– Твои проблемы не по ее части, неужели сам не понимаешь?
Дигна выразительно вздохнула, глядя на него с упреком и в то же время с обезоруживающе- сочувственным выражением. Школа Мегареала: о чем бы ни шла речь, старайся вызвать у зрителей симпатию.
Мориса как будто вытолкнули из теплого безопасного помещения на улицу, где неуютно, холодно и прячутся в потемках полицейские-каннибалы с Салаиссы.
– Если узнаешь что-нибудь еще о тех, кто тебя достает, ты мне сообщи, – мягко тронув его за руку, предложила Дигна. – Может, тогда разберемся, кто это. А теперь я через пять минут помчалась, – она повернулась к Софье и заговорщически понизила голос. – Чуть не забыла, последняя новость: с сегодняшнего дня объявили «Операцию СС»!
– Опять? – Софья сдержанно удивилась.
– Ага, уже второй раз за полгода! Эсэсовцы опознали троих или четверых игроков – те хотят под шумок, потому что под Новый год наплыв народа. Говорят, одна из них – настоящая ведьма! – глаза Дигны таинственно блеснули. – То есть не в ругательном смысле, а натуральная ведьма, с необычными способностями, – она взглянула на Мориса, давая понять, что вдается в избыточные пояснения ради него. – Мне один знакомый охранник снимок показал – это что-то ничего себе, фантастически красивая особа! И говорят, жутко опасная, ее с самого начала занесли в базу данных СС, и когда она прилетает, эсэсовцы сразу объявляют готовность номер один. Но вообще, так-то она вип-персона, потому что всегда снимает самые шикарные апартаменты. Остальные как обычно – террористы, потерпевшие… Один террорист точно есть, его Космопол собирается вылавливать. Эсэсовцы сказали, никто не прорвется.
Морис слушал все это с таким ощущением, словно в пищеводе у него медленно тает проглоченная льдинка.
Кто такие эсэсовцы, он был в курсе, историю Древней Земли в паркианских школах преподают едва ли не лучше, чем на самой Земле, чтобы подготовить квалифицированные кадры для ЗИПа. Неужели на Парке существует организация вроде СС? Кому это нужно, чем она занимается? И почему до сих пор он ничего о ней не слышал? Видимо, это засекреченная информация, а Дигне и Софье все равно что-то известно.
– Что такое «Операция СС»?
– Не важно, – Дигна махнула рукой, на ее тонких смуглых пальчиках сверкнули перстни с мигающими камнями. – К тебе это не имеет отношения.
Морис подозревал, что еще как имеет! Вдруг эти «эсэсовцы» и «игроки» причастны к обрушившимся на него напастям?
Когда он сказал об этом, Дигна и Софья начали уверять, что ничего подобного, однако добиться от них комментариев не удалось. Обе спешили. Дигну ждал Генри, они собирались на ацтекское жертвоприношение, Софье тоже пора было на работу – на бал в зимней Вене, и она многозначительно обронила, что не хотела бы опоздать.
– Морис, ты, в общем, иди, до свидания, – напрямик сказала Дигна. – Если что, выходи на связь, а сейчас не мешай двум бедным девушкам заработать на кусок хлеба с маслом и на мороженое.
Морис покорно попрощался. Последнее, что он услышал, уже спускаясь с крыльца, было:
– Софи, скажи мне, как графиня, как надо правильно делать реверанс – вот так или вот так?
«Они тоже не понимают, насколько серьезно то, что со мной происходит. Никому ничего не докажешь. Пока я не смогу предъявить такие доказательства, от которых не отмахнешься… Если Бланка увидит Комнаты, нас будет уже двое».
О Бланке он вспомнил только сейчас и ощутил укол совести. Впрочем, раскаяние мелькнуло и пропало, вытесненное другими мыслями: кто такие паркианские эсэсовцы и что это за «Операция СС»? На Парке, оказывается, есть много такого, о чем он до сих пор понятия не имел! Плюс еще ведьма, которую «занесли в базу данных СС»… Но на ведьм, кажется, охотились инквизиторы, а не эсэсовцы?
Этот темный ком случайно полученных сведений ворочался в сознании у Мориса, вызывая и отвращение, и болезненно-острый интерес. Знать бы, как подступиться, чтобы разложить его на составляющие… А Дигна и Софья, похоже, знают об СС все, но не хотят делиться информацией.
