тем чаще те попадались на глаза. И все последователи Тьмы следовали в том направлении, в котором двигался воздушный корабль. Словно армия получила тайный сигнал и начала собираться.
— Всё это мне не нравится, — произнёс Феликс. — Неужели они действительно знают, куда мы направляемся? Они нас ожидали?
— Я не думаю, что такое вероятно, — немного раздражённо произнёс Борек. Он опустился в одно из подбитых кожей кресел и сидел там, задумчиво перебирая свою бороду пальцами заскорузлой руки.
— У них не было возможности получить предупреждение о нашем прибытии. На борту этого корабля нет предателей. Пока мы не выступили, никто не мог знать о наших планах; и даже если бы знал, то, несомненно, не смог бы отправить весть быстрее, чем мы передвигаемся.
Создавалось впечатление, что старый гном пытается убедить сам себя. Феликсу было нетрудно обнаружить изъяны в каждом из его аргументов. Об их цели знал Шрейбер, также как Страгов и кто угодно из его людей. Волшебством можно передать сообщение даже быстрее, чем воздушный корабль в состоянии передвигаться. Что ещё проще, возможно, среди последователей Хаоса имеются прорицатели, способные предвидеть будущее. Иногда Феликс поражался, насколько просто и быстро ему удавалось находить дурные признаки в положении дел.
— Мы лишь предполагаем, что им есть до нас дело, — продолжил Борек. — Ни то, ни обратное не доказано. Возможно, у них есть собственные причины собираться вдоль этого маршрута.
— И какие это могут быть причины?
— Я не знаю, но полагаю, в чём бы ни была причина, довольно скоро мы её обнаружим.
Воздушный корабль продолжал полёт. Военные отряды становились крупнее, так как множество небольших групп хаосопоклонников собирались вместе, формируя крупные подразделения. В некоторых отрядах можно было заметить до дюжины знамён, развевающихся на ветру.
Среди существ внизу стали гораздо чаще встречаться нелепые создания. Феликс видел странных воинов, полумужчин–полуженщин с огромными крабьими клешнями. Они сидели верхом на скачущих прыжками двуногих существах с длинными высунутыми языками. Пока он сверху наблюдал через телескоп, этот отряд демонической кавалерии догнал рассредоточенную группу мутантов. Отвратительные скакуны всадников выбрасывали свои длинные липкие языки, хватали своих жертв и подтягивали тех к своим хозяевам, или хозяйкам, — точно таким способом ящерицы джунглей предположительно хватают мух.
Необычные, ярко окрашенные создания, чьи ужасно увеличенные лица, казалось бы, появлялись прямо из середины их туловища, резвились среди ярких песков пустыни. Они махали пролетающему воздушному кораблю, словно приветствуя давно потерянного родственника, затем хватались за бока, кружась в безумном демоническом веселье.
Один здоровенный всадник в чёрной броне переводил стаю искажённых собак через скалы. Его животные обладали огромными гребнями, как у рептилий, а их шкура отливала ярко красным металлическим оттенком. Временами Феликсу казалось, что он наблюдает картины, выхваченные из кошмара какого–то безумца, но, тем не менее, не мог воздержаться от просмотра.
Перед ними за пустыней поднималась цепь холмов. Когда они приблизились, Феликс увидел, что эти предгорья всего лишь предваряют куда более большую цепь возвышающихся вершин, столь же высоких, как и всё остальное в горах Края Мира. Эти холмы мерцали неестественными цветами. И Феликс впервые увидел в Пустошах нечто, напоминающее растительность.
Лес чудовищных склизких грибов произрастал на склонах холмов. Каждый из мощных грибов был столь же огромен, как высочайшее дерево, а их шляпки были достаточно огромными, чтобы накрыть небольшую деревню. Каждый немного отличался нездоровым оттенком: желчно жёлтым, костяным, едко зелёным, — и каждый поднимался к небесам, словно сражаясь со своими собратьями за каждый лучик света и каждый дюйм пространства. У некоторых грибов было много шляпок, каждая из которых ответвлялась от главного ствола. Мерзкая слизь обволакивала плодовые тела грибов–деревьев и противно стекала на грунт под ними. Всё это наводило на мысли о чём–то неестественном и неприятном — о жизни, которой не место в любом нормальном мире.
