Выглядывающие из-за спины широкораскрытые глаза Чёрного, мгновенно спрятались. Атлет, уже подняв ногу, чтобы сделать следующий шаг, остановился, его рука с катраном замерла, видимо решительность действий Дакка вызвала в нем обоснованную тревогу.
Атлет попятился и ткнувшись в стоящего за ним Черного, замер. Его рука, сжимающая катран, опустилась и в следующее мгновение, молниеносным, видимо отработанным до автоматизма, движением, он вернул оружие в чехол на поясе и приподняв голову, устремил свой взгляд вверх. Чёрный, получив толчок, отскочил назад и тоже задрав голову, закрутил ею по сторонам.
Что-то ещё происходит. Понял Дакк. И скорее всего более значимое, чем разборка со мной.
Он опустил ланхор и чуть приподняв голову, но стараясь не потерять из вида атлета, повел глазами по сторонам: какое сейчас было время суток, понять было трудно, но определенно это был не день, а либо утро, либо вечер; по небу скользили странного сиренево-розового цвета огромные, причудливых форм, разводы; проглядывающее меж них небо было не привычным голубым, а скорее сиреневым. Солнца видно не было, не было видно и его лучей и где оно сейчас могло быть, было совершенно непонятно. Ничего, что могло бы вызвать тревогу, не наблюдалось. Тогда Дакк разбросил свое поле по сторонам и не почувствовав вокруг ничего тревожного, вернул свое поле и состроил недоуменную гримасу: либо он чего-то не понимал в действиях местных аборигенов, либо их органы чувств были гораздо чувствительней органов чувств его носителя.
Вдруг, его слух уловил тонкий высокотональный звук, похожий на звук, издаваемый летательными аппаратами зевсов, когда резко менялся режим полёта. Звук быстро нарастал, видимо его источник был уже где-то недалеко.
Однако слух у них отменный, мелькнула у Дакка мысль, даже я своим полем ничего не почувствовал. Наверное нужно спрятать его. Я слишком опрометчив. Хотя они, определенно, его не чувствуют.
Он попытался растворить свое психотронное поле среди нейронов мозга своего нового носителя, не нарушая его информационных связей. С трудом, это ему удалось.
Высокотональный писк уже вырос настолько, что отдавал болью в ушах, показывая, что со слухом у носителя не так хорошо, как со зрением. Наконец по земле перед Дакком скользнула неясная тень и неизвестно откуда, вниз скользнул плоский широкий аппарат с закругленным носом и словно обрубленной кормой. Зависнув в полуметре от поверхности, он мягко опустился на четыре, выскользнувшие из его корпуса опоры и чуть качнувшись, замер.
Дакк попытался сопоставить его с одним из летательных аппаратов своей галактики, но он не был похож ни на один из них. Аппарат был настолько плоским, что в нем навряд ли можно было нормально сидеть: либо им управлял чрезвычайно низкорослый человек, либо он управлялся лежа. Он был странного сплошного зелено-розового цвета, хотя выскользнувшие опоры выглядели серыми; совершенно не было понятно, где у него входная дверь — в идеально вылизанной форме аппарата не просматривалось ни единого, заметного шва, не имел он никаких ни выступов ни впадин, даже опоры были, словно приклеены к нему снаружи, хотя Дакк отчётливо видел, что они выскользнули из его днища.
Вдруг Дакк почувствовал высокую энергетическую напряженность воздуха, почувствовал как у него на спине что-то шевельнулось. Он бросил быстрый взгляд на свое правое плечо — густая поросль серых волос на задней стороне плеча стояла дыбом. Он вновь повернул голову в сторону летательного аппарата — воздух перед ним заискрился и в следующее мгновение на красно-коричневой тропинке стоял высокий худощавый человек.
С одной стороны, он мало чем отличался от людей, населявших галактику Зевс: голова, две руки, две ноги, но были в его облике и некоторые странности: цвет его кожи был смуглым, ближе к коричневому цвету, хотя, возможно, тусклое освещение делало его таким; его голова была совершенно без волос и, похоже, что они никогда на ней и не росли, так как кожа на ней имела несколько довольно грубых морщин, даже больше похожих на складки, чем на морщины; глаза были или прикрыты веками или были настолько узкими, что, практически были не видны; нос был небольшим, но не безобразным, к тому же, насколько смог понять Дакк, он имел всего одно отверстие; рот, если судить по плотно сжатым тонким губам, был небольшим; довольно худое лицо, с заметно впалыми щёками, придававшими человеку даже болезненный вид; узкий длинный подбородок; уши ничем не выделялись и были соизмеримы с его лицом. Одет человек был в сиреневый мешковатый костюм, больше похожий на комбинезон; обувь была высокой и массивной, темного цвета, явно, несоизмеримой с его худой фигурой и походила на огромные ботинки, которые носили десантники заградительного отряда станции узла. Была ещё одна странность, которую Дакк заметил лишь в последнюю очередь — человек дышал совершенно необычно, его грудь не поднималась, а как бы расширялась в стороны. Дышал он глубоко и шумно, что опять же наталкивало на мысль о его нездоровом состоянии.
Дакк бросил беглый взгляд на свою грудь — он дышал правильно.
Незнакомец, покрутив головой по сторонам, направился в сторону Дакка. Дакк напрягся. Незнакомец, дойдя до лежащего перед Дакком Красного, присел и положил свою руку ему на затылок — его лицо исказилось какой-то непонятной гримасой. Он поднялся и повернувшись к Дакку, уставился ему в лицо. Дакк почувствовал, как какой-то непонятный энергетический ток вонзился в мозг его носителя. Его рука, держащая ланхор, невольно сжалась и приподнялась, сверкающий наконечник качнулся в сторону незнакомца. Брови незнакомца дрогнули и Дакку показалось, что он увидел его глаза, совершенно черные, без каких-либо признаков зрачков. Но это был лишь миг и в следующее мгновение глаза незнакомца приняли прежний вид. Исчез и энергетический ток из головы Дакка.
Незнакомец шагнул в сторону от Дакка и обойдя его, зашел за постамент, взмахнул правой рукой и покачав головой, развернулся и направился к атлету и чем ближе он к нему подходил, тем ниже становился атлет, словно каким-то волшебным способом уменьшался в росте.
Дакк состроил гримасу недоумения, но тут же мысленно выругал себя, поняв тайну уменьшения роста атлета — его голова просто втягивалась в плечи.
Остановившись напротив атлета, они оказались одного роста, человек негромко произнес какую-то короткую фразу. Атлет, склонил голову и быстро заговорил, периодически вытягивая руку в сторону Дакка.
Дакку показалось, что он, словно, залаял. Его отрывистые слова были едва слышны, но те из которых были произнесены громко и их удалось расслышать, были совершенно непонятны, словно атлет говорил не на том языке, на котором только что разговаривал с ним.
Хотя Дакк не понимал, о чём говорил атлет, но по тому, что он несколько раз вытягивал руку в его сторону, догадывался, что речь шла о нём. Неизвестность угнетала. Несомненно, незнакомец обладал психотронным полем, но какой силы, Дакк мог лишь предполагать, но по первому впечатлению, не слишком большим, ниже уровня силы поля сармата. Прибыл ли он один в летательном аппарате или внутри был кто-то ещё, тоже можно было лишь догадываться.
