Призванный

— Пойдем, Зет. Встретим твою бабушку.

Стиви Рей подошла ко мне и взяла под руку.

Афродита схватила за руку Дэмьена, и они последовали за нами.

Всю дорогу к главному корпусу я пыталась подготовиться к тому, что скажет мне бабушка. Думаю, я пыталась подготовиться к этому с той самой ночи, когда мне приснился Потусторонний мир, где Никс приветствовала дух моей мамы. Но, войдя в здание общежития и приближаясь к гостиной, я поняла, что не готова принять эти новости.

Перед порогом последней двери Старк сжал мою руку:

— Я рядом, и я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Зет, — добавила Стиви Рей.

— И я, — сказал Дэмьен и тихонько всхлипнул.

— А я дам тебе поносить мои сережки с бриллиантами в два карата, — заявила Афродита.

Я остановилась и оглянулась на нее:

— Что?

Она пожала плечами:

— Из всего, что я могу сказать, это больше всего похоже на признание в любви.

Я услышала тяжелый вздох Стиви Рей и увидела, как Дэмьен нахмурил лоб, смерив нашу блондинку недовольным взглядом. Я просто сказала:

— Спасибо, ловлю на слове.

Афродита нахмурилась и пробормотала:

— Богиня, ненавижу быть милой!

Я высвободилась из хватки Стиви Рей и Старка и распахнула двойные двери.

Бабушка была в комнате одна, сидя в большом обитом кожей кресле. Дэмьен был прав: она плакала. Она выглядела старой и очень, очень печальной. Увидев меня, она тут же встала.

Мы встретились на середине комнаты и крепко обнялись. Разомкнув объятия, бабушка отступила назад, чтобы посмотреть мне в лицо. Ее руки остались на моих плечах. Прикосновение было теплым и знакомым, и каким-то образом тяжесть в моей душе стала не такой невыносимой.

— Мама умерла. — Я должна была сказать это первой.

Бабушка не удивилась тому, что я в курсе. Она просто кивнула и подтвердила:

— Да, у-вет-си-а-ге-я. Твоя мама умерла. К тебе приходил ее дух?

— Вроде того. Прошлой ночью, во сне, Никс показала мне, как мама входит в Потусторонний мир.

Я почувствовала, как по телу и рукам бабушки пробежала дрожь. Она закрыла глаза и покачнулась. На секунду я испугалась, что она упадет в обморок, и накрыла ее руки своими.

— Приди, Дух! Помоги бабушке!

Стихия, с которой у меня самая прочная связь, откликнулась немедленно. Я услышала, как она вихрем пронеслась рядом и устремилась к бабушке, которая ахнула и выпрямилась, но глаз не открыла.

— Приди, Воздух! Прошу, окружи бабушку Редберд и вдохни ей сил, — Дэмьен шагнул ко мне и коснулся бабушкиной руки, и сразу же вокруг нас закружился легкий ветерок.

— Приди, Огонь. Прошу, согрей бабушку Зои, чтобы, несмотря на грусть, ей не было холодно.

Я удивленно моргнула, когда к Дэмьену присоединилась Шони. Она тоже легонько коснулась бабушки, улыбаясь влажными глазами, и пояснила:

— Крамиша сказала, что мы тебе нужны.

— Приди, Вода! Омой бабушку Зои, забери с собой немного ее печали, — Эрин встала рядом с Шони и на секунду коснулась ладонью спины бабушки. А затем, как и ее Близняшка, улыбнулась мне сквозь слезы: — Да, нам даже не пришлось читать ее стихотворение. Она просто приказала нам идти сюда.

Глаза бабушки все еще оставались закрытыми, но уголки губ дернулись в улыбке.

— Но мое стихотворение было хорошим, — раздался голос Крамиши откуда-то из-за моей спины.

Сквозь фырканье Афродиты Стиви Рей произнесла:

— Приди, Земля. — Она встала по другую сторону от меня и обняла бабушку. — Дай бабушке Зои немного своей силы, чтобы она поскорее поправилась.