Тут и там лежали упавшие или преднамеренно поваленные могучие грибы–деревья, а зверолюды и мутанты карабкались через них, словно муравьи по гнилому бревну. Они пожирали загнивающую мякоть павших гигантов и пили их слизь. Наевшись, существа орали, дрались, принимали участие в оргиях и прочей непередаваемой деятельности, словно вещество мёртвых грибов содержало какой–то неизвестный опьяняющий наркотик.
Вырастающие перед восхищённым взглядом Феликса холмы очищались, лишаясь неестественной растительности. Взамен стало заметно больше развалин. Он разглядел небольшие форты, сооружённые только лишь из собранных валунов. Замки сложной конструкции, со стенами, покрытыми сталью и латунью. Дворцы, вырезанные в породе самих холмов. Подобному не находилось логического объяснения. Возле каждого строения лежали скелеты и непогребённые тела, либо стояли виселицы с раскачивающимися на них мёртвыми зверолюдами. Со склонов холмов поднимался запах гари и смерти. Очевидно, эта местность повидала множество сражений, но теперь была заброшена, и стоило им пролететь дальше, причина стала ясна.
Через холмы воины передвигались кучно, подобно бурным ручьям перемещаясь вниз, на тропы, что проходили сквозь долины, соединяясь с двигающимся по пыльным дорогам потоком хаосопоклонников. Те ехали верхом, хромали, маршировали, ползли, прыгали, неприлично размахивали крыльями — но все они двигались, и, похоже, у всех на уме было лишь одно место назначения. Теперь не вызывало сомнений, что все эти хаосопоклонники направляются в ту сторону, что и сами путешественники — к далёким горам.
Проходили часы. Воздушный корабль пролетал над плоской равниной в тени холмов, а под ним по–прежнему протекал бесконечный поток. В центре равнины Феликс увидел четыре громадных валуна, которым придали форму чудовищной пародии на человеческий облик. Сперва он решил, что это игра света — мираж, порождённый необычными очертаниями скал и его собственными усталыми глазами, но после обнаружил, что это не так. Каждому из огромных камней была действительно придана форма одного из Тёмных Богов Хаоса, по его предположению.
Когда они приблизились, у Феликса начали возникать некоторые идеи о реальных размерах этих грандиозных статуй. Каждая была выше причальной мачты у Одинокой Башни. Он слышал, что некоторые из вершин на эльфийских островах Ультуана вырезаны в виде огромных статуй, но весьма вероятно, что даже они покажутся маленькими перед этим монументами. Некая потрясающая магия была применена для трансформации костей самой земли в эти насмешливые изваяния; и в миг изумления и ужаса Феликс пришёл к некоему осознанию реальной мощи Сил Хаоса.
Одна из статуй изображала огромное, непропорционально широкое существо, чьи бока бугрились нарывами и язвами. Его злобный облик наводил на мысль о миллионах лет чумы и смерти. Где–то на уровне подсознания голос прошептал Феликсу имя — Нургл, демонический Бог Чумы.
Другая статуя имела вид какого–то птицеголового, с огромными крыльями, обёрнутыми вокруг тела. Жуткий и неестественный свет переливался вокруг головы короной мистической энергии, подавшей мысль, что это Тзинч — Изменяющий Пути, Архитектор Судеб.
Третья статуя была вырезана в образе существа, не совсем мужчины и не совсем женщины, принявшего одновременно похотливую и насмешливую позу. Огромные пещеры представлялись пустыми глазницамы. Феликс вздрогнул, каким–то образом он понял, что это изображение одной из многих сущностей Слаанеша, Повелителя Непередаваемых Удовольствий. В прошлом Феликс много раз сталкивался с последователями этого Бога–Демона.
Последняя статуя имела облик массивного воина, с крыльями, как у летучей мыши, вооружённого мечом и хлыстом; лицо которого закрыто шлемом, скрывающим все черты. Что–то в позе подсказывало, что хоть создание неуклюже и обезьяноподобно, оно обладает невероятной физической силой. Должно быть, это Кхорн — Бог Крови, Владыка Трона Черепов. Феликс вздрогнул. Имя Кхорна внушало ужас ещё на заре времён.
У ног этих титанических статуй некоторые хаосопоклонники простирались ниц и оставляли приношения, но большинство просто салютовало и двигалось дальше. Феликс отказался от всяческих попыток сосчитать последователей Хаоса. Теперь они исчислялись тысячами. Феликс словно наблюдал армию муравьёв на марше, а мотивы орды выглядели столь же непостижимыми, как и угрожающими. Феликс мог лишь порадоваться тому, что хаосопоклонники передвигаются от земель людей вглубь
