став для всех объектом насмешек и презрения, не преследовали ее.
Когда первые тяжелые капли дождя ударили по земле, она услышала за спиной громкий топот копыт.
— Рози!
Черт бы побрал эту прерию! Здесь негде спрятаться. В полном отчаянии она опустилась на колени в стороне от дороги, сминая широченные юбки, и смахнула слезы унижения. Лучше лечь и умереть, чем встретиться с Боуи.
Из стены дождя появился Айвенго и остановился как вкопанный, когда Боуи спрыгнул с него. Подбежав к Рози, Боуи поднял ее на ноги и обнял.
— Жена Клива Рассела рассказала мне, что произошло. Рози, посмотри на меня. — Его пальцы сомкнулись вокруг ее подбородка, заставив ее поднять к нему лицо. Капли дождя падали на щеки Рози. — Эвелин Бакнер — мелочная, ревнивая, глупая сучка! В том, что она говорила, нет ни слова правды. Никто не смеялся над тобой. И не танцевал с тобой из жалости. Слышишь, Рози? Сегодня ты была прекрасна. Ты всех покорила!
Она покачнулась в его руках, чувствуя дурноту.
— Я хочу домой. Пожалуйста, Боуи! Мы захватим фургон завтра.
— Идет дождь.
— Мне все равно. Пожалуйста, поедем домой! Я не могу вернуться туда.
Он вскочил на Айвенго и, оторвав Рози от земли, посадил перед собой.
— Черт бы побрал эту Эвелин Бакнер! — Прижав ее к себе, он вонзил каблуки в бока Айвенго.
Рози обвила шею Боуи и, прислонившись к его сильной теплой груди, закрыла глаза. «Это реально, — сказала она себе. — Холодный дождь и сильные руки Боуи, обнимающие меня. Танцы были иллюзией. Волшебство исчезло, как яблоко, изъеденное червями».
К тому времени когда Боуи соскочил со спины Айвенго, чтобы открыть ворота амбара, оба промокли до нитки. Ситцевое платье свинцовой тяжестью свисало с бедер Рози. Локоны распрямились, и мокрые пряди волос струились по спине. Сорочка облепила тело Боуи как вторая кожа.
Отведя Айвенго в стойло, он поднял руки к Рози. Вялая, как охапка соломы, она соскользнула со спины коня в руки Боуи и прижалась лбом к его груди.
— Я сваляла дурака, — прошептала Рози. — Они сказали, что я выглядела как одна из шлюх Мод.
— Да пошли они к дьяволу! Ты была прекрасна! — Его ладони обхватили ее мокрое лицо, голубые глаза сверкнули. — Не позволяй ревнивой сучке лишить тебя триумфа! Рози, это был триумф! Ты была великолепна!
Отчаявшись найти нужные слова, Боуи поцеловал ее, прильнув горячим ртом к холодным, пахнущим дождем губам, обхватив теплыми руками мокрую талию и спину.
Когда их губы соприкоснулись, вдруг, непостижимым образом, Рози стало совершенно не важно, что думает Эвелин Бакнер или кто-либо другой в округе Галливер. Все сосредоточилось на Боуи Стоуне и этом мгновении, на жарком безумии, охватившем их. Этот удивительный, сказочный великан изменил Рози, открыв в ней нечто, чего она сама не понимала, что притягивало, волновало и в то же время ужасало ее.
Когда Боуи медленно оторвался от губ Рози и отстранился, чтобы взглянуть на нее в тусклом свете конюшни, трепет восторга прокатился по ее телу. Во рту пересохло, Рози била дрожь. Неповторимое и глубокое чувство сверкнуло в их скрестившихся взглядах. Когда Боуи легко коснулся ее шеи, она закрыла глаза. Низкий стон сорвался с губ Рози, и она покачнулась.
И тут Рози совершила немыслимое. Она прижала руку Боуи к губам и поцеловала ладонь, пытаясь выразить свою бесконечную благодарность за его преданность, за веру в нее. Но этого было недостаточно. Обжигающая, беспокойная энергия пульсировала в ней, требуя выхода.
— Рози! — Боуи застонал и, сомкнув руки вокруг девушки, покрыл поцелуями ее лицо, виски и ресницы. Дрожа как осиновый лист, она стояла в его объятиях и чувствовала, как странное тепло поднимается внутри нее, а в жилах закипает кровь, и прислушивалась к гулким ударам сердца. — Тебе холодно, — хрипло проговорил он. — Ты вся дрожишь.
