Но вместе с тем, Дакк совершенно не чувствовал ни голода ни жажды, но все же он подошел к убитому зверю и отрезав еще один кусок мяса, направился с ним в пещеру.
В пещеру он вошел уже в полной темноте, при свете своего импровизированного светильника. Подойдя к каменному креслу, он, вдруг, почувствовал, что сильно устал. Ему больше ничего не хотелось делать, только лишь сеть в кресло.
Положив кусок мяса на угли, он забрался в кресло и вытянувшись, насколько оно позволяло, прикрыл глаза.
Дакк открыл глаза. В темноте отчетливо выделялся серый проем входа в пещеру в котором кто-то маячил. Опершись на руки, он выпрыгнул из кресла. Маячившая в сером проеме фигура, исчезла, скорее всего это был какой-то зверь. Было прохладно. Дакк поёжился и пошел вокруг кресла, энергично махая руками и оказавшись сзади него, увидел оставленный им кусок мяса. Открылась ещё одна странность планеты — дикие звери почему-то не входили в пещеру. Что их пугало здесь, было загадкой, так как Дакк не видел в пещере никакой угрозы для них, кроме себя, конечно, но ведь ночью он спал и насколько понимал, спал крепко.
Под креслом была лишь кучка черных углей, дров не было. Дакк крутя головой по сторонам, водил рукой по лбу, пытаясь увидеть поленья. Но тщетно. Вдруг он вспомнил, что видел сухие ветки около входа в пещеру. Подняв палку со сверкающим наконечником, он направился к выходу.
Выйдя из пещеры, он покрутил головой, осматриваясь и замер, ошарашенный — на месте звериной туши, лежал белый скелет. Он невольно направился к скелету и обойдя его и убедившись, что на нем, действительно не осталось ни грамма плоти, вернулся к пещере и подойдя к лежавшим веткам, с силой провел по одной из них сверкающим наконечником — отрезанный кусок дерева, упал на землю.
Издав гортанный звук, заменивший хмыканье, Дакк поднес блестящий наконечник к лицу и принялся рассматривать, пересиливая идущий от него, достаточно ощутимый, энергетический поток, пытаясь понять симбиоз существовании наконечника и палки, так как только что видел обратное. В конце-концов ему удалось рассмотреть в нижней части наконечника какое-то защитное обрамление, скорее всего каменное, которое одной стороной охватывало конец палки, а второй — нижнюю часть сверкающего наконечника.
Влекомый любопытством, Дакк дотронулся до каменного обрамления, но получив ощутимый ожег, отдернул руку и посмотрел на палец, на глазах по пальцу расползалось красное пятно. Острая боль ворвалась в мозг его носителя, палец нервно задергался.
Проклятье! Дакк затряс рукой, словно пытаясь стряхнуть боль с пальца. Как бы он не отгорел. Ну и боль. Нужно попытаться её остановить, иначе можно с ума сойти.
Он вошел в мозг своего носителя и найдя его раздраженную область, принялся своим полем нейтрализовывать нейронные окончания. Боль чуть стихла, но все же не на столько, чтобы быть спокойным, палец продолжал дергаться. Устройство мозга его носителя оказалось не совсем идентичным мозгу носителей галактики Зевс и нейтрализация боли, скорее всего, требовала иных методов, которых Дакк пока не знал.
Тогда он вошёл в информационное поле своего носителя, в надежде наткнуться там на какую-то информацию о получаемой раньше им боли и к своему недоумению понял, что информационное поле его носителя значительно уменьшилось, оно словно таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им носителе исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.
— Черт! — Изо рта Дакка вырвался продолжительный гортанный звук.
Биологическая жизнь здесь если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни моей галактики. Появились у него досадные мысли. Это хорошо, что я оказался здесь, вдали от цивилизации иначе бы мне, наверняка, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хоть как-то подготовиться к встрече с более образованным разумом этой планеты. Однако я замечтался.
Выйдя из размышлений, он тут же почувствовал боль и посмотрел на палец — то его место, которым он дотронулся до наконечника было черным, примерно треть пальца — красным, но, похоже, что краснота дальше не распространялась, что несколько успокаивало.
Нарезав веток, Дакк перенес их под кресло и разведя костер, поджарил мясо, с удовлетворением отметив свою вчерашнюю предусмотрительность, съел его, сегодня оно было уже не таким чёрным и даже имело какой-то вполне приличный запах и направился в долину для утоления жажды.
Скорее всего, сегодня он проснулся гораздо раньше вчерашнего, так как напившись и выйдя из рощицы, Дакк отметил, что было прохладно, оранжевого солнца еще не было видно, а второе лишь только показалось из-за горы и было даже не белым, а серым.
Быстро вернувшись к постаменту, Дакк принялся за работу. Боль от пальца утихла и была сейчас вполне терпимой. К тому же ему повезло: он работал левой рукой, а дотрагивался до наконечника пальцем правой. Теперь он знал, что и как надо было делать и потому принялся за свое дело с большей уверенностью, нежели вчера, но все же работа продвигалась медленно. У него создалось впечатление, что за ночь камень упрочился и теперь кололся даже гораздо хуже, чем вчера.
Наконец настал тот момент, когда с очередным ударом, он почувствовал, что его орудие труда провалилось гораздо глубже обычного и обрабатываемый камень шевельнулся. Сердце носителя Дакка дрогнуло. Он отшвырнул орудие труда и осторожно потянул освобожденный кристалл на себя — из каменой оболочки показался черный круглый стержень. Дакк, ничего не понимая, ошалело уставился на него.
Прошло какое-то время, а он все смотрел и смотрел на черный стержень, не представляя, что произошло. Наконец, глубоко вздохнув, он полностью вытащил черный стержень из каменной оболочки, который оказался длиной наверное чуть более полуметра и поднёс его к лицу — мощное энергополе, ворвавшееся в мозг его носителя, отбросило голову назад. Он убрал стержень от лица и покрутив его перед собой, состроил непонятно какую гримасу и с раздражением бросив стержень на постамент сделал шаг назад и только тут понял, что уже темно.
Мысленно выругавшись, Дакк быстро направился к своей пещере. Проходя мимо скелета, он с досадой отметил, что на утро остался без еды. Забравшись в каменное кресло, он устало откинулся в нём и забылся.
