кустики залез, они в аккурат надо мной прошли, баба еще прошептала: «Вроде тихо, дорогой…» Ну я молчком за ними. Они крадутся, и я крадусь… — У бомжа от своих героических воспоминаний заблестели глаза. — Там мусорка, они сунули в нее что-то и дальше припустили. В конце улицы, перед автомастерскими, огороженная территория, а внутри пансионат «Былина». Ну что-то вроде семейной гостиницы, номеров шесть или семь. Так эти двое к воротам не пошли, а давай через забор перелезать. Конторка бедная, ни собак, ни сигнализации. Перелезли, а я уже тут как тут. На забор взгромоздился, они уже за угол сворачивают… Так о чем я подумал, начальник… — Бродяга с важностью откашлялся. — Живут они в этом пансионате. Он одноэтажный, окна в сад выходят на внутреннюю сторону. А через ворота не пошли, чтобы не светиться. Там же дежурить кто-то должен на входе. А так в окно забрались, вроде и не выходили никуда всю ночь… Так я это, начальник… дальше за ними не побежал, факт, не успел бы разглядеть, в какое окно они залезли. Да и спугнуть мог. С забора спрыгнул и обратно к помойке. Порылся, ну, вот и… — Он вновь продемонстрировал маски.
Капитан Дементьев почувствовал волнение.
— Зачем они маски выбросили? — пробормотал он. — Завязывают со своими развлечениями?
— Псиной попахивают, — объяснил бомж. — Собачка их, видать, облобызала. Брезгливые очень. Они себе другие сделают. А то, что в бак бросили, — они же не знали, что я следом иду. А баки каждое утро в машину опустошают и на свалку.
— Какого же хрена ты сразу об этом не сказал? — делая страшные глаза, зашипел Олег Михайлович. — Уже день кончается, дубина ты стоеросовая.
— Так это, начальник… — смутился бомж, — ничего и не дубина, просто сон иногда сражает, поделать ничего с собой не могу. В сарай пришел, прилег вроде, а только глаза сомкнул, и понеслось… Я ведь всю ночь колобродил.
Ладно, черт с ним, в течение дня все равно ничего эпохального не случилось. Дементьев лихорадочно размышлял. Время к вечеру, не исключено, что «мстители» сидят в своем убежище. Незаметно окружить, ворваться… Чертов Сырец со своими лентяями, им даже охрану овец нельзя доверить. Ведь докладывали, он точно помнил, в числе зачищенных заведений значился семейный пансионат «Былина» в глубине улицы Красных Партизан. Не нашли ничего подозрительного — и куда смотрели, уроды?!
— Рассчитаться бы, гражданин начальник… — скромно потупил глазки Харитон. — Для заложения основ, так сказать, дальнейшего плодотворного сотрудничества.
Капитан чуть не рассчитался ему промеж глаз. Но опомнился, выудил из кармана мятую тысячу, всунул в чумазую длань. Замечательно он в эту минуту смотрелся со стороны. Забыл про бомжа уже через минуту. К черту приглашения мэра. Есть дела поважнее! Азарт уже потряхивал, близость вожделенной добычи застилала разум. «Главное, не накосячить в запале», — бормотал он себе. Прыгнул за руль, завел мотор и позвонил Шуре Лапчику. Приказал немедленно оторвать задницу от стула, поднять ОМОН. Но чтобы пыль за собой не волокли, оружием не гремели. Сбор у свалки за горой на улице чертовых Красных Партизан через десять минут. Там он поставит людям задачу и объяснит сложившуюся ситуацию.
Дементьев уже стоял на пустыре, курил взахлеб, косясь на заходящее светило, когда позвонил Шура:
— Товарищ капитан, мы тронулись…
— В каком это смысле? — не понял он.
— Ну движение начинаем. Тут вокруг меня такие гладиаторы в забралах…
— Уволю!!! — взревел Дементьев. — Вы уже должны быть здесь!!!
Он успокоился — только не нервничать! Лишние минуты значения не имели. К прибытию ОМОНа он был спокоен, строг и лаконичен. Действовать строго по приказу, шаг влево, шаг вправо — немедленное увольнение. Через четверть часа кольцо вокруг пансионата начало сжиматься, хотя никакого ажиотажа при этом не наблюдалось. Улочка в данной части города, вдали от шумных магазинов и пятиэтажных зданий, была тихой, казалась необитаемой. Лишь иногда на тротуарах появлялись одинокие пешеходы. Частные дома заросли садами, по воздуху струился цветочный аромат. Понятно, почему пансионат в такой отдаленности от моря пользовался популярностью у отдыхающих. Не все приветствуют шумные скопления народа. Симпатичный сруб заведения, коим владело некое семейство Черкасовых, окружал забор, окрашенный в веселые тона. Когда солнце зашло за шапки деревьев и в воздухе струилась вечерняя дымка, на порог заведения ступил мужчина в партикулярном платье с багажной сумкой.
