спиной у мужчины. — Боже, какая эскалация насилия. Я никогда еще не видела такого количества лежачих полицейских. Дорогой, тебе помочь или не мешать?
— Не мешай, — проворчал мужчина. — Впрочем, помоги. Я один в этом беспорядке не справлюсь.
Он поднялся, с досадой отметив, как хрустнули коленные суставы. Перед ним стояла невысокая худенькая женщина, одетая так же, как и он. Плотное «термобелье» подчеркивало изгибы бедер, вздымающуюся от волнения грудь. В опущенной руке она держала отключенную видеокамеру, которую не спешила прятать в поясной чехольчик на ремне. Широко раскрытые глаза в отверстиях маски смотрели на партнера не моргая, с застывшим вопросом, немного с иронией.
— Хорошо поработал, дорогой, — заключила женщина. — Сноровку за полгода ты не растерял. Встреча закончилась со счетом пять-ноль. А мы еще удивляемся, отчего вымерли мамонты… Кстати, ты в курсе, что вырубил робота-полицейского?
Мужчина засмеялся, обнял ее, поцеловал в лоб под шершавой маской.
— А ты заткнула белобрысую выпь, что орала на свежем воздухе? — Он кивнул на потолок, имея в виду блондинку Люсьен.
— Разве слышно было, что она кричала? — удивилась женщина. — Люсьен, между прочим, сообразительное и благоразумное дитя. Я убедила ее, что если она не будет кричать, то в жизни ничего не изменится. Вот она и не кричит, терпеливо ждет, пока закончатся наши формальные процедуры. Полагаю, они закончились. Переходим к концертной программе?
— Нет, ты не права, — рассудительно изрек мужчина. — Концертную программу мы уже отыграли. Начинаем официальную часть. Говорим и показываем, как говорится.
— Я вам не мешаю? — пробормотал Зенкевич. — Может, вы развяжете меня наконец? И объясните, кто вы такие?
— Лежите спокойно, Лев Васильевич, — строго сказал мужчина. — Сейчас мы вас развяжем. А кто мы такие, я уже сказал. Мы — легендарные мстители из популярного сериала, прибывшие в ваш город для того, чтобы местным властям было на что пожаловаться. И пока не закончим, не уедем. Кстати, я имею в виду российский сериал, а не его зарубежные аналоги. Фильм не художественный, документальный. Будучи журналистом, пользующимся Интернетом, вы обязаны были про него слышать, а то и смотреть. Если будете вести себя благоразумно, станете одним из авторов увлекательного шоу.
— Боже мой, не могу поверить, есть еще справедливость в этом мире… — Избитый журналист откинул голову. Он снова задрожал, жирная испарина затопила опухшее лицо. Зенкевич смотрел сквозь поволоку в глазах, как нежданные спасители блуждают по каюте, собирая разбросанное оружие. — Конечно, я слышал про вас… Господи всесильный, как я молился, чтобы однажды вы возникли в нашем городке, где на этих сволочах уже клейма негде ставить… навели здесь порядок, показали людям, что не все еще потеряно… Как красиво вы их отделали, это просто песня. Не верю, это, наверное, галлюцинация! Согласитесь, господа, вероятность того, что мстители прибыли именно в наш городок, ничтожно мала, стремится к нулю, ею можно смело пренебречь, это что-то из области клинического бреда…
— Пожалуй, соглашусь, Лев Васильевич, — допустил мужчина, вооружаясь пистолетом. — Вероятность смехотворная. Для вас. А вот для нас с коллегой — нормальная вероятность, верно, любимая?
— Воистину, дорогой, — ответила женщина. — Лев Васильевич, вы не в курсе, на этом судне еще есть люди?
— Не знаю, ангелица моя… — простонал Зенкевич. — Кажется, нет, но кто же знает…
Сжимая пистолет, мужчина приблизился к завуалированной портьерой двери, соседствующей с искалеченным баром. Покосился на ворсистый коврик, лежащий под дверью, помешкал.
— Не разувайся, — усмехнулась женщина. — А то еще больше наследишь.
Он усмехнулся, пропал за шторой. Вернулся немного озадаченный.
— Что там? — спросила женщина.
— Дорогие картины на стене… Хорошая кровать, фрукты, мартини. И все это рядом с пыточной. Ну и нравы… Ладно, не будем отвлекаться, любовь моя. — Он опустился на корточки перед журналистом, неторопливо перерезал веревки. Женщина приподняла ему голову и поднесла ко рту воду в стакане. Журналист сделал несколько глотков, заерзал, но мужчина твердо положил ему руку на плечо.
