увидев его самого на смертном одре.
— Он умирает, — мрачно проговорила Рая. — Смотрите, как он тяжело дышит и как раздулся у него живот. Яд действует медленно, но верно.
— Эдуард, бедный Эдуард! — громко заплакала Лена, склонившись над своим любимцем.
Услышав свое имя, поросенок поднялся, приветливо захрюкал, а затем направился к тарелке с молоком и выпил ее всю до дна. После этого Эдуард махнул хвостом и вышел в дверь.
— Он пошел умирать, как собаки, которые не хотят издыхать дома! — сказала Рая трагически.
— Нет, нет, он будет жить, — вынесла свое решение обрадованная Лена. — Хвост у него поднят вверх. Это верный признак того, что он чувствует себя хорошо. А живот у него раздут просто потому, что он выпил слишком много молока. Он знал, что делал, когда съел сколопендру. Овцы тоже не боятся змей и других ядовитых существ. Они их уничтожают. Точно так же и Эдуард.
— Да, на бурке из овечьей шерсти можно спать где угодно. Скорпионы боятся запаха овец и никогда на нее не полезут, — вспомнила и Рая.
Как это ни удивительно, но Лена была права. Эдуард, съевший сколопендру, остался в живых и даже не заболел. Зато все прошлые грехи его были забыты, и он получил, полную амнистию за скандал на заводе.
13. «Ура, машина работает!»
Это был один из редких в августе хмурых и прохладных дней. Свежий ветер гнал низкие тучи над землей, и желтые листья, появившиеся уже кое-где на деревьях, напоминали о приближающейся осени.
Александра Михайловна поехала с Шурой в город. Лена тоже отправилась куда-то по своим неотложным делам, а маленькая Женя осталась дома вдвоем с Раей.
После случая с молоком и сколопендрой Горские уже остерегались оставлять Женю одну. В этот день обязанность смотреть за ней лежала на Рае.
Рая сегодня была с самого утра в деловом настроении. Как только все разошлись, она почувствовала вдруг острое желание вставлять стекла. Однако все стекла были целы, и вставлять было нечего. Тогда Рая вспомнила о своей переэкзаменовке и решительно уселась за геометрию. Каникулы кончались, запускать занятия больше нельзя было.
Рая углубилась в учебник, не обращая внимания ни на маленькую Женю, игравшую около, ни на парнокопытного героя Эдуарда, который, пользуясь полной свободой после случая со сколопендрой, видимо, решил, что в комнатах жить лучше, чем где-то в сарае во дворе. Он ходил по квартире с хозяйским видом и, например, сегодня вовсе отказывался выходить во двор.
Рае сейчас было не до обнаглевшего Эдуарда. Она занималась: повторяла все, что плохо знала раньше и забыла за лето. Дело подвигалось прекрасно; теперь ей уже ничто не мешало — ни жара, ни машина. Машину делают на заводе, скоро она будет готова. А Женя мирно играет здесь, около Раи, и ей тоже ничто не угрожает. Можно целиком отдаться занятиям.
Однако такая уж видно была у Раи судьба. Как только девочка садилась за геометрию, немедленно и совершенно неожиданно в это впутывалась машина и срывала занятия!
Так точно вышло и на этот раз. Рая была совершенно поглощена занятиями и ни о чем, кроме теоремы Пифагора, и думать не хотела, как неожиданно услышала знакомый мелодичный автомобильный сигнал и, выглянув в окно, увидела, что к дому подъезжает та же самая прекрасная машина, которая уже была здесь дважды, и в ней сидят Александр Иванович и директор тракторного завода, одетые в дождевые плащи.
Рая мигом сбежала по лестнице и поспешила навстречу гостям.
— Ну, Рая, могу тебя порадовать: твоя машина готова! — сказал довольный Александр Иванович. — Собирайся, сейчас поедем на испытание.
— Только поторопись, времени у нас мало. Отчего же ты остановилась? — добавил директор.
