«Унесенные ветром», и я считаю, это многое говорит о ней (хотя не уверен, что именно). А эта дамочка, вероятно, больше всего любила «Лицо со шрамом».
– Скорее всего он сейчас дома? – спросил я.
– Я же сказала, что не знаю, где он.
Я тяжело вздохнул.
– Но у вас есть его домашний телефон? – Она кивнула. – Что ж, в таком случае буду очень обязан, если вы позвоните ему и сообщите, что мы уже приехали.
– Послушайте, я очень занята. – Она показала рукой на пачку бумаг на стойке.
– Мы тоже, мисс?…
– Томс. Элейн Томс. Я уже разговаривала на днях с двумя вашими офицерами.
– Видите ли, мы тоже очень занятые люди и были бы вам очень благодарны, если бы вы позвонили мистеру Фаулеру и выяснили, дома ли он. Звонок займет не больше минуты.
Я говорил спокойно, но твердо, давая ей понять, что не отстану, пока не добьюсь своего. В конце концов такая тактика всегда срабатывает, но вы не поверите, до чего же долго иногда это доходит до некоторых.
Она молча повернулась, направилась в конец стойки, где на стене висел аппарат, и набрала номер. Я разозлился, так как готовился к этому разговору почти целый день. Один раз мы уже беседовали с Фаулером, но коротко, только чтобы установить положение, занимаемое им в этом клубе, какие отношения у него были с покойным Мэттьюзом и не может ли он пролить свет на случившееся. Всем своим видом он изъявлял полную готовность помочь нам, вообще вел себя очень дружелюбно, но ничего существенного не сказал. Как и стоило ожидать, он наотрез отрицал, что знал о делишках Мэттьюза с наркотиками. Заявил, что будучи владельцем «Аркадии», не допускал употребления здесь наркотиков, но знал – это случалось. «Я всеми силами старался с этим бороться», – заверил он нас и рассказал об установленных в туалетах камерах наблюдения. «Так как чаще всего этим занимаются именно там», – добавил он, и был прав. Нас с Беррином результаты того разговора не удовлетворили, в основном из-за сомнения в искренности Фаулера, а уже после допроса выяснилось, что в конце восьмидесятых его судили за участие в банде по сбыту наркотиков и одним из его сообщников был Терри Хольц, ныне покойный брат известной фигуры криминального мира Лондона. Кроме того, пару лет назад он снова отсидел в тюрьме за управление автомобилем под воздействием марихуаны, а в его клубе дважды устраивались рейды отделения полиции по борьбе с наркотиками в попытке схватить подозреваемых дилеров, последний раз – полтора года назад, хотя нужно сказать, оба раза никакой контрабанды обнаружено не было. Более интересными нам представлялись слухи о том, что, хотя по документам владельцем клуба числился Фаулер, на самом деле он не был его настоящим хозяином. Утверждали, будто на самом деле им являлся Стефан Хольц, тот самый крупный местный преступник, чей брат проходил с Фаулером по первому делу.
В отделе по расследованию организованной преступности считали, что мотивы убийства Мэттьюза почти наверняка связаны с торговлей наркотиками, а непосредственной причиной могли стать какие-то разногласия между Фаулером и Мэттьюзом. Поскольку формально клуб принадлежал Фаулеру, который явно лгал, что не допускает использования наркотиков в клубе, а Мэттьюз, должно быть, являлся основным дилером, скорее всего дело сводилось к банальному дележу доходов. Все это, конечно, были только предположения, но возглавлявший расследование старший инспектор Нокс славился умением строить предположения. Хотя лично я в этом сильно сомневался, вряд ли Фаулер воспользовался бы редким ядом, стараясь избавиться от строптивого партнера по бизнесу. Вместе с тем я считал, что он мог бы ответить на множество вопросов, особенно насчет участия в деле Хольцев, поэтому мне очень хотелось поскорее снова его допросить.
Но похоже, мне предстояло набраться терпения.
– Дома его нет, – буркнула Элейн Томс, возвращаясь к своим бумагам. – Или не отвечает.
– У вас есть его адрес?
Она кивнула и записала его на клочке бумаги. Поблагодарив ее, я взял листок и спрятал его в карман. Адрес был лондонский.
– А какую должность занимаете в клубе вы, мисс Томс?
– Я же сказала, что меня уже допрашивали в связи с убийством.
– Хорошо, но теперь я спрашиваю вас еще раз. Мне хотелось бы освежить свою память на ваш счет.
– Я разговаривала с инспектором.
– Вы имеете в виду инспектора Каппера? Да, я это знаю. А сейчас будьте любезны ответить на мой вопрос.
– У вас есть удостоверение?
Она не намерена была так просто сдаваться, но я не стал спорить, предъявил свое удостоверение, и Беррин последовал моему примеру. Она изучила обе карточки, уделив особо пристальное внимание моей.
– Вы не очень-то фотогеничны, – заметила она мне.
– Я вообще плохо выхожу на снимках, – сказал я. – Так какую должность вы занимаете?
– Я управляющая клубом.
– И давно вы здесь работаете?
– Чуть больше года. Я поступила сюда в июле прошлого года.
– Следовательно, вы хорошо знали Шона Мэттьюза?
Она закатила глаза и выразительно вздохнула.
– Да, я знала Шона Мэттьюза довольно хорошо. Я уже говорила об этом.
– Не стоит сердиться. Я думаю, вы были в курсе, что он занимается наркотиками?
– Вы спрашиваете или утверждаете?
– Спрашиваю.
Она пожала плечами:
– Я слышала, что он понемногу ими торгует и как будто даже в клубе, но никогда не видела за этим делом ни его, ни кого-либо из других служащих. Время от времени здесь можно было заметить кого-то под дозой, но мы отказывались их обслуживать и выставляли вон. Но наркотики здесь точно не продавали. Я только после смерти Шона услышала, будто он уже давно с ними работает.
– Следовательно, вы поддерживаете утверждение, что в «Аркадии» наркотики не продаются и вы никак с этим не связаны?
Она метнула на меня гневный взгляд.
– Да, не связаны. И если вы закончили…
– Владельцем клуба является Стефан Хольц, не так ли?
– Кто?
– Стефан Хольц. Вы наверняка о нем слышали. – Она покачала головой. – Он известный местный бизнесмен, если можно так выразиться.
– Послушайте, насколько я знаю, хозяин клуба – Рой Фаулер. Он меня нанял, и он платит мне зарплату.
– Вы уверены, что никогда раньше не слышали имени Стефана Хольца? – спросил Беррин.
– Надо же, он вдруг заговорил! – насмешливо фыркнула она. Беррин слегка смутился.
– Отвечайте на вопрос, – потребовал он, пытаясь скрыть обиду без особого успеха.
Она медленно повернулась к нему, смерила его взглядом, вздохнула и наконец сказала:
– Да, уверена. – Потом обратилась ко мне: – Я не знаю никакого Стефана Хольца.
– Мистер Фаулер обещал передать нам список швейцаров, которые работали здесь последние полгода по временному найму, – продолжал я, – но мы его до сих пор не получили.
– Надо же! – Она довольно-таки нахально улыбнулась.
– Вы же здесь управляющая, – заметил Беррин. – Вы можете предоставить нам эти сведения?
Улыбка ее мгновенно исчезла.
– У меня нет на это времени. Придется вам поговорить на этот счет с мистером Фаулером.
– Мы бы так и поступили, если бы застали его, – сказал я, с досадой подумав, что в этом и заключается самая серьезная трудность в работе полицейских – большую часть времени приходится буквально по капле
