Молодые люди вздрогнули и переглянулись. Они не будут волноваться, все закончится хорошо…
Денис Валерьевич Парнасов не считал себя нарциссом, но собственную внешность любил и всячески ее лелеял. Он стоял перед зеркалом в расстегнутом халате и не без удовольствия разглядывал свое крепкое тело. Высокий, ладно сбитый, волосяной покров в меру, сало в отдельных местах, возмутительно не выпирает, а равномерно распределено по всему телу, добавляя его обладателю солидности. Сорок четыре года, а в черных, зачесанных на затылок волосах ни капли седины. Лицо лощеное, ухоженное, блестящее после душа. Взгляд прищуренный, мужественный, классический римский нос, окладистая стильная бородка смыкается с черной ниточкой усов. Многие говорили, что он похож на популярного актера Эдварда Нортона, но сам Денис Валерьевич считал, что актеру до него далековато. Возможно, в деньгах и переигрывает, но в возможности влиять на процессы… Да и недокормленный этот актеришка, куда уж ему до господина Парнасова.
Он повернулся в профиль, отвел назад полу халата. Все нормально, ноги пока не дряблые, жирок раскатан в тренажерном зале. Под плавками выпукло очерчивается гордость и краса. Жена и другие женщины не жалуются.
— Денис, где застрял? Опять на себя любуешься? — выкрикнула из спальни супруга-красавица, женщина на десять лет моложе и острая на язык. Денис Валерьевич скривился. Красотка Лера, как экзотический дуриан — король фруктов: чтобы насладиться вкусом, надо справиться с запахом. Умеет подначить в расслабляющий момент.
— Я сейчас приду, любовь моя, — проворчал он. — Вот только сбегаю в одно место…
Место было рядом, оснащено белоснежным фарфором и итальянской сантехникой. Он оседлал ослепительно-белого «друга человека», занялся своими делами. В этот момент далеко внизу раздался звонок в дверь.
Денис Валерьевич вздрогнул и быстро вернулся в этот мир. Встрепенулись тревоги последних дней. Ерунда, конечно, но и он невольно подвергся общему ажиотажу — волновался, боялся, рассчитывал вероятность попадания при случайном выборе цели. Ничего страшного, его дом — это крепость, через дверь не проникнуть, окна непробиваемы, и он же не дурак набитый — по собственной воле пускать в дом первого встречного?
— Дорогой, ты кого-нибудь ждешь? — выкрикнула из спальни жена.
— Я нет, а ты? — отозвался он.
— И я никого не жду! — ответила благоверная. — Значит, тебе спускаться и выяснять. Домработница уже ушла. Ну, пожалуйста, милый, я тут вся такая голенькая…
— Не могу, радость, моя… — прохрипел он. — Не поверишь, я тоже немного занят.
— О горе! — вскричала Лера, вскочила, натянула халат, пулей пролетела мимо санузла на лестницу.
— Подожди, не открывай… — опомнился Денис Валерьевич, но она уже шлепала по ступеням. Ну что за тупые создания эти женщины. Из дома выходит редко, о том, что происходит в городе, не знает. А если и знает, то на уровне сплетен и слухов. Он торопливо завершил свои физиологические дела, смыл, побежал прыжками на лестницу, запахивая халат. Почему он так переволновался?.. Выбежал на галерею, перегнулся через перила мраморной балюстрады.
— Дорогая, не впускай кого попало! — выкрикнул он. — Ты же знаешь, что впускать можно только своих или полицию!
— Дорогой, они и есть полиция… — донесся из далекой ниши немного взволнованный голос жены. — Я вижу их на мониторе, за забором. Они в форме, показывают удостоверения, говорят, что прибыли по важному и срочному делу.
— Подожди, не открывай… — спохватился он. Это же элементарно — выяснить через забор, кто такие, позвонить их начальству, удостовериться, что они действительно уполномочены. Но что-то не пошли слова, он закашлялся, схватился за горло. Проклятая простуда. Вроде вылечил, а так некстати дает о себе знать. А ведь у этой дурочки хватит ума открыть дверь. Она и не ведает, что в окружающем пространстве ее благополучию может что-то угрожать. Денис Валерьевич, спотыкаясь, бросился вниз, добежал до двери. А фигуристая жена с распущенными волосами и приоткрытым ротиком мялась у двери, которая уже была приоткрыта.