В следующий раз он обязательно добьется ясного и недвусмысленного ответа. Не отстанет от них, пока не добьется.
Бланка ждала на белой подковообразной скамье под термонавесом. Странная девушка. Странная, но добрая. Нехорошо, что он втянул ее в эту историю.
Да, но если никого не втянуть, он может бесследно исчезнуть – его засосет какая-нибудь нарисованная на стене трясина или проглотят двери, ведущие не туда, куда надо. Утопающий не разбирает, за кого хватается, вот так же и он. Стоило, приличия ради, купить ей по дороге хотя бы плитку шоколада… Ладно, в другой раз.
Когда Морис и Бланка дошли до ворот, сложенных из грубо вытесанных каменных блоков и сплошь оплетенных сухими розовыми лианами, оказалось, что путь наружу перекрыт. В воротах сцепились два робота: один долговязый, с длинными суставчатыми манипуляторами, отливающими стальной синевой, второй округлый, приземистый, ощетинившийся крюками, клешнями и карабинами.
Морис не смог определить, для чего эти промышленные агрегаты предназначены, он специализировался на бытовой технике, но здесь они явно занимались не тем!
Схлестнулись, все равно что пара бойцовых машин на ринге, вошли в клинч и теперь возятся с угрожающим гудением и скрежетом, никого не пропуская, выбрасывая во все стороны фонтаны песка. Морис со смесью сочувствия и злорадства подумал о коллегах-наладчиках, которые позже получат за это безобразие нагоняй от своего начальства.
Большинство прохожих никуда не спешило и только обрадовалось случайному развлечению, кое-кто начал делать ставки и заключать пари.
Другое дело Морис и Бланка – если они опоздают на вечернее занятие, Шоколадная Анджела заставит их отжиматься от пола перед строем раз по десять.
Задержавшись на минуту возле щита с планом курортного парка, они пошли к другим воротам. Морис оглянулся: подравшиеся роботы издали напоминали спаривающихся насекомых.
Дорожка из разноцветного кирпича привела к узкой арке в увитой лианами ограде. Сидевшая наверху зеленая мартышка заверещала, увидев людей, а пристегнутый к ее ошейнику автопереводчик флегматично произнес:
– Дайте много конфет.
Бланка на ходу пошарила в кармашке своей сумки и бросила обезьяне конфету. Поймав ее в воздухе, та мигом содрала обертку, сунула шоколадный шарик в рот и снова скандально заверещала. Приборчик спокойным доброжелательным голосом перевел:
– Мало – нехорошо. Дай много конфет. Нехорошо, нехорошо.
Не слушая обезьянью ругань, Морис и Бланка выбрались на улицу.
Узкий тротуар. За парапетом, облицованным глянцевой бледно-желтой плиткой, интригующе поблескивает стекло – немного ниже проходит выведенный на поверхность туннель подземки. Кажется, что он выдолблен в толще неподвластного здешней жаре ледника, но на самом деле это не лед, а прозрачный искусственный материал.
Слой пыли скрадывает его блеск, который иначе был бы нестерпимым. Там белеют, как расплесканная известка, пятна птичьего помета, валяется мусор, по гладкой поверхности скользят подгоняемые ветром скукоженные листья, потемневшие от зноя. Если присмотреться, заметишь выпуклые узоры, такие же прозрачные и слегка запыленные, как материал основы – это нежатся, распластавшись на солнцепеке, здешние хамелеоны. Иногда они выстреливают языками, ловя ленивую полуденную мошкару, которая вьется над киснущей кожурой плодов и стаканчиками из-под мороженого.
Морис и Бланка перешли по бетонному мостику на другую сторону. Кратчайший путь до аэровокзала – напрямик по безлюдной улице, зажатой между глухой стеной хладокомбината и забором стройки напротив. Стена была насыщенно-синяя, с желтыми и красными кругами вразброс. Забор соорудили из выцветших пластиковых щитов, местами в нем зияли проломы, и можно было увидеть роботов, похожих на тех, что подрались у ворот парка.
– Так вот откуда они сбежали, – пробормотал Морис.
Когда в конце улицы появились люди, это его вначале не насторожило. Наверное, техники с
