В эмиграции Парамонов являлся виднейшим членом «Союза промышленников». Этот «Союз промышленников» имел реальные связи со старыми специалистами, работавшими на советских предприятиях и в советских учреждениях. Они часто приезжали в командировки в торгпредство в Берлин, так как тогда Советский Союз наиболее активные торговые отношения поддерживал с Германией.
Торгово-промышленный союз и, в частности, Парамонов являлись организаторами и вдохновителями диверсий на советских предприятиях и имели прямое отношение к делу шахтинских вредителей.
Я получил задание собрать сведения о деятельности Парамонова и выявить его связи в Советском Союзе. Через братьев Самсоновых мне удалось собрать довольно интересный материал о деятельности и связях Парамонова.
Затем последовала разработка редакции газеты «Руль», издававшейся в Берлине одним из вождей партии конституционных демократов (кадетов) Набоковым. Нужно было установить источники получения газетной информации из Советского Союза. Через своих осведомителей из числа приверженцев «Братства белого креста» я собрал нужную информацию.
Я продолжал разработку Орлова и его «Братства русской правды», «перебрасывал» в Союз листовки «Братства белого креста».
После товарища Смирнова я находился на связи у Михаила Горба, который предложил мне срочно выехать в Париж, встретиться с тем же Смирновым. В Париже я получил от него задание выехать в Ниццу, установить там связи с местными эмигрантами и выяснить планы и намерения якобы созданной там террористической группы.
Получив рекомендательные письма от Гучкова и Казым-Бека, я выехал в Ниццу. В эмигрантских центрах в Ницце я выяснил, что ничего серьезного и конкретного по подготовке террористических актов у них нет. Это подтвердилось в дальнейшем. Вернувшись в Париж, я доложил товарищу Виктору о результатах поездки по его заданию, собрал информацию о деятельности грузинских меньшевиков в Париже и вернулся в Берлин. Здесь мне дал задание т. Михаил выехать в Гамбург и выяснить намерения эмигрантов и немецкой полиции по организации провокации против сотрудников Дерутра (германо-советского транспортного агентства). Выяснив, что ничего серьезного там тоже не планируется, я вернулся в Берлин.
Мои связи с «Братством русской правды» и Орловым постепенно укреплялись, я стал получать все более и более обширную информацию о его деятельности и связях с разведкой рейхсвера, с берлинским Полицей-Президиумом и разведкой рейхсвера майорами Лизером и Pay, Бартельсом из Полицей-Президиума и Зивертом из рейхскомиссариата общественного порядка и безопасности, а также о его финляндских связях. Однако к своей фабрике фальшивок Орлов меня все еще не допускал.
На одной из встреч на квартире Орлова, изрядно выпив, он утерял свою обычную осторожность, начал хвалиться своими связями. Орлов заявил, что деятельность агентов ОГПУ в Берлине находится под наблюдением полиции и разведки рейхсвера и что ему предоставлена возможность знакомиться с этими материалами и, в частности, он знает, кто сейчас является резидентом ОГПУ в Берлине. Я подзадорил Орлова, выразив свои сомнения. Тогда он заявил, что покажет мне кое-что и это рассеет мои сомнения. Можно представить себе мое удивление и беспокойство, когда Орлов показал мне фотокарточку товарища Михаила и заявил, что это Червяков — секретарь советского Полпредства и резидент ОГПУ. Из дальнейших разговоров я понял, что многого Орлов не знает и, во всяком случае, я не расшифрован, иначе Орлов не стал бы мне об этом рассказывать. В дальнейшем я выяснил, что Полицей-Президиум снабжает Орлова фотокарточками и данными на всех ответственных сотрудников берлинского Полпредства и торгпредства, официально регистрируемых в германском министерстве иностранных дел и Полицей-Президиуме.