— Дорогой, я их впустила, их трое… не волнуйся, это же полиция, наши люди…
Он сам не смог бы объяснить, почему его сразил такой болезненный страх. Но интуицией на неприятности Денис Валерьевич обладал. От ворот к дому кто-то шел, несколько пар ног шуршали гравием. Он метнулся, чтобы захлопнуть входную дверь. Но ее уже переступила нога чужака, взбежавшего на крыльцо, и Денис Валерьевич попятился. Распахнулась дверь, вошли двое в полицейской форме — мужчина и женщина. За их спинами различался кто-то еще, лицо его пряталось в тени, не попадало в освещенную зону. Стемнело два часа назад, там же ни черта не увидишь! Усилием воли он заставил себя не нервничать, ведь это просто полиция. Все свои. Но лица людей, вошедших в здание, были ему незнакомы. Возможно, он не всех знает в этом городке, не сказать, что так уж в них всматривается… Мужчина среднего роста в форме капитана, густые брови, усики а-ля Адольф Гитлер. Женщина в том же звании — хмурая, с безучастным сероватым лицом. На вид ей было не меньше сорока, и с ее лицом что-то было не так. Такое ощущение, что оно было соткано из нескольких сегментов или совсем недавно вдруг подверглось тлену разложения.
— Парнасов Денис Валерьевич? — строгим голосом осведомился мужчина. И уточнил зачем-то: — Глава департамента земельных и имущественных отношений мэрии Кабаркуля?
— Да, это я… — сглотнув, признался владелец особняка. — А в чем, собственно, де…
— Капитан Кривошеев, — сверкнул посетитель удостоверением. — Следственное управление МВД по Краснодарскому краю. А это капитан Лисицына.
Женщина сухо кивнула, покосившись на оробевшую Леру. Написанное в документах прыгало перед глазами, Денис Валерьевич вытягивал шею, но не мог там ничего прочесть. Он нахмурился, из последних сил сохраняя спокойствие.
— Рад вас видеть, господа. У вас ко мне какое-то де…
— Гражданин Парнасов, мы прибыли сообщить вам, что против вас заведено уголовное дело по части третьей статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации — «Незаконное получение денег лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации». Вам инкриминируется незаконное получение денег от руководителя фирмы, оказывающей услуги по вывозу мусора. Прокуратурой избрана мера пресечения — заключение под стражу. Вы задержаны.
— Что… Да вы спятили… — Денис Валерьевич налился багрянцем от растерянности и возмущения. — Надеюсь, это шутка? Что вы себе позволя…
— Это не шутка, — сухо отрезала женщина в форме.
— Послушайте, я так понимаю, это розыгрыш? — бормотал обалдевший чиновник. — Какой еще мусор?.. Какие управленческие функции?.. Что за бред… Послушайте… — До него постепенно начинало доходить. — Вы не из местной полиции? Какого черта вы суетесь не в свое дело? — Голос его окреп, поза затвердела. — Я буду жаловаться! Немедленно известите руководство кабаркульской полиции о своем самоуправстве! Вы не можете просто так прийти в дом к ответственному государственному служащему и…
— А чем мы, по-вашему, сейчас занимаемся? — усмехнулся капитан Кривошеев. — Мы уполномочены доставить вас в местное управление, где вам предъявят обвинение, и там вы сможете реализовать свое право на телефонный звонок, на адвоката и на прочие приятные вещи.
Чиновник в ужасе почувствовал, как его берут за локоть, сжимается стальной зажим, становится трудно дышать. Все слова, уместные по случаю, превратились в рыбные кости, вставшие поперек горла. Что-то растерянно бурчала красавица с распущенными волосами. «Как, вы даже одеться ему не дадите?»
— Не дадим, — сухо отрезал капитан. — Доставите одежду мужа в управление, ему передадут. Не замерзнет — не зима на дворе.
— Лерочка, срочно звони в полицейское управление… — хрипел чиновник, яростно сопротивляясь перетаскиванию его через порог. — Пусть пресекут это наглое самоуправство. Я честный человек, какое они имеют право? Эти негодяи даже не догадываются, что их завтра выгонят с работы.