— Лежите, Лев Васильевич, а мы пока закончим. Можете о чем-нибудь подумать, поразмышлять над природой вещей. Вам нельзя делать резких движений, не в том вы состоянии. Не волнуйтесь, теперь все будет хорошо. Мы переправим вас в безопасное место, где вашей жизни ничто не будет угрожать. И постарайтесь сделать так, чтобы нам не пришлось с вами нянчиться и терять время. Не забывайте, что яхта по-прежнему под колпаком и срок у нас ограничен.
— Да, я все понимаю, господа! Занимайтесь, забудьте про старого алкоголика, он и так безумно доволен…
В последующие минуты видеокамера в женских руках фиксировала особенности внутрикорабельного интерьера. Она осторожно переступала через тела, мужчина шел сзади, стараясь не попасть в объектив, и невозмутимо, выдерживая официальный тон, комментировал:
— Дорогие зрители, представляем пилотную серию нового сезона нашего остросюжетного сериала. Надеюсь, вы простите нам некоторые шероховатости во время представления — без них, увы, работа в заповедных зверинцах нашей страны немыслима… Рады представить вашему вниманию людей, подвергших пыткам местного правдоискателя — журналиста Зенкевича Льва Васильевича, много лет собиравшего разоблачающие материалы на коррумпированных представителей элиты этого симпатичного черноморского городка. Заранее извиняемся, что нам не удалось представить господ без предварительного сокрушения уст и прочих частей тела, в противном случае они бы стали возражать. Зрелище, впрочем, не трагическое, господа живы, хотя какое-то время они не смогут выполнять свои служебные обязанности. Старший сержант Мартынов — бывший, кстати, рэкетир, отсидевший в девяностые годы два двухгодичных срока, а затем принятый на работу в кабаркульскую милицию, где успешно передавал товарищам накопленный в жизни опыт. Играючи прошел переаттестацию при переходе в полицию — в чем нет ничего удивительного, учитывая впечатляющий послужной список, в котором на первом месте умение грамотно проводить допросы с пристрастием… Об остальных же ничего плохого, это лишь из-за нехватки нашего времени. Лейтенант Рябинчик… Сержанты Ващенко, Сидоркин… Извиняемся за не слишком презентабельный вид последнего. В одном из иллюминаторов, если присмотреться… О, спасибо, коллега, за крупный план, мы можем лицезреть еще двоих добропорядочных полицейских славного города Кабаркуль — это сержант Брынец и его коллега сержант Локтионов. Если прислушаться, то можно различить, что последний представитель многообразной фауны этого заповедника издает звуки, схожие со звуками природы, что, конечно же, очень мило с его стороны. Но мы не будем останавливаться на повадках и инстинктах данных экземпляров, рассказывать, как они добывают пищу и где гнездуются, мы сразу перейдем к самому крупному образцу в этой части зверинца. С удовольствием представляем: полковник Вровень Павел Макарович, начальник городского управления внутренних дел и, грубо говоря, третий человек по значимости в Кабаркуле, после мэра Громова и председателя Совета народных депутатов Заклинаева. С упомянутыми господами мы еще разберемся, а пока внимание на монитор…
Мужчина в маске носком ботинка перевернул лежащего ничком полковника, и на того мгновенно устремился объектив. Павел Макарович неустойчиво балансировал на грани потери сознания, из носа текла кровь, губы непроизвольно шевелились. Он понимал, что происходит, с ненавистью таращился на ствол пистолета и на дразнящий огонек видеокамеры. Расклеил слипшиеся губы, вознамерившись что-то сказать, но захрипел, закашлялся, замычал…
— Павлу Макаровичу 54 года, зубр в расцвете сил. Сколько гадостей сделано, сколько еще предстоит, и никакая полиция ведь не остановит! Впрочем, это не так. Звезда господина Вровеня начинает закатываться, и мы не сомневаемся, что в обозримом будущем она свалится за горизонт. В послужном списке господина полковника имеется все, чтобы зачислить его в выдающиеся граждане не только районного центра, но и всей страны. Тридцать лет на ниве обеспечения законности и правопорядка. Юбилей ведь в этом году, верно, Павел Макарович? Награды, почетные грамоты, бронзовые статуэтки, поощрительные премии. Кстати, надо полагать, именно на зарплату и премии вы отгрохали трехэтажный особняк из белого камня у Гремучей скалы, обнесли его трехметровым забором, снабдили круглосуточной
