Бодрый, несколько сутулящийся Даллес проходил к ораторскому месту, по-приятельски здороваясь с окружающими: он также состоял членом Совета в бытность свою одним из старших партнеров солидной юридической фирмы «Салливэн энд Кромвел», а затем консультантом госдепартамента. Даллес активно участвовал в деятельности Совета, разрабатывающего для руководящего истэблишмента теоретические основы внешней политики. Теперь, после того как сбылась его заветнейшая мечта — пойти по стопам деда и дяди и стать третьим в истории семьи государственным секретарем США, Даллес пришел сюда не для того, чтобы обсуждать возможные стратегические курсы США, а авторитетно информировать членов Совета о новой военной стратегии администрации Эйзенхауэра. Даллес долго и тщательно готовился к этому выступлению, в котором он хотел как можно эффективнее (с прицелом не столько на членов Совета, сколько на зарубежных противников, союзников и нейтральные государства) преподнести «новый подход» республиканской администрации к военному планированию. Этот подход был разработан Советом национальной безопасности США на нескольких заседаниях в октябре — декабре 1953 года и сформулирован в секретной директиве СНБ 162/2, подписанной президентом.
Входя в роль государственного деятеля, Даллес говорил без того полемического задора, которым он напичкал залихватскую по своей агрессивной разнузданности и дешевым пропагандистским ярлыкам внешнеполитическую программу республиканцев. Теперь — с позиции силы власти — он мог даже отдать должное трумэновской политике, признать вслух, а не только в разговоре с глазу на глаз с Нитце, что «многие из предыдущих политических курсов были хорошими». Тем не менее, по его словам, многие из внешнеполитических мероприятий трумэновской администрации носили «аварийный характер», когда политическая инициатива оставалась за противником. У противников надо учиться, как бы отдавая должное грозному сопернику, философствовал Даллес, любивший козырнуть тем, что на ночном столике в его спальне всегда лежал том «Вопросов ленинизма» Сталина. Советский Союз, поучал слушателей Даллес, «планирует, исходя из перспективы того, что называют целой исторической эпохой, и мы должны делать то же самое»!
Какой же эпохальный стратегический курс предложил американскому истэблишменту Даллес?
«Не отвечает требованиям здоровой экономики или хорошей внешней политики постоянная поддержка других стран, ибо в конечном итоге она вызывает в отношении США не меньше отрицательных чувств, чем и чувств благодарности», — ударил Даллес по головам союзников, как бы лишний раз предупреждая их.
Неправильно быть постоянно связанными крупными военными расходами, что неминуемо приведет к «практическому банкротству». Необходимы перемены. «Это может быть сделано путем большой опоры на сдерживающую силу и меньшей зависимости от локальной оборонительной силы», — вещал Даллес, вновь разжевывая для «союзников» мысль о том, что они — не чета США, а всего лишь «локальная оборонительная сила», с которой можно особо и не считаться!
Теперь, продолжал Даллес, администрация приняла решение «полагаться главным образом на большую способность нанести мгновенно ответный удар теми средствами и в тех местах, которые мы сами выберем. Теперь министерство обороны и Комитет начальников штабов, вместо того чтобы вести военное строительство, предвосхищая многочисленные возможные варианты поведения противника, могут формировать наш военный комплекс так, чтобы он соответствовал нашей политике. Это позволяет вместо простого наращивания всех имеющихся средств осуществлять выбор между военными средствами. В результате принятого решения становится возможным добиться более основательной безопасности при меньших затратах и совместно пользоваться ею».
Даллес не скрывал своего удовольствия тем, что он поверг слушателей в шоковое состояние. На следующий день после его выступления мировая печать запестрела заголовками: «Государственный секретарь США призывает к атомному блицкригу», «Новый подход США делает упор на внезапный ядерный удар», «Вашингтон отдает приоритет атомно-воздушной мощи», «Даллес объявляет курс на атомную войну!» На это он и рассчитывал.