— Я знаю, чего ты хочешь, — вздрогнув, прошептала Рози. Она ощущала его возбуждение через слои мокрых нижних юбок. — Я тоже этого хочу, но боюсь, — добавила она, цепляясь за него и не доверяя собственным ногам.
Боуи издал низкий, исполненный боли и томления звук и с сокрушительной силой прижал Рози к груди, чувствуя, что его желание и пугает, и возбуждает ее. Никогда еще она не была в таком смятении.
— Ты веришь мне? — спросил он, целуя ее. Его рот скользил по ее лицу, осыпая поцелуями скулы, виски и снова возвращаясь к губам. Рози почти лишилась чувств от настойчивых прикосновений его языка. Волны чувственности крушили преграды в сознании Рози, отдавая ее во власть противоречивых эмоций.
— Да.
Последний очаг сопротивления пал. Она действительно доверяла ему. Боуи никогда не лгал, ни разу не нарушил данного слова, не причинил ей вреда. Впервые в жизни Рози смотрела в глаза мужчине, доверяясь ему. Она была испугана и дрожала с ног до головы.
— Тогда поверь: я никогда не обижу тебя, — глухо пробормотал он. Взяв Рози за руку, Боуи повел ее на сеновал и поднялся вслед за ней по деревянной лестнице в теплый закуток под крышей. Он бросил на сено одеяло и притянул Рози к себе. — Успокойся, — прошептал он у самых ее губ.
Скользнув ладонями вверх, по рукам Рози, и затем вниз, по изгибу спины, он притянул ее к себе. Она замерла, вцепившись в его мокрую рубашку и чувствуя, как пальцы Боуи расстегивают длинный ряд крючков на спине.
— Только скажи, и я остановлюсь, — пообещал он. Обхватив ладонями ее ягодицы, Боуи притянул Рози ближе и начал целовать, медленно, осторожно и настойчиво. Она застонала и расслабилась в его руках, отвечая на его поцелуи, вначале робко, а затем с растущим пылом и жадностью.
Осторожно и нежно Боуи снял с Рози мокрое платье, нижние юбки, а потом повернул к мерцающим молниям, чтобы посмотреть на нее в корсете и белье.
— Ты так прекрасна, Рози! — выдохнул он. — Само совершенство. Пышная и изящная.
Не сводя с нее глаз, Боуи распахнул свою сорочку и прижал ее ладони к своей влажной твердой груди. Рози ахнула и покачнулась. Кожа была теплой и упругой. Она чувствовала ладонью удары его сердца, ощущала покалывание жестких волос, покрывавших широкую грудь Боуи.
Опустившись с ней вместе на солому, он скинул ботинки и отбросил их в сторону. Затем расстегнул брюки, помедлил, взглянув на нее, и стянул их с длинных ног.
Рози уставилась на его плоть, твердую и налитую, ахнула и напряглась, готовая сорваться и бежать. Какая-то ее часть кричала, что она этого не хочет. Но ведь это Боуи, неторопливый и осторожный, нежный и терпеливый. В нем нет ни капли жестокости или требовательности. И помоги ей Боже, другая часть Рози мечтала покоиться в его объятиях и познать его. Та часть, которая хотела верить, что соитие с мужчиной — это не только боль и унижение.
Ослабев от нерешительности, дрожа от опасения и страха, Рози упала на солому, отвернулась от Боуи и спрятала лицо в ладонях. Она не может этого сделать. Она желает его, но…
Боуи вытянулся вдоль спины Рози, повторяя изгибы ее тела, отодвинул в сторону ее волосы и начал целовать шею и плечи. Теплое дыхание щекотало кожу Рози, кончики пальцев Боуи порхали по ней. Невесомыми прикосновениями он нежно обводил линию ее плеча, спускаясь к талии и бедрам.
Бесконечно терпеливый, Боуи гладил ее трепещущее тело, пока Рози, стиснув зубы, сражалась с безотчетным страхом. Она ахнула, почувствовав его пальцы на шнурках корсета.
Лицо ее вспыхнуло, и она прикрыла грудь руками, оглушенная гулкими ударами собственного сердца. Отдаваясь в ушах, они сливались с шумом дождя, который барабанил по крыше амбара.
— Я не могу, — прошептала Рози, подумав о том, что он видит при бледном свете молний. — Я боюсь.
— Ш-ш. — Повернув Рози, он прижал ее обнаженное тело к своей голой груди, и она резко втянула воздух, когда ее кожа воспламенилась от соприкосновения с ним. Боуи покрывал поцелуями ее лоб, брови, нос, уголки губ, а его руки скользили по спине Рози, приручая и согревая ее. Она ощутила тяжелое, горячее давление его возбужденной плоти на своем животе.
