зверюга замирала посреди улицы, не дойдя до очередной остановки, задирала к небу плоскую чешуйчатую морду и принималась протяжно реветь, не обращая внимания на понукания возницы. Это могло продолжаться пять минут или час – в зависимости от настроения кулума. Поэтому не было никаких гарантий, что пассажиры попадут в пункт прибытия вовремя.
Прогулка его взбодрила. Серебряные шпили Сирфа, ветхие многоэтажные лачуги и не менее ветхие дворцы, одеяния нежных пастельных оттенков, омерзительная уличная грязь (ее не убирали, а попросту сгребали в открытые сточные канавы – при всей своей изысканности и утонченности фаянийцы не придавали большого значения гигиене). Дома, соединенные балкончиками-арками, отчего некоторые улицы превращались в сквозистые галереи. Выставленные на продажу картины: удлиненные формы, подчеркнуто- условная перспектива – и завораживающие сочетания нежных красок. Овальный бассейн посреди маленькой уютной площади, каменный бортик покрыт сложной резьбой, в мутной воде плавает кожура фруктов – оранжевая, розовая, глянцево-лиловая. «Иностранец стриженый, как дурак одетый!» – крикнул вслед Мартину оборванный мальчишка, пытавшийся длинной веткой подогнать к бортику лиловую кожицу с остатками сочной темной мякоти. Приземистое куполообразное сооружение, увенчанное тонким, как игла, шпилем. Куча кулумьего помета посреди улицы. Так как сточной канавы здесь не было, уборщик сгребал нечистоты широкой деревянной лопатой к стене ближайшего дома. Действовал он умело, с профессиональной сноровкой, не подвергая риску свою униформу с нарядными оборками и украшенные латунными пряжками сапоги.
К тому времени, как Мартин добрался до гостиницы, о своем коротком романе с Корнелой бан Кунарда он уже вспоминал без раздражения, с внутренней ухмылкой. Часть фаянийской экзотики… Впрочем, не только фаянийской. Подумав об этом, он слегка нахмурился: чокнутого преступника, который подчиняет своей воле кадмийцев с неустойчивой психикой, да еще и раздает им в обход закона высокотехнологичное оружие, надо обезвредить, пока тот не успел натворить здесь дел похуже.
«Завтра же отправлю на орбиту подробный доклад, – решил Мартин. – Открытым текстом. Само собой, его перехватят все, кому не лень – что и требуется. Может, по образцам почерка кто-нибудь признает этого субчика, и официальные представители его мира постараются его выловить».
Трехэтажная гостиница, недавно заново оштукатуренная (что вообще-то большая редкость для Сирфа), выделялась среди выцветших окрестных построек: яркий лимонно-желтый фасад с многоточием белых розеток. Не доходя до нее, Мартин свернул в проходной двор на противоположной стороне улицы, остановился под аркой дома напротив и достал из кармана техносканер. В первом режиме – ничего, во втором – ничего… Никакой работающей электроники поблизости нет. На всякий случай он переключил сканер в режим повышенной чувствительности. Сожрав за считаные секунды половину мощности энергокристалла, прибор выдал все то же заключение: чисто.
«Так недолго и параноиком стать, – недовольно подумал Мартин, убирая сканер. – Ну, пусть этот мерзавец мне попадется…»
Прежде чем выйти на открытое место, он вытащил из плоской кобуры под мышкой импульсный пистолет и сунул в карман. У Корнелы было достаточно времени, чтобы доложить своему покровителю о провале. Значит, можно ждать нового покушения… Собранный, готовый к схватке, Мартин пересек улицу, взбежал по ступенькам, вошел в вестибюль гостиницы, устланный добела вытертыми старинными коврами – лишь кое- где сохранились фрагменты головоломно-прихотливых узоров. В вестибюле толпился народ: постояльцы, прислуга, двое полицейских, хозяин с домочадцами. Бледные, перепуганные. Чей-то ребенок тихонько всхлипывал. Когда появился Мартин, все взгляды обратились на него. Повисло молчание.
– Ну? – гадая, какую же пакость подстроил его анонимный противник на этот раз, спросил Мартин.
– У вас в комнате… – с трудом вымолвил хозяин. Его губы тряслись.
– Что у меня в комнате?
Видимо, пока он гулял, в номер подбросили труп. Дешевый трюк. Придется удирать: ему пора отправляться в Валвэни, на объяснения с полицией сейчас просто нет времени. Ответ хозяина, однако, перечеркнул эти нехорошие подозрения:
– Там демон. Потусторонний демон, такой ужасный… Огромный, со щупальцами, весь покрыт инфернальной слизью…
– Всего-то? – усмехнулся Мартин.
