были беззащитны перед дволлами, а она – нет. На всем корабле (а числилось тут, по словам Кезема, девяносто три человека) не нашлось никого, кто обладал бы «активным разумом». Закономерная расплата за телесные наказания, за неуважение к человеческому достоинству, за отсутствие свободы. Тина и Риган заглянули на опустевшую женскую половину (там жили четыре супруги Мажирава и их служанка). Сейчас Тина не испытывала тех чувств, какие поднялись в ней, когда она проходила здесь вместе с Кеземом. Этот зловещий мир показал свою несостоятельность и беспомощность – он не заслуживал иного отношения, кроме презрительной жалости.
– Тина, вас можно поздравить, – мрачно усмехнулся Риган. – Похоже, что вы родились и выросли на планете, на которой вообще нет разумной жизни! А наш друг Кезем даже под угрозой смерти не способен мыслить самостоятельно.
Тина молча кивнула. «Активный разум мыслит, неактивный – автоматически реагирует на внешние раздражители, – объяснял по дороге Кеммиарней. – Дволлы каким-то образом улавливают разницу. Мы пока не знаем, откуда они взялись, но собираемся выбить их отсюда». Беда в том, что манокарцев с детства приучали не мыслить, а реагировать на раздражители. За любым проявлением независимости следовало неотвратимое наказание – это Тина не раз испытала на собственной шкуре.
Уцелело пять человек – им удалось спрятаться, дволлы, по счастью, не умели проламывать стены и открывать двери. Один принадлежал к шестому уровню, двое – к пятому, еще один – к третьему. Последним был Родгев Раос, гражданин Ниара, бледный худой парень с блуждающим взглядом. Тина видела, как его выводили из корабля. Выяснять отношения с невменяемым наркоманом она не собиралась, пусть с ним возятся врачи. Она постаралась запомнить его – чтобы быть начеку, если еще когда-нибудь доведется с ним столкнуться, – и отвернулась.
– Тина, какие у вас планы на ближайшее будущее? – поинтересовался Риган.
– Хочу поскорее добраться до Неза, там осталась моя космическая яхта. – После короткой паузы Тина добавила: – Аванс «Галактическому лидеру» я верну, так и скажите Генлаору.
– Скажу. Нам не по пути, я лечу на Ниар. Очень приятно было с вами познакомиться.
– Пойдемте! – окликнул их Кеммиарней, сделав приглашающий жест в сторону силарской машины.
Глава 9
Пройти курс лечения от наркотической зависимости Саймон наотрез отказался, сославшись на Всегалактическую Декларацию о Правах Личности. По закону до тех пор пока он не совершил на почве наркомании ни одного преступления, никто не мог подвергнуть его лечению насильно – а Саймон не такой дурак, чтоб засветиться на уголовщине. В больнице его дважды навестил полицейский инспектор. Саймон давал показания сбивчиво и сумбурно, акцентируя внимание не на фактах, а на своих переживаниях: мол, он, оторванный от жизни человек искусства, кинокритик, хотел написать статью о современном манокарском кино, и тут его чуть не съели, для него это слишком драматическое потрясение, он все еще до конца не оправился, не надо насчет наркотиков – метарин он принимает как стимулятор, чтобы выйти из творческого кризиса, известно ведь, что метарин не вызывает привыкания, это и доктор может подтвердить… Что?.. Нет-нет, он никогда не пробовал более сильные препараты. У него слабая нервная система, поэтому обойтись без стимуляторов он никак не может. Он – чуткая творческая натура, и его глубоко ранит все происходящее вокруг, вы должны это понять…
В конце концов полицейский плюнул и ушел, а Саймон, слабо улыбнувшись, поздравил себя с победой. Пусть эти тупицы презирают его – они ведь не подозревают, с кем имеют дело! Это он все устроил. Если б он не завел манокарцев, не было бы ни экспедиции в Рисахэи, ни сбитого силарского аэрокара, ни охоты за киборгом, ни плачевной попытки завербовать Гонщика, ни того погрома, который Гонщик учинил на звездолете, ни нападения дволлов… Грандиозное шоу – и все это организовал один человек, Саймон Клисс. Вот что значит быть прирожденным эксцессером!
