оставшуюся воду с волос, и мне захотелось иметь что-то, чтобы убрать их. Они были длинной только чуть- чуть ниже плеч, но этого было достаточно, чтобы мешаться при перемещении.
Пришлось завернуть их узлом, зная, что он не выдержит долго, потом продолжила свой путь. Ветки и листья шуршали под моими босыми ногами, и в тени сосен было прохладно. Легко жужжали насекомые, но мало кто еще шевелился. Через некоторое время гул стал сильнее, и я из осторожности замедлила шаг.
Впереди линия деревьев внезапно прервалась. Дальше росла трава до изгороди, за которой виднелась то, что должно быть главной дорогой, учитывая регулярное движение, проходившее по ней.
У меня не было ни денег, ни документов, и никаких догадок о том, где я находилась. И как быстро могу покинуть эту область. Что портило мой нынешний план действий. Я могла не беспокоиться, как добраться до Мэна, потому что не знала, где, черт возьми, находится моя отправная точка.
Конечно, найти кого-то, кто подобрал бы меня – босую, с 'гнездом' на голове и вообще выглядевшую 'немного' ужасно – было легче сказать, чем сделать.
Через полчаса совсем не звездных результатов, я была более чем слегка разочарована, так что, когда красный Форд-Крестед показался в отдалении и стал приближаться ко мне, я вышла на середину дороги и подняла руку.
Клянусь Богами Песка и Моря, водитель добавил газу, а не притормозил, и автомобиль помчался ко мне. Рев мотора, казалось, заполнил воздух, и мой желудок перевернулся. Я облизала губы, но оставалась на месте. Черт побери, мне нужна помощь, а ублюдок в машине должен хотя бы остановиться и выслушать меня. Или, вернее, выслушать небольшой творческий вымысел, потому что, кто действительно знал правду?
Когда я стояла там, уставившись на машину, молча требуя его остановиться, другой звук донесся до края моего сознания. Лай собак.
Полицейский позвал собак на плотину. Пока я не видела ни одной полицейской машины, это ничего не значит. Они могли ехать по сотне разных дорог, которых я не знаю. И хотя эти собаки не сумели бы отыскать меня, я действительно не могла рисковать. Что делало этот автостоп более важным, чем когда- либо.
Когда автомобиль приблизился, расплывчатое пятно, который было водителем постепенно превратилось, в широкоплечего мужчину с каштановыми волосами. Я могла видеть его сильные руки, сжимающие руль и почти дерзкую ухмылку, исказившую его губы.
И я поняла, что оказалась перед человеком, который был совершенно безрассуден.
Я не хочу попасть в полицию, но я, черт возьми, уверена, что не хочу умирать – а это то, что ждет меня, если и дальше буду стоять на месте. Я бросилась в сторону, падая на обочину, поджимая руки и ноги, пытаясь как можно меньше вымазаться в грязи и не налететь на камни. Услышала визг тормозов, и, повернувшись, чтобы увидеть машину, поняла, что она остановилась в каком-то футе от нее.
Этот идиот мог бы убить меня! Если бы я там простояла еще мгновение – он бы, наверное, преуспел в этом. Он бы промахнулся на несколько дюймов, как это и случилось.
Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться успокоить себя. Трудная задача, когда я тряслась как осиновый лист. Мои руки и ноги дрожали, мое сердце билось, как сумасшедшее.
У меня за спиной дверь машины открылась, потом послышались приближающиеся шаги. – Какого черта ты затеяла, леди?
Даже несмотря на нескрываемый гнев в его голосе, он все равно казался сексуальным.
Не очень здравые мысли для человека, которого этот мужчина только что чуть не задавил.
- Я? – сказала я, голосом больше похожим на писк, из-за смеси досады и боли. – Ты, идиот, видимо, забыл, где педаль тормоза.
Я попыталась вернуть себя в вертикальное положение, но засадив еще больше камней в мои уже исцарапанные руки, заорала.
