из лёгких. И прежде, чем он смог себя остановить, вдохнул полный рот отвратительного воздуха. Он лежал во тьме, тяжело дыша, и медленно до него дошло, что он не умер. Он не задохнулся. Никто не воткнул нож в его спину. Он пытался заставить себя двигаться, но не смог. Похоже, что–то очень тяжёлое его придавило. Ужас объял его. Возможно, сломан позвоночник. Возможно, перелом конечностей.
— Это ты, Феликс? — услышал он шёпот Руди.
Феликс чуть не засмеялся от облегчения. Его придавил здоровенный приятель–страж.
— Да… где остальные?
— Я в порядке, — услышал он Хефа.
— Я тоже, братец.
То был Паук.
— Готрек, ты где?
Тишина. Наглотался газа? В это невозможно поверить. Истребитель Троллей не мог быть мёртв. Даже столь коварная штука, как газ, вряд ли смогла его убить. Это было бы несправедливо.
— Где сержант?
— У кого–нибудь есть огонь?
Чиркнул кремень. Замерцал, разгораясь, светильник. Феликс увидел нечто большое, в тенях продвигающееся к ним по уступу. Инстинктивно его рука потянулась за мечом. Меча не было. Он выронил его при падении. Остальные изготовились и ждали.
— Это я, — сказал Истребитель Троллей. — Чёртов человек сбежал. У него ноги подлиннее.
— Где Гант? — спросил Феликс.
— Сам поищи, человечий отпрыск.
Феликс протиснулся мимо и пошёл искать. Газ развеялся так же быстро, как и появился. Но над сержантом Гантом он успел поработать. Тот лежал в луже крови с широко раскрытыми глазами. Красные струйки стекали из ноздрей и рта.
Феликс осмотрел тело. Пульса не было, и оно уже остывало. Ран на теле не оказалось.
— Почему он умер, Готрек?
Феликс знал о магии, но в голове у него не укладывался факт, как можно убить человека, не оставив следов.
— Он утонул, человечий отпрыск. Захлебнулся в собственной крови.
Голос Истребителя был полон холодной ярости.
«Возможно, именно так он справляется со страхом — преобразуя его в ярость», — задумался Феликс. Только когда гном отошёл и начал пинать какой–то труп, Феликс заметил мёртвого скавена. Его череп был разрублен метательным топориком.
Феликс уныло лежал на своём соломенном тюфяке и разглядывал растрескавшийся потолок, слишком уставший даже чтобы спать. Снизу доносились отзвуки криков, то Лизаветта ругалась с кем–то из практически бесконечного потока своих клиентов.
Феликс хотел было застучать в пол и крикнуть им, чтобы заткнулись или выметались, но знал, что это только прибавит ему проблем. И, как каждую ночь, решил, что поисками другого постоялого двора займётся завтра. Хотя знал, что назавтра он слишком устанет, чтобы заниматься этим.
Мысли в его мозгу метались подобно резвящимся крысам. Он был в таком состоянии, когда возникающие под воздействием усталости мысли самому себе кажутся чуждыми. Несвязанные между собой видения и запутанные цепочки рассуждений являлись из ниоткуда и так же исчезали. От усталости он даже не мог сожалеть о судьбе сержанта Ганта, убитого при исполнении службы, предназначившей ему могилу для бедняков на краю Садов Морра. Капитан стражи явно скучал и не уделил должного внимания донесению о чудищах в канализации. Ни семьи, чтобы оплакивать, ни друзей, кроме сослуживцев–стражей, прямо сейчас выпивающих в память о нём в „Пьяном Стражнике“.
Теперь Гант — хладный труп. «И то же самое легко могло произойти и со мной», — думал Феликс. Если бы он оказался не в том месте, когда взорвалась сфера. Если бы Готрек не сказал ему задержать дыхание. Если бы Истребитель не оттолкнул его в сторону от газа. Если бы, если бы, если бы … Слишком много „если бы“.
Чем он занимается? Собирается ли он провести остаток дней своих, выслеживая чудищ во тьме? Казалось, смысл жизнь для него утрачен. Она просто протекает от одного бурного события к следующему.
