дуновения холодного ветра.
— Я — вампир. Мы склонны быть единоличниками.
Я кивнула.
— Тогда, это тебе принимать решение, а не мне. Мне хочется продолжить изучать то, что есть между нами, но я никогда не рискну связать свою жизнь
Куинн тихо фыркнул.
— Эта поблажка настолько мала, что не играет особой роли в общей схеме вещей.
— Это — все, что я могу предложить на данный момент.
— Не знаю, смогу ли я приспособиться к свободным отношениям. Я не так воспитан.
Я подняла бровь.
— Месяц назад мы не хранили верность друг другу. На тот момент я встречалась еще с двумя — с Талоном и Мишей.
— Месяц назад я считал это всего лишь случайной интрижкой, о которой бы легко позабыл, как только бы вернулся домой.
— И что же заставило тебя изменить свое мнение?
От его взгляда я чуть ли не таяла.
— То, что ты не выходишь из моей головы.
Он тоже занимал все мои мысли. Я задалась вопросом: зиждется ли наша взаимосвязь лишь на той связи, что мы установили друг с другом?
— Но ты пресекал любую мою попытку поговорить или увидеться с тобой. Даже, когда я добилась, чтобы ты поужинал со мной, ты заявил, что не заинтересован в продолжение каких-либо отношений.
Куинн пожал плечами.
— Я посчитал, что так будет лучше всего. После Эрин у меня не было желания вступать в продолжительную связь.
— Я не предлагала тебе ничего долговременного.
Он посмотрел на меня и ничего не ответил.
— И несмотря на все эти отказы, — продолжила я, — ты появляешься сейчас и чуть ли не требуешь, чтобы я была с тобой, с
— Потому что то, что есть между нами, заслуживает более тщательного изучения.
— Зачем тебе это, если ты не желаешь ничего постоянного и длительного?
Он опять ничего не ответил. Возможно, это был именно тот вопрос, на который у него не было ответа.
— Сколько серьезных отношений у тебя было за прошедшие годы?
Выражение его лица можно было охарактеризовать только как мрачным.
— Пара-тройка.
Я тихо фыркнула.
— И это за сколько столетий?
— Тяжело кого-то любить, зная, что увидишь, как они состарятся и умрут.
— Тогда, почему ты серьезно отнесся к Эрин?
— Как я уже говорил, те отношения сложились под действием наркоты, а не любви. Будь я в своем уме, я бы никогда не попытался совершить тот обряд. — Сурово глядя на меня, он добавил: — Четыреста лет назад я поклялся никогда не жениться на другой женщине. Я твердо держусь этой клятвы.
Его слова наводили на вопрос — что же случилось четыреста лет назад? Но я не удосужилась озвучить этот вопрос, потому что знала — он не ответит.
— Выходит, ты никогда не обращал любовницу?
— Нет. Так или иначе, но эта затея редко заканчивается добром.
— Из-за территориальных штучек?
Куинн медлил с ответом.
— И из-за того, что вампиры не могут кормиться друг от друга.
Не могут? Любопытно. Мне казалось, что кровь она и в Африке кровь, вне зависимости от источника. Я взглянула на наручные часы и увидела, что время подходит к половине девятого. Если я позвоню сейчас, то еще успею застать врача в его кабинете.
— Что будет дальше — решать тебе. Просто прими, как данность, что у меня будут другие партнеры, и я не откажусь от лунных танцев. Я не могу себе этого позволить. — Я нерешительно умолкла, наблюдая, как меняется выражение его глаз по мере того, как до него доходит смысл сказанного. Ему не понравились мои слова, он их не принял.
Куинн выудил из кармана ключи и кинул их мне:
— В машине.
— Спасибо. Если захочешь — увидимся в ресторане.
Он согласно кивнул. Пройдя мимо него, я направилась сделать звонок, который положит конец всем моим надеждам о собственном ребенке.
В конечном счете, нам так и не удалось поесть. Куинн отвез меня обратно в медицинский центр, и врач установил мне внутриматочную спираль — сводя на нет любую вероятность беременности, к тому же, это было единственное устройство, которое невозможно было обнаружить при исследовании крови — на чем, несомненно, настоит Миша. Так же мне установили подкожный датчик — так как я полагала, что Миша будет пристально отслеживать всю информацию из моего личного дела, и отсутствие оного вызвало бы у него подозрения. По этой же причине, я обратилась к врачу с просьбой — не вносить в мою карту запись о ВМС[15], и хотя у него это не вызвало особой радости, он все же согласился. На самом-то деле у него не было выбора, так как он знал, что я работаю на Управление и без особых усилий могу принудить его к выполнению данного требования.
Я не запомнила, как мы спускались в лифте на первый этаж, в моей памяти явственно отпечаталось лишь одно — как Куинн взял меня на руки и держал так — как мне показалось — целую вечность. Он не сказал ни слова, но ему этого и не требовалось. И хотя связь между нами была накрепко заблокирована, я все равно знала, что он понимает мою боль. В конце концов, он был вампиром, и ему было хорошо известно, что такое никогда не смочь иметь детей.
К тому времени, когда мы вернулись в номер, уже перевалило за полночь. Джек сидел за своим портативным компьютером. При нашем появлении он сердито нахмурился.
— Где, черт возьми, вы оба пропадали?
— Предавались размышлениям, — ответила я.
— И нельзя было прервать эти размышления для того, чтобы позвонить и сообщить, что, черт подери, происходит?
— Нет. — Вообще-то, я даже не подумала об этом.
Я посмотрела в сторону спален. Я знала, что в одной из них находится мой брат, однако вторая спальня тоже не пустовала — судя по звучному храпу, доносившемуся из нее. Несомненно, там был Кейд. Почему, черт возьми, он все еще здесь? И что Джек планирует с ним делать?
И есть ли у меня хоть какой-то шанс разоблачить таинственную лошадь-перевертыша?
— Хочешь кофе, босс?
— Не откажусь.
Взглянув на Куинна, я вопрошающе подняла бровь. Он согласно кивнул мне в ответ, и я направилась на кухню, чтобы приготовить для всех нас кофе. Принеся кофе в гостиную, я уселась на диван напротив Джека и ввела его в курс того, что случилось. Мы разговаривали добрый час, после чего я позвонила Мише. Где-то через минуту он подошел к телефону. Как я и предполагала — он бодрствовал.
— Нам нужно поговорить, — произнесла я.
— Да, нужно.
Я взглянула на Джека, который, подключившись к моему мобильнику, прослушивал наш разговор, и