Он пробормотал что-то под нос, потом подошел ближе.
- Вот, позволь мне помочь.
Я не успела даже открыть рот, чтобы сказать 'не беспокойтесь', две довольно большие ноги появились по обе стороны от меня, потом чьи-то руки подхватили меня под мышки, и он бесцеремонно поднял меня.
От его прикосновений мои чувства взорвались, я стала задыхаться, от его сильного тела, его пряного запаха, его аура уверенности и мужественности. Все это кружилось вокруг меня, наполняя каждый вдох, лаская каждую пору моей кожи, объятой пламенем, как будто кровь решила меня сжечь.
Я даже не знаю этого человека. Даже не обернулась, чтобы рассмотреть его. И все же мое тело реагирует на него так, как никогда не реагировало на Игана.
Может быть, я ударилась головой о дорогу и просто не осознала этого?
Он поставил меня на ноги, а затем быстро отступил назад, заставляя меня полюбопытствовать – была ли у него реакция, похожая на мою.
- Ты в порядке? - спросил он все еще хриплым и чертовски сексуальным голосом
- Нет, благодаря тебе, - пробормотала я, вытаскивая камушки из рук, прежде чем повернуться. Взгляд глаз голубых, как летнее небо, встретился с моим, и что-то глубоко внутри задрожало.
Отчасти потому, что несмотря на всю их красоту, в глубине таилась только холодная расчетливость. Это были глаза человека, который знал, чего хочет и как именно получит это. Но, более того, в них была дикость, одновременно знакомая и, все же, чужая. Дикостью, что говорила о солнце, и небе, и воздухе, и не имела ничего общего с человечеством.
У Игана был такой взгляд, подумала я. Теперь, если бы я только могла вспомнить что-то реальное об Игане, это было бы удобно.
Но, даже если признавать подобную дикость, это еще не значит, что этому человеку можно доверять. В конце концов, у многих наших охотников был такой же взгляд.
Конечно, эта мысль пришла и ушла без дальнейших разъяснений.
- Черт возьми, почему ты не притормозил, сразу как увидел меня?'
Он махнул рукой куда-то в сторону автомобиля, его голос звучал недоверчиво, когда он сказал:
- Я шел шестьдесят миль в час. Почему, черт возьми, ты просто стояла? Это сумасшествие!
Да, это было оно. Но этот день в любом случае прошел как в аду, так что, что изменит еще один безумный поступок? Кроме того, он, по крайней мере, остановился, так что я хоть отчасти достигла своей цели.
- Мне нужно было поймать машину, а никто не останавливался.
- Учитывая, как непривлекательно ты выглядишь, я совершенно не удивлен.
- Это, черт возьми, не причина, чтобы попытаться задавить меня, - пробормотал я, убирая густые пряди спутанных волос за ухо.
Он улыбнулся, и это изменило его лицо, придавая ему аристократичные черты, на мгновение осветившиеся теплом и состраданием.
Потом тепло поблекло, и он осмотрел меня, и его взгляд задержался на синяке, омрачившем мой лоб, прежде чем двинуться дальше. Это было сделано специально, чтобы поддразнить меня. Даже, чтобы напугать. Так он испытывал меня. Проверка моей серьезности. Только она внезапно прервалась, когда его взгляд достиг моих рук.
- Хорошее кольцо.
Нотки сексуальности покинули его голос, их сменила холодность, от которой у меня пальцы начали зудеть, как будто желая скрыться. Я едва удержалась, чтобы не спрятать руку за спину, и сказала:
- Это моего друга.
Его взгляд скользнул мимо меня, вглядываясь в деревья.
-А где этот друг?
Я заколебалась.
- Где-то.
Послышался лай охотничьих собак, ненадолго прерывающийся, и я оглянулась плечо. Я не видела никакого движения, и тех, кто лаял, но, очевидно, мои охотники становились все ближе.
Его взгляд вернулся ко мне.