Бабушка трижды глубоко вдохнула. Выдохнув в последний раз, она открыла глаза, и хотя они все еще были грустными, она уже ничем не напоминала одинокую, сломленную судьбой старушку, какой была, когда мы вошли в комнату.

— Скажи им, что я делаю, у-вет-си-а-ге-я.

Я не была уверена, что собиралась предпринять бабушка, но на всякий случай кивнула. Я знала, она даст мне понять, и не ошиблась. Она пошла по кругу. Начав с Дэмьена, она коснулась его лица и сказала:

— Ва-до, Иноле. Ты укрепил меня.

Пока она переходила к Шони, я объяснила друзьям:

— Бабушка говорит вам спасибо, называя вас словами языка чероки, обозначающими ваши стихии.

— Ва-до, Эгела. Ты укрепил меня. — Бабушка коснулась щеки Шони и перешла к Эрин. — Ва-до, Ама. Ты укрепила меня. — Последней она коснулась все еще мокрой от слез щеки Стиви Рей. — Ва-до, Элохине. Ты укрепила меня.

— Спасибо, бабушка Редберд, — пробормотал каждый из них.

— Гив-ли-е-ли-га, — сказала бабушка, повторив по-английски: — Спасибо. — Она посмотрела на меня. — Теперь я могу рассказать вам. — Она встала напротив и взяла меня за руки. — Твою маму убили на моей лавандовой ферме.

— Что? — Я была потрясена. — Не понимаю. Как? Зачем?

— Шериф сказал, что это было ограбление, а она случайно там оказалась. Говорит, что, судя по тому, что забрали из дома — мой компьютер, телевизор и фотоаппараты, это сделали наркоманы, искавшие деньги на зелье. — Бабушка сжала мои руки. — Она ушла от него, Птичка Зои, и вернулась ко мне. А я была у знахаря, и не успела вернуться.

Голос бабушки был ровным, но из глаз потекли слезы.

— Нет, бабуля, не вини себя! Ты ни в чем не виновата, а если бы ты тоже была там, я могла бы потерять вас обеих. Я бы этого не вынесла!

— Я знаю, у-вет-си-а-ге-я, но смерть ребенка, даже оторванного от родителей, всегда тяжкое бремя!

— Это было... она... мама страдала? — еле слышно прошептала я.

— Нет. Она ушла быстро. — Бабушка говорила твердо, но в ее глазах что-то промелькнуло.

— Ее нашла ты?

Бабушка кивнула, и слезы быстрыми ручейками снова устремились по ее щекам.

— Я. Она лежала на поле, перед домом. Она выглядела так безмятежно, что сначала я подумала, будто она спит. — Голос бабушки сорвался на всхлип. — Но она не спала.

Я крепче сжала бабушкины руки и произнесла так необходимые сейчас слова:

— Она счастлива, бабушка. Я ее видела. Никс забрала у нее печаль. Она ждет нас в Потустороннем мире, и Богиня ее благословила.

— Ва-до, у-вет-си-а-ге-я. Ты укрепила меня, — прошептала бабушка и снова обняла меня.

— Бабуля, — сказала я, прижавшись к ней щекой. — Пожалуйста, останься со мной, хотя бы ненадолго!

— Не могу, у-вет-си-а-ге-я. — Она сделала шаг назад, но руку мою не отпустила. — Ты знаешь, что я последую традиции нашего народа и буду оплакивать ее семь дней, а здесь не то место, чтобы предаваться скорби.

— Мы живем не здесь, — сказала Стиви Рей, вытирая лицо рукавом. — Зои и все мы переехали в туннели под старым вокзалом. Я официально признана их Верховной жрицей, и хотела бы, чтобы вы побыли с нами столько, сколько захотите — хоть семь дней, хоть семь месяцев.

Бабушка улыбнулась Стиви Рей.

— Щедрое предложение, Элохине, но и твой вокзал неподходящее место для