Через сутки силы Саймона более-менее восстановились, ему разрешили покинуть больницу. Первым делом он пошел на почту и отправил Терезе Салкадо на Ниар еще один сувенир с кристаллом. Отснятые материалы бесценны, они должны как можно скорее попасть в «Перископ». Саймон заранее предвкушал всеобщее изумление и восхищение. Он будет героем дня! Везти кристаллы с собой слишком рискованно, в дороге всякое случается, а космическая почта не подведет. Саймон знал в общих чертах, как она работает: автоматическая капсула мчится через гиперпространство на непостижимой для человеческого ума скорости, которая во много раз превышает скорость кораблей с живым экипажем. Через час кристалл будет на Ниаре. Для страховки у Саймона оставалась копия, но она вряд ли понадобится. Космическая почта редко дает сбои.
После этого он забронировал билет на первый же пассажирский космолайнер до Ниара. Лайнер прибывал в систему Раксы через три дня, и Саймон решил провести это время на Рошегене (чтобы случайно не столкнуться на пересадочной станции с киборгом). Космопол больше не проявлял к нему интереса – помог образ несчастного, слабого, пришибленного человека, которого Саймон так блестяще изображал. Впрочем, это была не только игра. Несмотря на осознание своего триумфа, Саймон и правда чувствовал себя раздавленным и несчастным: Шидал слишком жестоко обращался с ним, пока они отсиживались в кабинете Мажирава. Чтобы залечить душевные раны, ему нужен мейцан… и очень скоро он получит мейцан. Тогда Саймон Клисс опять превратится в бога.
В ожидании космолайнера он безвылазно сидел в дешевом номере отеля и смотрел новости. Из новостей узнал, что администратор второго уровня Кезем и администратор третьего уровня Шидал освобождены из-под стражи, но обоим пришлось дать подписку о невыезде. Они уже успели сделать официальное заявление о своей непричастности к нападению на силарский аэрокар: приказ отдал администратор первого уровня Мажирав, находившийся в тот день в стрессовом состоянии, и Кезем, его заместитель, ничего не мог сделать, но зато Кезем якобы уговорил своего начальника не добивать упавший в ущелье поврежденный аппарат. Выслушав объяснение, Саймон ухмыльнулся: каждый выкручивается как может. А ему наплевать, скоро его здесь не будет. Он стоит выше всей этой возни.
В дверь постучали.
– Кто там? – насторожился Саймон.
– Полицейский инспектор. Откройте, господин Раос.
Саймон поднялся и подошел к двери (в этом дрянном отеле не было пультов дистанционного управления). Перед тем как открыть, сделал унылое лицо – он уже убедился в своем интеллектуальном превосходстве над инспектором и собирался от души позабавиться. Распахнул дверь, после чего произошло две вещи: во-первых, Саймон обнаружил, что на пороге вместо полицейского стоит Шидал; во-вторых, что- то слабо кольнуло его в грудь.
– Господин Раос, да вы плохо выглядите! – воскликнул манокарец. – Вам нужен свежий воздух. Пойдемте прогуляемся!
Механически переставляя ноги, Саймон позволил вывести себя из отеля. Вдвоем они побрели по дороге, которая огибала обшарпанные здания и уводила к капустным плантациям. В голове клубился туман, но понемногу в этом тумане начали оформляться мысли: Шидал – опасный тип… хочет убрать свидетеля… надо позвать на помощь…
– Сейчас очухаетесь, – сообщил манокарец, остановившись. – Я вколол вам вектин, его действие быстро проходит.
Поблизости никого не было, только автомат с облезлым корпусом собирал разбросанные на дороге капустные листья.
– Не смейте меня убивать… – Саймон вновь обрел способность говорить, хоть язык и заплетался. – Космопол позову…
Ему в живот уставился ствол миниатюрного лазерного пистолета.
– Я ничего про вас не рассказывал… – умоляюще прошептал Саймон.
– Раос, не вздумайте проболтаться! Если вы скажете что-нибудь лишнее полицейским, репортерам или моим соотечественникам, я где угодно вас найду. Поняли? Вы думаете, что я не смогу вас разыскать, но это не так, – Шидал хищно оскалился и ткнул Саймона стволом пистолета в солнечное сплетение.