Он и его босс в Белом доме — президент Эйзенхауэр — понимали, что соотношение сил на мировой арене неумолимо меняется не в пользу США. К осознанию этого подтолкнул их бесславный провал американской авантюры в Корее, когда США вынуждены были после колоссального напряжения сил и ресурсов согласиться на «ничью» в борьбе с далеко не основными силами «врага», как характеризовали Даллес и его коллеги социалистические государства. Советский Союз не только ликвидировал атомную монополию США, но и не дал возможности установить США новую монополию на термоядерное — водородное — оружие. Стратегия США подвергалась все большей критике со стороны не только нейтральных государств, но и самих американских союзников по НАТО. В этих условиях — считали Эйзенхауэр, Даллес и их ближайшее окружение, делавшее «реальную политику», — необходимо прибегнуть к шоковой терапии: застращать и противников, и союзников, и нейтралов «новыми возможностями» США в сфере стратегических вооружений, демонстрацией агрессивной решительности нового американского руководства. Короче говоря — надо блефовать, повышая ставки в игре, для того чтобы иметь больше шансов осуществить на мировой арене свою линию.
Да, президент Эйзенхауэр обещал американским избирателям первым делом заключить перемирие в Корее и на этом обещании въехал в Белый дом. Но данное обещание не должно создать мнение о нем как о «слабаке». Наоборот, бряцание атомным оружием — «балансирование на грани войны», как сформулировал суть своего внешнеполитического курса Даллес в интервью журналу «Лайф», — должно показать всем в мире, что Соединенные Штаты не выбиты из колеи поражением в Корее, что с интересами США следует считаться.
В декабре 1954 года Совет НАТО беспрекословно принял американский «новый подход», и «массированное возмездие» стало официальной стратегией блока. Одновременно на той же сессии было принято решение об атомном перевооружении сил Атлантического блока в Европе.
Еще в октябре 1953 года в Западную Европу была переброшена первая 280-миллиметровая артиллерийская установка, способная стрелять снарядами с ядерным зарядом, а в 1954 году США начали размещать в Западной Европе ракеты и самолеты — снаряды ближнего и среднего радиуса действия с ядерным зарядом («Онест Джон», «Корпорал», «Матадор»).
Если говорить о главном, реальном изменении в американской стратегии в Европе в связи с принятием доктрины «массированного возмездия», то оно сводилось к усилению упора на оперативно- тактическое и тактическое ядерное оружие с целью компенсировать произошедший не в пользу США сдвиг в советско-американском стратегическом ядерном балансе, подкрепить превосходство США в ядерных вооружениях.
Уже в 1954 году американская разведка доложила политическому руководству США о том, что Советский Союз приступил к производству тяжелых межконтинентальных бомбардировщиков, сравнимых с американскими стратегическими бомбардировщиками В-52, которые были приняты на вооружение США в середине 1955 года. Советский авиационный парад в июле 1955 года, на котором были продемонстрированы первые образцы таких бомбардировщиков, произвел отрезвляющее впечатление на американских стратегов. Парад в значительной степени повлиял на западную оценку стратегического баланса в последующие два года — до того момента, когда СССР испытал свою первую межконтинентальную ракету, — отмечали позднее эксперты «РЭНД корпорейшн» Хорелик и Раш в своем исследовании стратегического баланса США — СССР, опубликованном в 1966 году. 8 августа 1953 года Советское правительство доложило Верховному Совету СССР, что Советский Союз имеет водородную бомбу, а 12 августа 1953 года в СССР было проведено испытание водородного оружия, которое было зарегистрировано американской службой радиационного слежения, что окончательно убедило американских руководителей в том, что их надежды сохранить на ряд лет монополию на «сверхбомбу» оказались иллюзорными.
В 1957 году в СССР были проведены первые испытания межконтинентальных баллистических ракет, а в октябре того же года Советский Союз с помощью баллистической ракеты вывел на околоземную орбиту первый в мире искусственный спутник Земли. Запуск советского спутника произвел буквально шоковое впечатление на американских милитаристов. Ведь создавалось буквально парадоксальное положение: в то время, как Вашингтон грозил Советскому Союзу «массированным возмездием», наиболее эффективное средство быстрой доставки ядерных боеприпасов на стратегические расстояния — межконтинентальная
