дурно интерпретировать его работу и его мотивы. Он обладал слишком обширными знаниями в областях, на которые в Империи смотрели неодобрительно, и это было подозрительно само по себе. В тех частях королевств людей, где сильнее распространены суеверия, всего лишь обладание книгами, которыми владел Дрекслер, было достаточной причиной для сожжения на костре. За их прочтение охотник на ведьм мог бы казнить его без суда.
А теперь Феликс сам прочёл одну из таких книг, и о себе–то он точно знал, что не является другом Хаоса. Почему же Дрекслер не может быть в таком же положении? Не может ли он всего лишь быть тем, кем кажется — человеком, который озабочен обретением любых знаний, которые могут помочь ему в его профессии излечивания людей независимо от источника этих знаний? «Всё это слишком сложно», — думал Феликс. Пиво начало кружить ему голову.
В конце концов, в глубине души он знал, что должна быть связь между смертями всех этих людей. В действительности, он был уверен, что уже видел тому доказательство, но просто оказался слишком глуп, чтобы осознать. Пока что единственная связь, о которой он мог думать, это то, что все они оказались в Залах Мёртвых храма Морра — и это само по себе не было связью. Рано или поздно каждый мужчина и каждая женщина окажутся там на пути к погребению в Садах Морра. В своё время каждый житель Нульна завершит свой жизненный путь на этом громадном кладбище.
Феликс хотел горько над этим посмеяться, но затем его осенила мысль. Погоди–ка! Вот она — связь между большинством людей, насколько ему известно, умерших от чумы. Мужчина, которого он видел на улице два дня назад, носил чёрную розу. Другая жертва, из морга, также носила чёрную розу — традиционный символ скорби. Женщина и её ребёнок — вдова и сирота. Только с последним трупом не прослеживалась какая–либо связь, но, возможно, таковая отыщется, если копнуть достаточно глубоко.
Что это означает? Сам Храм Морра вовлечён в распространение чумы? Неужели порча проникла так глубоко? Феликс почему–то сомневался. Первый мужчина, которого он видел, был только что с похорон. А все остальные? Тот, что носил чёрную розу – практически наверняка. Мать с ребёнком? Он не знал, но догадывался, как это можно разузнать. Он поднялся со стула и похлопал Готрека по плечу.
— Нам нужно вернуться в Храм Морра, — сказал он.
— У тебя развилась нездоровая привязанность к этому месту?
— Нет. Я думаю, там может находиться ключ к этой чуме.
Когда они добрались до храма, было уже темно. Но это не имело значения. Ворота были открыты, фонари горели. Как неустанно указывали жрецы, ворота в царство Морра всегда открыты, и человеку не дано знать, когда он пройдёт через них.
Феликс попросил позвать того жреца, с которым они разговаривали ранее. Ему повезло. Мужчина ещё был на службе. Подношение из нескольких серебряных монет принесло информацию, что тот всегда готов поболтать. Феликсу и Истребителю указали на маленькую, скромную прихожую. Стены были уставлены книгами. Это напомнило ему бухгалтерские книги, которыми были уставлены стены отцовской конторы. Некоторым образом, это они и были. В них содержались имена и описания усопших. Феликс не сомневался, что они содержат и записи о пожертвованиях на похоронные услуги и молитвы, предлагаемые храмом. Он ранее имел дело со жрецами Морра.
— Итак, вы ассистенты доктора Дрекслера? — спросил жрец.
— Да. Некоторым образом.
— Некоторым образом?
— Мы помогаем в его исследованиях, касающихся чумы. Мы пытаемся найти способ остановить её.
Жрец медленно и печально улыбнулся.
— Тогда не знаю, следует ли мне вам помогать.
— Почему?
— Она способствует нашему делу.
Заметив шокированный взгляд Феликса, жрец сдержанно и тактично покашлял.
— Всего лишь неудачная шутка, — сказал он через некоторое время.
— Вы выглядите усталым, — сказал Феликс, чтобы завязать разговор.
Жрец издал громкий отрывистый кашель.
— И больным.
— Честно говоря, чувствую я себя нехорошо, а день был долгим. Брат, который должен был меня сменить, сам приболел и уединился в своей келье. Ему нехорошо с тех пор, как он вчера провёл погребение.
Феликс и Готрек обменялись взглядами. Феликс тактично кивнул. Готрек недовольно заворчал.
— Ваш, эээ…, коллега не очень–то похож на медика, господин Ягер, — произнёс жрец.
— Он помогает в выполнении работы, где требуется грубая сила.
— Понятно. Итак, чем могу помочь?
— Мне нужно побольше разузнать о тех людях, которых сегодня утром осматривал доктор Дрекслер.
— Не вижу препятствий.
Он постучал по кожаному переплёту стоявшей перед ним книги.
— Все имеющиеся детали должны быть в текущем журнале. Что именно вы хотите знать?
— Посещали ли все эти усопшие совсем недавно какие–либо похоронные службы?
— Фрау Кох и её дочь — да. Я сам проводил церемонию погребения господина Коха в Садах на прошлой неделе.
— А другой джентльмен?
— Нет, я так не думаю. Он не из тех людей, кому мы позволили бы присутствовать на какой–либо из наших служб. Разумеется, за исключением его собственных похорон.
— Что вы имеете в виду? Я полагал, что любой может входить в Сады Морра.
— Не совсем так. Господин Грюнвальд относился к тому презренному типу преступников, которые промышляют ограблением семейных склепов и похищают трупы на продажу исследователям и некромантам. Он был отлучён о церкви. Под страхом высшего телесного наказания ему было запрещено приближаться к воротам Садов.
— Вы имеете в виду — под страхом смерти?
— Совершенно верно.
— А мужчина, носящий чёрную розу?
— Я проверю его записи. Я подозреваю, что, принимая во внимание вид его украшения, мы обнаружим, что он также недавно принимал участие в погребальном обряде. Вы не местный, господин Ягер? Мне это заметно по вашему акценту.
— Вы правы. Я уроженец Альтдорфа.
— Тогда, возможно, вы не знаете местный обычай — прицеплять одну из чёрных роз из Сада Бога Смерти, принимая участие в проводимой там церемонии.
— Я полагал, что люди приобретают их у цветочников.
— Нет. Розы произрастают только в Садах и ими запрещено торговать с целью получения прибыли.
На некоторое время установилась тишина, пока жрец изучал записи.
— Да, да. Его сестра скончалась на прошлой неделе. Погребена в Садах Морра. Могу сделать для вас ещё что–нибудь? — довольно осведомился он.
— Нет. Я полагаю, вы достаточно нам сообщили.
— Не могли бы вы рассказать мне, зачем всё это?
— Не сейчас. Я уверен, что доктор Дрекслер известит Вас, когда полностью сформулирует свою теорию.
— Попросите его об этом, господин Ягер.
Когда они уходили, жрец в приступе кашля согнулся почти пополам.
— Расскажи мне, зачем всё это, человечий отпрыск, — сказал Готрек, когда они вышли на улицу.
Феликс поглядел по сторонам, чтобы удостовериться, что поблизости нет никого, кто мог бы их подслушать.