Ясно, голограмма. Пожав плечами, он направился к лестнице. Следом двинулись полицейские и вооруженный дубинкой гостиничный вышибала. За ними на некотором расстоянии поплелся хозяин, больше никто не пожелал присоединиться.
Мартин поднялся на второй этаж, свернул в коридор, обшитый рассохшимися панелями темного дерева. Оглянувшись на сопровождающих, достал оружие, пинком распахнул дверь в свою комнату и сразу же отступил к стене. В комнате кто-то тяжело возился. Держа пистолет наготове, Мартин осторожно выглянул из-за косяка.
Это была не голограмма. В углу сидела живая тварь размером с обеденный стол, мертвенно-сизая, с двумя парами горящих желтых глаз и пучками конвульсивно извивающихся щупалец разной длины. Увидав человека, тварь сипло заклокотала. Кадмийский цефалопод, обитает в тропических водах. Мартин знал о них, но не предполагал, что среди них есть настолько крупные экземпляры. Хозяин за его спиной рыдающим голосом бормотал какую-то молитву.
– Не бойтесь, это просто животное, – бросил через плечо Мартин. – Оно не опасно.
Цефалопод был густо облеплен паутиной, крошками, мелким мусором, который здешняя прислуга, несмотря на все требования Мартина, так и не удосужилась вымести из комнаты. Скатавшаяся в шарики слизь тоже собрала с полу изрядное количество пыли. Слизистые монстры – это, конечно, очень эффектно. До тех пор, пока они пребывают в естественной для них обстановке. Сейчас цефалопод издыхал. Припомнив, где у этих моллюсков находятся жизненно важные органы, Мартин нажал на спуск. Он не любил, когда животные напрасно мучаются. Бесформенная сизая туша в последний раз содрогнулась и застыла. Глаза погасли, щупальца перестали шевелиться. Хозяин гостиницы со стоном вздохнул. Мартин исподлобья поглядел на него и сказал:
– Если вы еще раз заявите, что в этой комнате нет ни пылинки, я заставлю вас съесть на ужин собственный язык. Это во-первых. А во-вторых, кто притащил эту несчастную тварь ко мне в номер?
– Это же демон… – потерянно развел руками хозяин. – Сам явился…
– Черта с два – сам! Эти существа живут в Корбрийском океане, около экватора. Его принесли сюда в емкости с водой, иначе бы он еще по дороге отдал концы. Кто из ваших людей мог это сделать?
Хозяин утверждал, что никто. Полицейские и вышибала, рассматривая мертвого моллюска, обменивались впечатлениями. Один из них, осмелев, ткнул неподвижную студенистую тушу носком сапога. Тут Мартин заметил на туалетном столике конверт.
– Я съезжаю отсюда, – процедил он сквозь зубы. – Когда я утром вышел прогуляться, комната была в порядке, если не считать грязи. А вы что устроили в мое отсутствие?
– Демон явился сам… – опять начал хозяин, но, встретив взгляд постояльца, замолчал.
Мартин слегка пожалел его: похоже, он и правда ни при чем, цефалопода приволокли в номер без его ведома. Вероятно, таинственный Он подкупил кого-то из гостиничной прислуги. Идиотская шутка… А вот с новым письмом надо поосторожней.
Для начала Мартин просканировал запечатанный конверт: чисто, никакой электроники. Взрывного устройства там нет, но бумагу можно смазать ядом. Натянув тонкие пластиковые перчатки, он убрал письмо в герметичный пакет, какими пользуются ученые и оперативники. Сложил свое имущество в желтый кожаный чемоданчик зитанийского производства и, не прощаясь, покинул гостиницу. Полицейским было не до него: они все еще потрясенно разглядывали цефалопода. Мартин подумал, что хозяин, когда очухается, сможет недурно заработать, если продаст убитую тварь какому-нибудь богатому коллекционеру.
Дойдя за сорок минут до южной окраины Сирфа, он нанял автомобиль. Грунтовая дорога петляла среди куцых светло-зеленых рощиц. Справа, за деревьями, протянулась череда наползающих друг на друга холмов, они заслоняли море. Облачная крыша давила на мир, над землей плыл тяжелый аромат цветов, синевших в траве, на обочинах, в живых изгородях вокруг неказистых лачуг с односкатными крышами. Мартина охватила сладкая горечь, под ложечкой заныло. В следующее мгновение он спохватился и надел загодя приготовленный респиратор. Из сока этих цветочков фаянийцы делают наркотические духи. Через неделю начнется сезон сбора, жители окрестных деревень будут осторожно срезать серповидными ножами
