Греховная услада

Я нахмурилась и, чувствуя, как нарастает тревога, опустила щиты и ментально потянулась к нему. Его разум, на удивление, был незащищен, но возможно тот, кто послал его сюда, не ожидал, что он будет пойман. Я копнула поглубже, перехватывая его мысли, замораживая и их и его.

Насчет одного он сказал правду — ему не известно, кто послал его убить женщину. Как всегда он получил приказ по телефону, голос на другом конце провода был тем же самым, что и до этого — глубокий и монотонный, словно говоривший, скорее был роботом, а не человеком. Приказ был прост. Убить двух женщин за столиком номер шестнадцать.

Так почему же он не дождался появления Роберты, прежде чем производить выстрел?

Запах усиливался, испарения начали отдавать гнилью, а не дерьмом. Наморщив нос, я старалась не обращать на него внимания и пыталась сбросить со счетов страх, вызывающий колкие мурашки на коже.

Полученных ответов было недостаточно, поэтому я еще глубже залезла в его воспоминания. Пред моим взором возник большой дом в окружение буйной растительности. Здесь были еще такие же существа, как он — черные фантомы, ожидающие приказов убивать. Они были заперты в прочных клетках, впрочем, как и другие — синие существа с радужными крыльями. Мужчина и женщина с головами грифонов и с демоническими когтями. Наяды, тритон, и бог знает, что еще.

Их было маловато для армии, и даже для воинского подразделения, но более чем достаточно, чтобы через несколько лет стать таковыми.

Лаборатории, создавшие этих существ, очевидно, открыли секрет успешного скрещивания нечеловеческих рас. И неважно, был ли процент успешных попыток высоким или же низким. Они находились в процессе создания армии из богонеугодных существ, — существ, которых природа не собиралась породить на свет, существ, которых разработали лишь по одной причине — сеять смерть.

Я попыталась копнуть глубже, получить больше информации, но воздух был таким тяжелым от запаха гнили, что я задыхалась и не могла сконцентрироваться.

Я покинула его сознание и встретилась с ним взглядом. В его глазах виднелась смерть, и она быстро приближалась. И лишь тогда я заметила, что его лицо выглядит сильно изможденным, словно за последние несколько минут он скинул до хрена килограммов. Его кожа свисала пластами на мои голени, и начинало казаться, что мои ягодицы и бедра лижут языки пламени.

Затем что-то случилось, и выражение смерти в его глазах обрело смысл.

Однажды Миша попросил меня представить идеального воина, которого можно было бы создать, если бы секреты вампиров, волков и прочих нелюдей были бы раскрыты. «Ты бы мало, что могла сделать, чтобы остановить такую мощь», — сказал он. О чем он забыл упомянуть, так это об одном усовершенствование — возможности самоликвидироваться в случае, если их поймают, — что само по себе пресекало на корню любые попытки получить информацию.

Этот мужчина становился все горячее, потому что вот-вот спонтанно воспламенится. Только в этом не было ничего спонтанного.

Я скатилась с незнакомца, держа винтовку наизготовку и готовая выстрелить в него при малейшем движении. Он не шевельнулся. Не мог.

Его серые глаза были широко раскрыты — выражение смерти, что я видела раньше, стало всепоглощающим. Только на этот раз я видела его, а не свою смерть, и осознание этого, стерло слабую радость столь явственную еще несколько мгновений назад. Его тонкие губы были открыты, словно он кричал, но изо рта не вырывалось ни звука, лишь фонтанировала кровавая жижа. Тело превращалось в жидкость, образуя под телом лужу, обе ноги дымились. Он таял, распадался изнутри. Какой ужасный способ умереть.

Я больше не могла сидеть рядом и смотреть на это. Не могла сидеть рядом и позволять этому происходить с такой мучительной медлительностью. Это была не смерть. Это была пытка, и никто — даже лабораторно-созданный урод — не заслуживал такой кончины.

