Отличная идея
Радоваться можно многому. Будиль звонит с предложением, как решить проблему. Выездные курсы Фанни Дакерт в Трепане, спрос очень большой, подожди, вот увидишь. Поскольку она сама ходила на такие курсы, все любящие выпить друзья и знакомые потрошили ее, не дав ни эре в качестве благодарности. А сама она должна была присутствовать на каждом собрании, ее вызывали, она отчитывалась за каждый выпитый бокал, сдавала заполненные карточки, дорого платила, — и все для того, чтобы теперь остальные нуждающиеся могли бесплатно пользоваться ее знаниями за ее счет?
Несправедливо и бессмысленно!
Она размещает объявление в газете:
Учим употреблять алкоголь умеренными дозами в отремонтированном Грепане».
Расчет верен. Телефон звонит безостановочно, как только объявление появляется в печати.
Звонят растерянные работодатели, смущенные жены, обиженные взрослые дочери, которые не могут оставить детей с бабушками. Звонят дети, о чем Нина и слушать не хочет. Звонят пожилые, незамужние учительницы и вдовы, которым трудно заснуть и трудно признаться, что они могут пропустить стаканчик- другой красного вина, и не через вечер, а каждый раз перед сном, звонит журналист и хочет написать репортаж.
Будиль успокаивает, разъясняет, уговаривает, обещает и дает номер счета. Скоро деньги устремятся на счет, и Нина повысит свой доход. У Будиль свой взгляд на дело, чтобы ее не обвинили в плагиате и чтобы не растягивать мучений. Не три субботних утра с промежутком в три недели, как у Дакерт, а все за один интенсивный и вдохновляющий на подвиги выходной, другими словами, более эффективный и за ту же цену, восемь тысяч крон с человека.
Добрый ангел
Будиль приезжает тем же автобусом, что в прошлый раз. Потому что автобус ходит как всегда, туда и обратно несколько раз в день мимо места, где Агнес до сих пор мерещится что-то темное на асфальте. Дороги пересекают местность, как кто-то когда-то их провел, протягиваются костями скелета, в воздухе разносится легкий аромат цветов. На Будиль тот же костюм, что в прошлый раз, черный, в обтяжку, и та же тирольская шапочка, зато на ногах кроссовки, а на правом вырезана дырка, чтобы пораженный подагрой палец мог дышать. С сумками, коробками и чемоданом, заполненным материалами к курсам. Агнес и Ада помогают нести, а на террасе ждет Эвенсен, в ведре у него восемь черных крабов, которых он наловил на рассвете, когда узнал, что ее ждут. Они варят их в котелке, как в старые времена, обмениваются новостями, а в погребе по-прежнему есть вино.
Нет, от «Трех звезд» она ничего не слышала. Но Юхан Антонсен прислал сообщение, что скоро заедет заплатить долг, он планирует эмигрировать в Грецию, на какой-нибудь остров, как он написал. А Сванхильд все еще в больнице.
— Удивительно, — говорит Будиль, — но я скучаю по ее забавному нытью. Да ведь, Эвенсен?
— Да, — кивает Эвенсен.
— А как дела со стихотворением? Пошло на лад от безденежья, рифмуется?
— В начале рифмовалось, а в последнее время — нет.
— Не унывай, мой друг, модернизм жив!
Она выуживает пачку «Кэмэла» из сумки, показывает на верблюда, пустыню и пирамиды вдалеке. На пачке написано: «изысканный, тонкий вкус, настоящее наслаждение», а под этим большими черными буквами: «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ!»
— Жизнь — это «Кэмэл», Нина, — изысканный, тонкий вкус, определенное удовольствие, но оно убивает. Как ты думаешь?
— Да, так и есть.
— А звездное небо совершенно несимметрично.
Проблемы с алкоголем?
Утро приходит с первой росой и пожеланием, чтобы такие дни наступали для всех, кто еще не умер. Солнце встает, и мы забываем, что когда-нибудь оно нас поглотит. Чайки раскачиваются на воде, птицы флиртуют в деревьях, потому что жизнь идет своим чередом, как говорится, к тому же теперь стало интересно. Машина за машиной въезжает на парковку и останавливается. Наружу выползают застенчивые дрожащие существа с воспаленными глазами и потрескавшимися губами, бородатые, красноносые, толстые неуклюжие парни, напудренные дамы с залитыми лаком прическами и золотом, блестящим на загорелых, покрытых пятнами руках и пальцах.
В дверях стоит Будиль и приглашает всех на незабываемый праздник. Журналист и фотограф из местной газеты осторожно поднимаются, но они не заплатили за курсы, и им бесцеремонно отказывают, пока они не причинили вреда.
— Никакой личной жизни! — вздыхает руководитель курсов.
Четыре супруга не приезжают, хотя жены за них заплатили.
— Ну и пускай!
Однако учительницы и вдовы приезжают, и кому за курсы заплатили работодатели, тоже приезжают и собираются получить сертификат. Один за другим они как можно незаметнее проскальзывают в столовую, где столики сдвинуты в один большой широкий стол, находят себе место как можно дальше от остальных. Достают из сумок и сумочек блокноты, ручки, очки, пачки сигарет, зажигалки, бумажные платки, жвачки, леденцы и прочие полезные штучки. Постепенно, разложив вещи на столе, они осторожно поглядывают на двери, в которых все еще появляются опоздавшие личности, и вот они уже встречаются взглядом с соседом, пытаются изобразить улыбку вопреки серьезным обстоятельствам. Под самый конец появляется истинный пропойца, качающийся человек в таком откровенном похмелье, что все с облегчением вздыхают, потому что по части склонности к выпивке он, должно быть, обошел всех, и они избавлены от установки обязательных рекордов в течение выходных, настроение поднимается по мере распространения по комнате знакомого запаха перегара.
Будиль приветствует всех еще раз, она написала программу на доске, купленной Ниной в кредит для курсов и повешенной над картиной с березовым лесом.
На повестке дня знакомство участников.
Вы можете сказать, как вас зовут. Фамилию сообщать необязательно, если вы хотите сохранить анонимность. Чем вы занимаетесь — в общих чертах, и что вы пьете — подробнее. Все проходит довольно бойко, справа налево, Пер, Пол и Эспен, Кари, Анне и Берит. Все записывают, две учительницы, ударник из оркестра, один хоровой регент, две бабушки, один председатель профсоюза и несколько консультантов. Никто из них особенно много не выпивает. Немного красного вина в пятницу вечером и пиво время от времени. Смотрите, как все чудесно!
Только последний вошедший пьет слишком много. Чересчур много. В этом он хочет признаться.