На следующий же день я срочно по условленному паролю позвонил в Полпредство, вызвал своего товарища Михаила на внеочередную встречу. По тому, что я не подошел к нему, товарищ Михаил понял, что произошло что-то серьезное. Мы долго колесили по городу и, наконец, запутав следы, встретились. Я рассказал ему о том, что слышат от Орлова. Вскоре, в связи с явным провалом, Михаил был отозван в Москву. На этой встрече мы договорились, что связь с ним я прекращаю и буду ждать условленного вызова по телефону. Недели через две по паролю меня вызвал на явку приехавший в Берлин заместитель начальника ИНО А. В. Логинов. Я доложил Логинову о положении с разработкой Орлова, о других моих связях, о положении «Братства белого креста» и других эмигрантских группировках. Я сообщил также, что мои акции в эмигрантских кругах падают, мои «связи по ту сторону» ставятся под сомнение, вокруг меня возникает атмосфера недоверия и подозрительности. Только у лейтенанта Павлова я, как говорится, на коне, но так как его «Братство белого креста» само потускнело и перспективы для дальнейшей работы неважные, не пора ли мне возвратиться на родину, тем более что я сильно измотался и чувствовал себя плохо. Но беседовавший со мной товарищ Логинов сказал, что, пока я еще не расшифрован и добываю нужную информацию, надо продолжать работать, а для укрепления моего положения в эмигрантских кругах надо что-то придумать. На следующей встрече он предложил мне, используя финские связи Орлова, организовать мой нелегальный переход в Советский Союз через финско-советскую границу, пожить немного в Москве и, вернувшись назад, разафишировать свою поездку, свои связи с «организацией» в Советском Союзе. Это, конечно, подымет мой авторитет среди эмигрантских кругов. Поездку в Финляндию необходимо использовать для разработки связей Орлова в Хельсинки и Выборге. На этой же встрече я получил описание внешности товарища, с которым буду держать связь, и место, где должен с ним встретиться. Решение было принято, и я начал проводить его в жизнь.
Встреча с новым товарищем произошла через несколько дней в одном маленьком кафе. Это был товарищ Иван (Иван Васильевич Запорожец, помощник начальника ИНО). Как обычно, на встрече я получил новые задания по разработке отдельных лиц и сбор интересующих нашу разведку сведений. Через свои связи и знакомства я собирал информацию и одновременно подготовлял свою поездку в Финляндию. С этой целью я сочинил для Павлова и Орлова историю о полученных мною через Польшу сведениях о расширении деятельности «наших людей» в Советском Союзе и желательности установления с ними прямой связи, то есть поездки в Советский Союз. Имея в виду мои прошлые неприятности с польскими властями из-за генерала Дьячкова, переход границы при помощи моих связей через польскую границу был невозможен. Поэтому, с согласия Павлова, я обратился к Орлову с просьбой организовать мой переход в Советский Союз через финско-советскую границу, так как у меня есть явка в Ленинграде.
После некоторых колебаний Орлов дал мне рекомендательные письма в Хельсинки к начальнику политической полиции Саариярви и к своему представителю в Выборге. Павлов дал мне адрес своей тетки в Севастополе. В ноябре 1925 года через Стокгольм и Турку я приехал в Хельсинки, где меня, заранее предупрежденный Орловым, очень любезно принял начальник политической полиции Саариярви.
Через несколько дней я выехал в Выборг, связался с представителем Орлова, а он в свою очередь представил меня уполномоченному разведотдела финского генштаба. Этот человек и должен был организовать переброску меня через границу.
Пребывание в Хельсинки и Выборге, конечно, я использовал для сбора информации о составе эмигрантских группировок, их связях с финнами, их деятельности в пограничных районах и, конечно, об их связях в Советском Союзе. Как финны, так и эмигрантские группировки были удручены «гибелью при переходе границы английского разведчика Сиднея Рейли» (наша пресса сообщила тогда, что при попытке перейти границу Рейли был убит). В Выборге меня вооружили, дали советские документы. Вместе с капитаном финской разведки я выехал в Терриоки, откуда двумя проводниками был переброшен через границу. Предварительно мы договорились о дне, часе и месте обратного перехода. Меня должны были встретить те же проводники.
Переход границы произошел не совсем гладко. Раза два чуть не напоролись на наши патрули. Проводники уже готовились к перестрелке. Сложись такая ситуация, мое положение было бы тяжелое: или получить пулю от наших пограничников, или пристрелят проводники, если заподозрят меня. Пришлось уходить от пограничников по руслу реки, а вода была ледяная, шел снег, и я отчаянно простудился.
Перешли границу благополучно. Проводники ушли обратно, а я пошел в сторону Сестрорецка, там меня задержали и для проверки документов препроводили в штаб погранотряда, где я назвал сообщенную мне в Берлине фамилию уполномоченного ИНО при ПП ОГПУ в Ленинграде, куда меня немедленно доставили. Отдохнув до вечера, я выехал в Москву. Там меня на вокзале встретил товарищ Горб.
Поселили меня в гостинице «Балчуг», где и происходили мои встречи с товарищем Логиновым, Горбом и Запорожцем. Я составил обширный доклад о проделанной работе в Финляндии, о деятельности эмигрантских группировок в Хельсинки и Выборге, их связях с политической полицией и финской разведкой, о составе и