Я коснулась его руки, слегка вздрогнув из-за исходящего от нее жара. Его плоть перекатилась под моей рукой, словно состояла из расплавленной жижи, едва сдерживаемой кожным покровом.

— Хочешь быстро умереть?

Его взгляд встретился с моим.

— Так не должно было быть. — Слова прозвучали хрипло, перемежаемые вздрагиваниями из-за боли. — Они говорили, что это произойдет не так.

Выходит, они лгали своим творениям. И на самом деле, в этом не было ничего удивительного. Люди, стоявшие за всем этим, до сих пор не сильно отличались моральными принципами, и ложь, несомненно, была самым малым из их прегрешений.

А Миша был одним из них. Я не могла позволить себе забывать об этом. Никогда.

Истаявшее тело существа начало сжиматься и обваливаться внутрь, как палатка в чрезвычайно замедленной съемке. Теперь дым начал исходить от его торса, и смрад, вздымаемый над плотью, был настолько едким, что резал глаза.

— Хочешь быстро умереть? — повторила я, сглатывая желчь и едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не убежать от этого мужчины и его смерти.

— Да. — Из-за невыносимой боли слово прозвучало немногим больше шипящего звука.

— Тогда скажи мне, почему ты убил ту женщину? — С моей стороны это был ужасный поступок, но мне нужен был хотя бы один ответ.

Его взгляд, преисполненный болью, раздирал мне душу, и на какой-то миг я закрыла глаза, чтобы не видеть его.

— Управление подобралось слишком близко, — выдохнул он. — Пожертвуй малым… чтобы сохранить главное.

Я не стала спрашивать, как зовут его главного, ведь это существо было всего лишь орудием и ничего не значило в общей схеме вещей. Вместо этого, я встала и отступила от его таявшего, дымящегося тела. Наши взгляды встретились; в глубине серых глаз читалась мольба. Я ответила на эту мольбу, нажав на курок.

Его мозги брызнули вовсе стороны, мучениям пришел конец. Но его тело продолжило разрушаться, пока от него ничего не осталось, кроме выжженной травы, мокрой почвы, и воспоминаний, которые будут преследовать меня ночами в течение многих месяцев.

Я схватила рюкзак, сгустила вокруг себя тени и направилась прочь, прежде чем окончательно не потеряла контроль над своим желудком.

Но, пожалуй, больше всего меня покоробила не смерть незнакомца, а легкость, с которой я нажала на курок. Убивать — было заложено в моей природе, и я доказала это пару месяцев назад в «Геновев». Не то чтобы я на самом деле много раздумывала о том, с какой легкостью использовала тот лазер. Быть может, потому что вопрос стоял ребром — или я, или меня? Этот же случай был абсолютно другим. Пусть я убила из сострадания, но на курок-то я нажала без раздумий и без колебаний. Более того, я не отвела глаз.

Инстинкт убивать был основной составляющей каждого волка, но все наши инстинкты обуздывались правилами, которые диктовала цивилизация. Однако, нас с Роаном, эти правила, казалось, не затрагивали. Роан признал это давным-давно и направил свои темные стремления на выполнение обязанностей стража. Я же старалась не обращать на них внимание.

Но недолго мне это удавалось.

Или я опять делаю из мухи слона? Роан, скорее всего, сказал бы, что «да», но мне так не казалось. Болезненные ощущения, которым я дала волю два месяца назад, все никак не хотели уходить.

Я вздрогнула и отмахнулась от назойливых мыслей. Убийство во имя милосердия было совершенно не похоже на убийство, которое мне приказали совершить.

Мне придется уверовать в это. И я это сделаю.

Медленно выдохнув, я остановилась, разобрала винтовку и засунула ее детали в рюкзак. Перекинув рюкзак через плечо, я огляделась в поисках ближайшего таксофона. Свой телефон я оставила в машине, и хотя для того, чтобы добежать до нее мне потребовалось бы всего лишь несколько минут, — времени у меня как раз и не было, нужно было как можно скорее позвонить Джеку и предупредить его, что тот, кто стоял за