– Эй, Терехов, – крикнули ему, – иди сюда. Мы открыли.
Крикнули с третьего ряжа. Терехов выпрямился и по бревнам, балансируя руками, прошел к деревянному колодцу с проточной водой. Вода, вертевшаяся в срубе, была еще мутней, чем на свободе, и Терехов удивился тому, что она не доходит до верхних бревен.
– Дайте-ка лом, – сказал Терехов. – Нет, подлиннее.
Судя по чертежам и докладным, глыбины бута должны были заполнять ряж до самого верха, но они не заполняли, а доходили до пятого бревна, и ничего хорошего в этом не было. Тереховский лом уперся в твердое, а потом, соскользнув с кривого бока камня, провалился вниз, прошуршал чем-то под водой, и Терехов с трудом удержал его. Словно поварешкой, поводил Терехов ломом, помешал густую баланду из гальки и гравия, все пытался отыскать большие камни, углы обшарил, ничего не нашел и тогда рванул со злостью ломом. Звякнул металл, выныривая из воды, задел тяжелое и твердое.
– Так, – сказал Терехов, – один гравий. Сверху только…
Терехов с досадой бросил лом, опустился на колени и, перегнувшись, вытащил из воды один из больших камней. Отмытая клыкастая булыжина оказалась в его руках, крапины слюды тускло поблескивали на красноватых боках. Терехов выпустил камень, и он лег на свое неспокойное место, обдав брызгами лицо и руки Терехова. Терехов был мрачен, и дурные предчувствия одолевали его.
Парни ломом прощупывали нутро сруба, по очереди, словно каждому из них просто необходимо было проверить открытие Терехова. «Гравий, точно гравий, гравий и вода…» А потом и в других четырех ряжах лом месил ледяную сейбинскую баланду из мелких камушков. «Засыпем их бутом, сейчас все сделаем», – сказали Терехову парни. Терехов кивнул, они-то были спокойны, они-то не знали, что в будковских бумагах ряжи уже давно были засыпаны бутом.
Терехов побрел по насыпи, голову опустив, и вода булькала у него под сапогами. Среди мужиков, ставивших сарай, он увидел вдруг Испольнова и Соломина и удивился тому, что они здесь. Появление Чеглинцева было, на его взгляд, естественным, а эти двое могли бы посидеть и дома. Но они работали, и уже, наверное, давно, не замеченные им.
– Вкалываете? – спросил Терехов.
– А-а! – махнул рукой Испольнов. – Везет нам! Снова тут сидеть! Если бы до наводнения…
– Сейчас бы в Абакане были, – представил Соломин.
– Платить вам не будем, – сказал Терехов. – Уволились, и привет. Сюда вас никто не звал.
– А мы просто так, – заулыбался Соломин.
– Неужели ж мы дома могли сидеть, раз такое дело! Что ж мы, скоты, что ли? – возмутился Испольнов. А потом добавил: – Может, и заплатите…
Терехов постоял, помолчал и сказал, обращаясь в мировое пространство:
– А в ряжах-то – один гравий.
– Один гравий и есть, – подтвердил Испольнов. – А сверху большие камни.
– Вы ведь ставили мост? – вспомнил Терехов.
– Да, – кивнул Испольнов, – мы, а кто же…
– Почему ж там один гравий?
– А потому, – сказал Испольнов и Терехову подмигнул и губы раздвинул, – а потому, что один гравий, и все…
– Я серьезно…
– Это где гравий? – удивился Соломин.
– В ряжах…
– Ах, в ряжах…
– А чего там должно быть? – спросил Испольнов. – Тряпки? Кирпичи? Пирожки с мясом?
– Тебе лучше знать, – нахмурился Терехов.
– Ах, мне! – воскликнул Испольнов, удивившись, и замолчал и отвернулся от Терехова, давая ему понять, что поговорили – и хватит.
– Ну-ну, – сказал Терехов.
Он все еще смотрел на Испольнова, все еще ждал, что Испольнов вдруг обернется и зло выскажет ему, как они тут работали два года назад. Что-то подсказывало Терехову, что Испольнова в этот нервный день можно вызвать на откровенность, но Испольнов молчал, молотком по серым шляпкам гвоздей постукивал; расплющенные, прилипали они к доскам, и Терехов решил продолжить разговор позже, когда не будет вокруг людей.
Он вернулся на мост, делом там заправлял Воротников, знавший в этом толк, и Терехов встал рядовым в его команду. Бута не хватило на первый ряж, и тогда придумали отправить охотников в поселок, чтобы они выискали запасы булыжников и прочих драгоценных нынче камней. Чеглинцев появился через час, снова загнал самосвал на насыпь, кузов опростал, вылез из кабины грязный и злой и Терехову грозил, что сдерет с него премиальные.
– Далеко гонял? – спросил Терехов.
– Почти к тоннелю, понял?
– Осталось там?
– Ездок на пять!
– Я с тобой сейчас двину.
