нью-Мексико, и мы будем продавать ее…
— Это хорошо, — подумал президент, — что останемся наверху. Мы будем доминировать в ледниковом периоде. Мексика… согласится ли она с ее нефтью войти в состав США? Если нам будет не хватать нефти, ей придется присоединиться.
— …в Южном полушарии, где сейчас зима, Новая Зеландия стоит перед такими же трудностями, как и мы. А в Австралии сложилась парадоксальная ситуация: в одних областях засуха, другие завалены снегом. Впрочем, уже теперь можно сказать, что ядро человеческой цивилизации постепенно переместится в Южное полушарие — в частности, в Южную Америку. Климат в Бразилии останется неизменным, так что в этом столетии развитые государства разместятся здесь вдоль экватора.
Вот, к примеру, Африка. Такие страны, как Уганда, Танзания, Зимбабве многое могут дать миру, но без