— Хотите остановиться у нас? — спросила благообразная тетушка, сидящая перед телевизором за стойкой.
— Да, пожалуй, — улыбнулся мужчина. — Черкасова Марина Ивановна? Мне посоветовали ваше заведение. У вас имеются свободные номера?
— Только один, — улыбнулась тетушка. — Всего их шесть, но один мы закрыли на ремонт, четыре заняты, а из пятого постояльцы уже съехали. Вы знакомы с нашими расценками, молодой человек? Они несколько выше, чем в шумных и пыльных заведениях у моря. Зато у нас нет тараканов, уютные комнаты с чистым бельем и трехразовое домашнее питание, которое готовим сами, — тетушка рискнула пошутить. — Что сами едим, то и гостям даем.
— О, без проблем, — сказал мужчина, как бы невзначай озираясь по сторонам. — Деньги для меня не играют никакой роли. — Убедившись, что вокруг никого нет, он извлек удостоверение и понизил голос. — А теперь, мадам, если не хотите неприятностей, отвечайте быстро и правдиво. Сколько человек, помимо персонала, на данный момент проживает в вашей дыре?
— Восемь, — побледнела тетушка. — Я же говорю вам… Заняты четыре номера… Один из них двухкомнатный, в нем проживают брат с сестрой из Воронежа… В шестом номере пенсионеры из Астаны — муж с женой, пятый закрыт, четвертый пуст, в третьем двое молодых парней — граждане Белоруссии, во втором молодая семейная пара…
— В данный момент все восемь находятся в здании?
— Да, пожалуй… — Тетушка помедлила, она со страхом продолжала смотреть на закрывшееся удостоверение. — Да, точно, два паренька недавно вернулись с пляжа, остальные давно уже у себя…
— Сидите здесь и никуда не отлучайтесь, — приказал мужчина, поднося к губам рацию.
ОМОН ворвался через минуту. Люди в масках, вооруженные «АКСУ», перелезали через забор, окружали здание, брали под контроль окна и подсобные помещения. Капитан Дементьев в сопровождении помощников и трех громил в камуфляже промаршировал в холл. За ними ввалились еще четверо. Уютное строение огласилось шумом и грохотом. Омоновцы вторгались в помещения, выталкивали в коридор постояльцев. Люди возмущались, испуганно кричали. Впрочем, особо бойцы не зверствовали, отдыхающие не сопротивлялись. Люди с автоматами прошерстили все здание: подвал, чердак, вламывались в закрытые помещения, распахивали шкафы, заглядывали под кровати.
— Это все, Михалыч, — доложил по завершении операции старлей Гумец — командир подразделения. — Восемь рыл. Работай с тем, что есть. Удачи.
Издевался, шельмец! Люди испуганно жались друг к дружке, смотрели с робостью, недоверием. Как знать, что на уме у этой полиции? А он прохаживался перед ними, усердно хмуря брови, и исполнялся предчувствием, что снова все напрасно. Это были другие люди. Молодые парень с девушкой — уж больно молодо выглядели. Для молодоженов — в самый раз, но для злоумышленников, перешагнувших тридцатилетний рубеж, как-то слабовато. Да и лица другие. Омолодились, сделали пластические операции? Тьфу… Он всматривался в посеревшие от страха физиономии, скрипел зубами. Два индивидуума условно мужского пола, не такие юные, как упомянутые, уже под тридцатник, вылизанные, лощеные, с ухоженными пальчиками, по которым плачут горькими слезами плоскогубцы управленческого «гоблина» Самойло, — чего только не сделаешь, чтобы понравиться друг другу и себе подобным. Чертовы гомосеки, они и здесь под ногами крутятся! Он обвел их брезгливым взглядом, молодые люди задрожали, инстинктивно взялись за руки. Хихикнул Шура где-то за спиной:
— Голубой, голубой, не пойду играть с тобой…
Следующими предстали перед глазами пенсионеры. Мужчина, видимо, когда-то выглядевший представительно, но жизнь согнула, возможно, он был чем-то болен, тяжело дышал, часто сглатывал и морщился. Волосы короткие, седые, физиономия одутловатая, в морщинах. Спутница выглядела лучше, хотя и незначительно. Крашеные волосы стянуты узлом на затылке, дряблая кожа, а на шею лучше и не смотреть. Мужчина был недоволен, хотя особо не выступал, а супруга волновалась, обнимала его за локоть.
