бесполезны.
«Посмотрим, – подумал Мартин. – Вот узнаем побольше об X-объектах – и тогда посмотрим… Электронщик – это хорошо».
До рассвета оставалось несколько часов, они потратили это время на осмотр домика. На «складе» в мешках и ящиках хранилось награбленное. Вещи были распиханы кое-как, вперемешку, никто не сортировал их и не заботился об их сохранности. Расшитая полудрагоценными камнями парчовая одежда вместе с ширанийской тушью в фарфоровых баночках, тушь вытекла и все что можно перепачкала, тут же заскорузлый от крови пурпурный церемониальный парик солванского придворного, тут же заплесневелый кусок цибенского священного пирога, завернутый в тряпицу. В другом мешке – пожираемая личинками роскошная меховая накидка и покрытые изысканной росписью фарфоровые тарелки, по большей части разбитые. В ящике рядом – несколько испорченных до полной нечитабельности пергаментных свитков и куча грязной обуви. Кое-что лежало отдельно: сложенные в большой мешок мешочки с агерой – бледно- лиловыми бутонами и темными клейкими листочками, из которых аборигены готовят наркотические снадобья. Предмет бизнеса.
– Жаль, что мы не знали про эту шайку, – сузив свои серебристые глаза, сказала Эджен. – Все они слишком легко отделались…
– Утром спалим эту конуру, – решил Мартин. – Чтоб остальным, если таковые есть, некуда было вернуться. Вы убили восьмерых, а гамаков в той комнате десять.
– Хорошо бы устроить засаду! – оживилась девчонка.
– У нас нет времени.
Она кивнула.
– Эджен, сколько вам лет? – поинтересовался он, роясь в ящике с оружием (чадорийские пистолеты и патроны к ним – все это стоит прихватить с собой).
– Двадцать стандартных.
– И вы уже соискательница?
– Я хорошо себя зарекомендовала. – На ее лице появилась гордая ухмылка.
– А на Кадме вы давно?
– Четыре месяца.
Итак, попала она сюда – вместе с остальной денорской компанией – уже после установления блокады. Интересно, зачем?
– Мартин?! – донесся из соседней комнаты испуганный вскрик Мадины. – Где вы?!
– Здесь! – отозвался Мартин. – Спите.
Были у бандитов и деньги: всевозможные чадорийские купюры, монеты разных валвэнийских государств, даже несколько пластиковых жетонов из Эгтемеоса. Мартин и Эджен сложили их в мешочки из- под вытряхнутой на пол агеры. Деньги пригодятся, также как и драгоценные ширанийские кубки – Мартин собрал их и упаковал в мешок побольше. Неизвестно, сколько еще времени придется провести на Кадме. Лучше, если они будут платежеспособной группой.
Чернота за марлевыми окошками сменилась кофейно-коричневым, а после розовым. Разбудив Мадину, Мартин подал ей бутылку с остатками пива, потом вывел ее наружу. Кое-как сколоченный деревянный домик прятался среди каменных гребней, окутанных прозрачным туманом. Туман прокалывали солнечные лучи. Увидав Эджен – та разминалась, демонстрируя отличную мышечную координацию, – Мадина вздрогнула и повернулась к Мартину, ее осунувшееся и как будто постаревшее за ночь лицо осветилось энергией негодования:
– Она все еще здесь?
– А что вы против нее имеете? – обозлился Мартин. – Трахала вас не она!
После бессонной ночи он был раздражителен, да и шишка на голове побаливала. А этот ходячий источник всех его неприятностей за последние двое суток еще выражает недовольство…
– Начинающая маньячка… – прошептала Мадина. – Она убила людей!
– Ага, несчастных бандитов, которые так по-доброму с вами обошлись.
Глаза Мадины наполнились слезами, она отвернулась и всхлипнула, ничего больше не сказав. Мартин вынес наружу мешок с деньгами, оружием и ширанийскими кубками, потом вернулся в дом, разлил по полу масло для ламп и поджег. Когда он управился с этим, Мадина уже успокоилась.
– Вы можете дать честное слово, что не станете ссориться с Эджен и воздержитесь от глупостей? – шепотом спросил Мартин.
– Могу, – сухо ответила Мадина. – Но мое отношение к ней – мое личное дело.
– Договорились. Вы дали слово, и я рассчитываю на вашу порядочность.
К ним подошла Эджен, разгоряченная после гимнастики, подобрала с земли и надела свою безрукавку, приладила за спиной меч. Мадина демонстративно отступила на несколько шагов. В недрах домика потрескивало, из окошек поползли пока еще тонкие струйки темного дыма.
– Идем! – скомандовал Мартин, забросив на плечо мешок.
Они пошли сначала на север, к тракту, потом, сориентировавшись, повернули обратно на юг. Мадина брела пошатываясь, запинаясь о камни, и Мартин, несмотря на неприязнь к ней, в конце концов подхватил ее под руку. Эджен, подойдя с другой стороны, молча забрала у него мешок. Глядя сбоку на профиль Мадины, изящный, с еле намеченным вторым подбородком, на упрямо блестящий глаз в обрамлении припухших век, Мартин ощущал вполне обоснованную настороженность. Не верил он в ее честное слово, равно как и в ее здравый смысл. Ну, в ближайшие два-три дня она, может, и будет вести себя благоразумно, а там опять начнется…
Бронекар стоял на месте – целехонький, нераздавленный. Сотимара спал в кабине. Испытав, наконец, несказанное облегчение, Мартин широко улыбнулся.
Глава 20
Канаморское озеро выглянуло из-за гребней затуманенным опаловым оком. На его поверхности все еще играли отблески, хотя солнце уже исчезло за низкими скалами. По берегам росли группы черных деревьев с уплощенными зонтикоподобными кронами.
Мартин затормозил на пляже, и все ринулись купаться. Он тоже с удовольствием окунулся в теплую воду, смывая пот и грязь. Купались молча, каждый сам по себе. Взошла красноватая луна, ближайшие к озеру гребни озарились слабым сиянием – их покрывали флуоресцирующие лишайники. Мартину это напоминало оставшуюся в десятках парсеков от Кадма цивилизацию: здания, облицованные плитами со светящимся покрытием, рекламные сооружения на вечерних улицах… На востоке находился купеческий тракт, невидимый в темноте, – зато виднелись в просветах между скалами две группы костров: там остановились на ночлег два каравана.
Когда Мартин вышел из воды и плюхнулся на песок, к нему подошел Сотимара – плавал он плохо, так что плескался неподалеку от берегу.
– Какой вы счастливый человек, Паад! – вздохнул он с неприкрытой завистью. – Вы можете видеть все это четко, в деталях, не то что я. Волшебный свет, купание при луне, две прекрасные нагие нимфы… У нас в Фаяно некоторые Букеты устраивают смешанные купания, но я об этом только слыхал. Божественно! Никогда бы не подумал, что здесь, в Валвэни, я стану участником такого пикантного, чарующего приключения…
– У нас на курортах полно смешанных нудистских пляжей. Обычное дело.
– О, как бы я хотел рассмотреть их… – вытягивая шею и щурясь, с тоской произнес фаяниец.
– А вы бинокль возьмите, – посоветовал Мартин.
– Ну что вы, я же воспитанный человек! Не хочу смущать их. Нагие нимфы, воплощение телесного совершенства и гармонии…
Нимфы купались порознь. Эджен заплыла почти на середину озера, Мадина, заколов на макушке серебряным келмацким гребнем мокрые волосы, бродила по мелководью, опустив голову, ее тело влажно блестело в лунном свете. В течение дня они не сказали друг другу ни слова. Мадина старалась держаться на