Феликс задумался о других вариантах. Где бы он оказался сейчас, если бы не убил Вольфганга Красснера на той дуэли, не был бы отчислен из университета, не был бы лишён наследства своим отцом. Стал бы таким, как его братья, работающие в семейном деле — женатым, обеспеченным, обустроенным. Или что–то ещё пошло бы наперекосяк? Кто знает…
Небольшая чёрная крыса прошмыгнула по балкам комнаты. Когда он впервые осматривал этот чердак с единственным небольшим окном, то представлял себе, что, возможно, здесь хотя бы нет крыс, наводнявших все здания Нового Квартала. Он обманывал себя, полагая, что от попыток вскарабкаться по всем этим ступенькам грызуны получат сердечный приступ. Он ошибался. Крысы Нового Квартала были наглыми и рискованными, а питались, похоже, получше большинства людей. Он видел одну, здоровенную, гоняющуюся за кошкой.
Феликс содрогнулся. Он пожалел, что начал думать о крысах — это заставляло его вернуться мыслями к таинственному аристократу и скавену из канализации. Что было целью той тайной встречи? Какую выгоду рассчитывал получить любой человек, имея дело с настолько чуждым уродом. И как случилось, что население может кутить и развратничать на многочисленных улицах Нульна, не подозревая о том, что злобные создания копаются, ползают и гнездятся не более чем в шести футах у них под ногами? Вероятно, они просто не хотят знать об этом. Возможно, правдиво утверждение некоторых философов о том, что приближается конец света, и лучше просто отдаться поиску удовольствий, какие только возможны.
На лестнице послышались приближающиеся шаги. Он слышал, как скрипят под весом старые расшатанные доски. Он давно собирался пожаловаться на то, что всё это здание представляет собой смертельную опасность в случае пожара, но фрау Зорин постоянно выглядела слишком несчастной и жалкой, чтобы её этим беспокоить.
Шаги продолжали приближаться, миновав лестничную площадку внизу.
Феликс нащупал свой кинжал под подушкой. Он не знал никого, кто мог бы посетить его в это время суток, а постоялый двор фрау Зорин находился в самом бандитском районе Нового Квартала.
Не поднимая шума, он поднялся и босыми ногами, на цыпочках, подошёл к двери. Он воздержался от проклятий, когда в подошву ступни вонзилась заноза. В дверь постучали.
— Кто там? — поинтересовался Феликс, хотя ответ уже был ему известен.
Сквозь тонкое дерево двери он распознал тяжёлое дыхание старой вдовы.
— Это я, — выкрикнула фрау Зорин. — К вам посетители, господин Ягер.
Феликс осторожно приоткрыл дверь. Снаружи стояла пара здоровенных плотных мужиков. В руках они сжимали дубинки, и было похоже, что пользоваться ими они умеют. Феликса заинтересовал мужчина, по бокам которого те стояли. Мужчина передал домовладелице золотую монету, которую та взяла с заискивающей улыбкой. В тот момент, когда он обернулся в сторону двери, Феликс узнал его. То был Отто — его брат.
— Заходи, — произнёс Феликс, оставляя дверь открытой.
Отто долго стоял, уставившись на него, словно не мог признать своего младшего брата. Затем он вступил в комнату.
— Франц, Карл, оставайтесь снаружи, — спокойно произнёс он.
В его голосе слышались властные нотки, чего Феликс ранее за ним не замечал — похожим образом, тихо и отрывисто, разговаривал отец.
Внезапно Феликс чётко осознал бедность, окружавшую его — пол без ковра, убогий соломенный тюфяк, голые стены, дыра в наклонной крыше. Он взглянул на эту картину глазами своего брата, и это его не впечатлило.
— Что тебе нужно, Отто, — резко спросил он.
— Твой вкус в выборе жилища не сильно изменился, не так ли? Всё те же трущобы.
— Вряд ли ты проделал весь путь от Альтдорфа, чтобы обсудить обстановку моего пристанища. Что
