телевизионных, перегородили Большую Никитскую, специально вызванные регулировщики командовали движением.
– Вы думаете, мы сумеем отсюда выбраться? – спросила Марина, так и не ответив на вопрос Вячеслава.
– Сумеем, – сказал он и распахнул перед Мариной дверцу «Мерседеса». – Так куда же мы едем, Марина Петровна?
Марина назвала адрес Игоря.
Глава 59
Она надеялась, что муж будет дома, и очень боялась этого. На всякий случай решила позвонить. Игорь взял трубку.
– Я скоро буду, – коротко сказала Марина и тут же отключилась, чтобы не отвечать на его вопросы.
Доехали быстро. Марина сообщила Вячеславу, что завтра в половине десятого она будет его ждать. Позже, когда поднималась на лифте, вспомнила, что сама же разрешила сотрудникам прийти к часу и ехать на работу так рано не имеет смысла. Решила, что менять ничего не будет.
Она позвонила, и Игорь открыл дверь. Обнял. Сказал: «Слава богу, жива…» Помог раздеться. Повесил покрытую грязными пятнами дубленку. Усадил Марину в кресло и снял с нее сапоги. Дал мягкие меховые тапочки…
– Можешь ничего не рассказывать… Я в курсе…
Марина прошла на кухню.
– Азаров сообщил? – спросила она.
Теперь она знала, кому звонил Вячеслав, пока ее допрашивали.
– Азаров.
Игорь говорил лаконично, сдержанно, будто во всех подробностях знал о том, что и как происходило на Большой Никитской.
– Может, чаю поставить? – спросил он.
Есть не предлагал. Знал, что она ужинала. С Серегиным.
– Поставь…
– Может, хочешь чего-нибудь покрепче?
– Нет. Боюсь, если выпью, начнется истерика, – честно ответила Марина.
– Ну тогда не надо… – согласился Игорь. – Ирине вы сказали?
– Я – нет… Боюсь… – Марина понимала, что не права, что надо ехать к Серегиным, что по телефону о смерти лучше не сообщать.
– Однако придется к ним поехать, – Игорь вроде бы уговаривал Марину, вроде бы убеждал – но деликатно, без давления.
– Поедем. Только попозже, – согласилась Марина. – И знаешь, Игорь, говори со мной нормальным тоном. Не как с тяжелобольной. Я в порядке. Шок уже прошел…
– Конечно, прошел… Я вижу…
В словах Игоря Марина почувствовала иронию, значит, он тоже постепенно приходит в себя.
А ее стало знобить.
– Как холодно! – сказала она. – Принеси, пожалуйста, плед…
Игорь укутал Марину пушистым шотландским пледом, налил в кружку крепкий чай с медом.
– Может быть, коньяку плеснуть?
– Плесни, – согласилась Марина.
Она пила чай, обжигаясь, но продолжала мерзнуть. Подумала: «Бедный Николай Иванович, лежит холодный в холодном морге…»
И тут где-то глухо зазвонил телефон. Марина не сразу поняла, что это верещит ее мобильник, он так и остался в сумочке, в прихожей. Игорь принес телефон Марине.
– Слушаю, – сказала она.
Звонила Ирина, жена Серегина.
– Я не хочу знать ни о каких подробностях, Марина Петровна… – Ирина почти кричала. – И звоню вам, чтобы сказать – это вы виноваты в смерти моего мужа, это ваши дурацкие расследования привели к его гибели… Я не желаю вас видеть в моем доме и надеюсь, что не встречу вас на его похоронах!
Марина ничего не успела сказать в ответ, Ирина бросила трубку.
– Ты слышал?
– Слышал…
– Наверное, она права… – сказала Марина. – Это я во всем виновата… Его убили из-за меня…
– Успокойся, родная, – Игорь пытался обнять Марину, но она решительно отвела его руки. – Он сам, сам закрыл тебя от пуль…
– Как ты не поймешь, если бы я тогда в «Тренде» не устроила разоблачения говоровских махинаций, ничего бы этого не было… Понимаешь, ничего бы не было! И Серегин спокойно затеял бы новый бизнес и был бы жив… Я их спровоцировала, невольно спровоцировала…
– Ты не права, – возразил Игорь. – Целились-то не в него, а в тебя! Это он сам, сам – понимаешь? – бросился на пули, чтобы тебя закрыть…
– Вот именно! Я жива, а его – нет…
Марина зарыдала. Она так долго сдерживала слезы, что теперь и сама не знала, как с ними справиться…
– Но я все равно пойду на его похороны. Никто не может мне запретить проститься с ним, никто!
Марина говорила, рыдая, даже возникшая в ней некая агрессивность, ее природное упрямство не могли ей помочь сдержать обрушившуюся на нее истерику.
– Ты тут поплачь, – сказал Игорь, – а я пойду… Мне позвонить надо…
Он был совершенно растерян и не знал, как вести себя в подобной ситуации. Скрылся в глубине квартиры, и Марина видела, как зажегся свет над его письменным столом.
Плакала она недолго – истерика угасала в отсутствие зрителей. Никто ее не жалел, никто ей не сочувствовал. «Ты сильная, – говорила себе Марина, – а сильных не жалеют». Банальная, истрепанная фраза, которую Марина почему-то произнесла вслух, странным образом успокоила ее. Она стала вспоминать все, что произошло, но как-то отстраненно, без эмоций. В кого все-таки стреляли? Кому на самом деле предназначались пули убийцы? Серегину, как считает его жена, или ей – как думает она сама и те, кто видел стрелявшего? Для Марины понять это было крайне важно – от того, кому на самом деле были адресованы пули, зависела степень ее вины или невиновности. Приговор, который она вынесла сама себе, был однозначен: виновна. Но так ли это на самом деле, она узнает только тогда, когда поймают убийцу. Если его поймают… Марина не знала, что предпринимает милиция, что делает сейчас Магринов, и не хотела об этом знать. Она пыталась привыкнуть к мысли о своей вине, она казнила себя сама и втайне надеялась, что тяжелые душевные муки станут ее искуплением, если только такую вину можно искупить…
Ее мобильник снова ожил. Кто-то искал ее. «Кому я нужна?» – с отчаянием подумала Марина и уныло ответила:
– Слушаю…
Звонил, как ни странно, Суржиков.
– Марина Петровна, если я не вовремя, скажите… – Голос Михаила был встревоженным.
– Да нет, – ответила Марина. – Говорите… Что-то случилось?
– Я, собственно, поэтому и звоню… – Михаил, похоже, не знал, как продолжить затеянный им разговор. – Сейчас по телевидению передали о том, что в вас стреляли… Что Серегин убит… Как это случилось? Вы в порядке? Если хотите, я могу приехать…
– Вы задали сразу много вопросов, – ответила Марина. – Мы ужинали в ресторане с Николаем Андреевичем, обсуждали происшествие в «Тренде». А потом, когда мы вышли… Ну об этом вы, очевидно, знаете…
– Да, конечно… – Михаил говорил медленно и не решался продолжить разговор. Возможно, обдумывал информацию.
– Что еще вас интересует? Спрашивайте! Я привыкла к допросам…