— Вот беда! — огорченно развела руками Рая. — Не везет мне да и только — опять не могу ехать! Не с кем оставить маленькую сестру. Мы с ней только вдвоем дома. Не знаю, что и делать!
— Маленькая сестра? А где она у тебя? — спросил Александр Иванович.
— Там, наверху, в комнате.
— Так в чем же дело? Тащи ее сюда, она тоже поедет с нами.
Через несколько минут маленькая Женя, одетая в пальто, уселась на колени к директору, а Рая устроилась на своем излюбленном месте — рядом с шофером, и машина, дав прощальный гудок, двинулась в путь.
— Подождите, подождите минутку! — услышали отъезжающие голос Лены и, обернувшись, увидели ее голову, высунувшуюся в окошечко голубятника.
— Простите, что я вас задержала, — подбежав к машине, обратилась Лена к Александру Ивановичу и передала Рае плетеную корзиночку. — Вот держи! Ты знаешь, в чем дело, — обратилась она к сестре. — Так смотри же, не забудь! — крикнула она вслед уезжавшему автомобилю.
Рая действительно знала, что было в корзиночке. Там сидел тот самый почтовый голубь Лены, тренировка которого началась еще до каникул. Лена хотела немедленно узнать результаты испытания машины и одновременно еще раз проверить своего голубя. Очевидно, она уже давно вернулась и сидела в голубятнике, откуда и слышала весь разговор.
Голубь в корзиночке очень стеснял Раю. Ей казалось, что изобретательнице, едущей в таком роскошном автомобиле на испытание своей машины с секретарем областного партийного комитета и с директором тракторного завода, неприлично таскать с собой каких-то птиц. Это не отвечало ее достоинству, было как-то несолидно, и Рая стыдливо прятала корзиночку от глаз своих спутников.
Автомобиль быстро мчался по той самой дороге, по которой не так давно ехали ребята, спасаясь от преследования профессора. Однако на этот раз никаких приключений по дороге не было. За двадцать минут путешественники уже были доставлены на опытное поле, неподалеку от тракторного завода.
На опытном поле было уже все подготовлено для испытания. Здесь же был и профессор, который, нахмурив брови, внимательно осматривал машину вместе с несколькими инженерами из института. Увидев секретаря и его спутников, он приветствовал их кивком головы и снова взялся за осмотр машины.
Рая не узнала своей машины, хотя после посещения завода и была подготовлена к тому, что увидит. Машина была вишнево-красная, большая и стройная, просто загляденье. Она стояла на двух легких колесах, от которых тянулись цепи к сложному передаточному механизму и боронам, блестевшим свежим лаком.
Рая была в восторге. Ее сердце замирало и начинало учащенно биться при мысли, что это замечательное сооружение придумано ею. Теперь она совершенно искренне не могла понять, как она додумалась до такой удивительной машины. Машина казалась ей прекрасной и какой-то чужой, а потому еще более интересной и привлекательной. Нужно было внимательно присматриваться и вспоминать чертежи, чтобы убедиться, что это та самая машина, которую Рая делала весной на детской технической станции.
Изобретательница готова была обнять и прижать к груди эту машину, если бы она поместилась в ее объятиях, готова была нежно гладить ее обеими руками, если бы не стеснялась своих спутников и профессора…
А все-таки как быстро и хорошо сделали ее на заводе! Это заняло меньше месяца. Напрасно Рая так боялась за свои чертежи. Если бы они были плохими, разве можно было в такой срок сделать по ним эту прекрасную машину? Ведь на заводе отлично поняли даже ее не вполне осуществленные замыслы. Вот, например, как хорошо вышел передаточный механизм! А он был показан лишь наброском, в виде карандашного рисунка, наверху одного из чертежных листов и совсем иначе сделан в основных чертежах. Завод сумел понять даже намеки и использовать их для постройки этой чудесной машины…
Подробнее рассмотреть все детали Рае не дал Александр Иванович. Он подозвал к себе очарованную изобретательницу и, махнув рукой, попросил начинать испытание.
