могу. Я не должен снова пускать всё под откос”, и вернулся в дом.
В прошлом эти колёса были в движении: забыть обо всём, наводнения, землетрясения, голод, нашествия саранчи, ничто не остановило бы меня на моём отвратительном пути. Но сейчас я доказал самому себе, что могу жить со своей одержимостью, пока она полностью не уйдёт. Я принял тот факт, что регулярно думал о наркотиках, что мог смотреть рекламу пива, где с запотевшей бутылки слетает пробка, и хотеть его выпить (но сдерживать себя от этого).
Меня обрадовало то, что на второй год моя тяга сократилась вдвое, и ещё вдвое в третий. Я всё ещё немного избит и измучен, но по большому счёту, мне не на что жаловаться. Спустя все эти годы, когда я многим злоупотреблял, врезался в деревья на скорости восемьдесят миль в час, прыгал с домов, переживал передозировки и инфекции печени, я чувствую себя лучше, чем десять лет назад. Возможно, у меня остались какие-то старые раны, но это ничего, я всё ещё прогрессирую. И когда меня всё-таки посещают мысли вроде: “Чувак, чёртов номер в мотеле с наркотиками на пару тысяч долларов приведут тебя в порядок”, я просто смотрю на свою собаку и вспоминаю, что Бастер никогда не видел меня под кайфом.
