удивительных увлекательных приключений.
Я совсем было решила повернуться и уйти, когда дверь стремительно распахнулась. Отступать было поздно. Снова я оказалась лицом к лицу с Эстеллой. Она была в бледно-желтом саронге[4], по всей видимости, только что завязанном вокруг бедер; ее плечи и волосы были влажными, а саронг — сухой, лишь местами прилипший к ее стройному телу, обрисовывая его формы. Со стороны бассейна, расположенного позади гостиной и холла, слышались громкие голоса и смех.
— Привет, Анна!
Когда она увидела, что вместо ожидаемой знаменитости пришла всего лишь я, выражение ее лица сменилось с изумившей меня быстротой.
— О! — выдохнула она.
Ее нижняя губка недовольно оттопырилась, и это решило дело. Мой нервный страх улетучился, меня охватила холодная ярость.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказала я, презрев светские условности, и сделала шаг вперед.
— Боюсь, что не выйдет, — я сейчас занята. — Она выпалила это довольно грубо и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом.
И тут я сделала такое, чего не делала ни разу за всю свою жизнь. Мне кажется, я рисовала себе такой поступок накануне, возвратясь из «Руккери», но никогда не думала, что способна на это всерьез. Я ее ударила. Сильно ударила, прямо в лицо.
Я не принадлежу к тренированным женщинам, не занимаюсь в группах здоровья, куда наверняка бегает Эстелла. Я и теперь в общем довольно субтильная, при росте чуть выше среднего. Но я веду деятельную жизнь, занимаюсь прекрасным видом спорта — теннисом. Это был удар тыльной стороной ладони. Мне обожгло фаланги пальцев и сильно отдало в плечо. Эстеллу отбросило через весь зал, она упала на стол и опрокинула дорогую вазу. На нижней губе девушки показались капельки крови.
Она испустила слабый крик и подняла руку к губам. Я не дала ей времени что-либо предпринять. Расположение комнат в доме было мне знакомо. Я схватила ее за руку, а когда она начала вырываться с удивившей меня силой, захватила в кулак волосы на затылке.
— А ну, марш вперед! — скомандовала я.
Втащив ее в кабинет Розы, расположенный в нескольких футах ниже холла, я швырнула ее в кресло, закрытое ситцевым чехлом, и плотно притворила за собой дверь. Это было что-то вроде психической атаки: она запросто могла оказать мне сопротивление, однако же не сделала этого. Саронг с нее свалился, и она сидела совершенно голая, с расширенными от изумления зрачками. Я подняла саронг и кинула его ей прямо в лицо. Она взяла его в руки и вытянула их вперед, будто саронг мог служить ей защитой.
— Больше не будешь говорить со мной в таком тоне, — сказала я.
— Фрэнсис! — закричала она не вполне уверенно.
— Оставь это, Эстелла. Ты ведь не хочешь, чтобы он вместе с тобой пошел под суд за употребление наркотиков?
Она побледнела.
— Вы — ведьма!
— Кто? Я? Не думаешь же ты, что теперь, когда матери нет в живых, тебе позволено открыто курить наркотики у всех на глазах?
— Чего вы хотите?
— Информации.
— О чем?
— О том, как машина твоей матери сама нашла дорогу из усадьбы Грейс к вам в гараж.
Она вскочила на ноги, не выпуская из рук саронг, и кинулась к двери.
Я подняла трубку с аппарата, стоявшего на письменном столе Розы, дивясь про себя, как это Фишер его не заметил, и набрала номер участка. Услышав это, Эстелла остановилась.
— Полиция штата. Дежурный О'Коннел. — раздалось в трубке.
Я молча протянула трубку в сторону Эстеллы, чтобы ей было слышно.
— Алло! Полиция штата слушает…
Эстелла уселась обратно в кресло. Весь ее воинственный пыл угас. Я положила трубку.
Заскрипела отворяющаяся дверь, и вошел Фрэнсис. С него капала вода, вокруг бедер было повязано полотенце. Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Эстеллу.
Она не отвечала. Глаза его снова перебежали с одной на другую. Я взглянула на него в упор, и он ретировался, прикрыв за собой дверь. Я не сомневалась, что он будет подслушивать за дверью, но меня это не заботило.
— Ну так как же? — спросила я.
— Машина оказалась в гараже, потому что ее пригнала туда я.
Я оставила без внимания ее вызывающий тон.
— Вот как! Ты поехала в «Марч Хаус» и забрала ее оттуда?
— Отнюдь. Откуда мне было знать, что она там? Машина стояла на подъездной дорожке.
Это было нечто для меня неожиданное, и я не сумела скрыть удивления.
— На дорожке, говоришь? На вашей?
— Внизу, у самого шоссе. Я нашла ее рано утром. Сначала я подумала, что у матери кончился бензин, но это было не так.
— Ты говорила об этом лейтенанту Фишеру?
— Нет.
— Но почему?
— Потому что он не спрашивал. — Тон Эстеллы становился все более дерзким. Она провела по губам пальцами и теперь смотрела на кровь, будто не веря своим глазам. — Будут еще вопросы?
Я взяла из коробки на столе бумажную салфетку и передала ей. Подумав, я решила зайти с другой стороны.
— Зачем твоя мать поехала к Грейс в глухую полночь?
— Я не знаю.
— Нет, ты знаешь! Роза никогда не уезжала из дома, не поставив тебя в известность, куда едет и зачем. Так было заведено с раннего детства.
Девушка сердито метнула в меня глазами. На какой-то момент мне показалось, что она собирается открыть правду, но уже в следующий миг некая завеса снова опустилась между нами.
— Я не была с ней в тот вечер. — Она промокнула кровь на губе салфеткой. — Мы с Фрэнсисом ездили в Менемшу.
— Понятно… В котором часу вы вернулись?
— Точно не скажу… В десять тридцать, может быть, в одиннадцать.
— И матери дома не было?
Она отрицательно покачала головой, однако что-то заставляло меня сомневаться в ее искренности.
— Разве тебе не показалось странным, что мать уехала из дома и не оставила записки с указанием, куда едет и когда вернется?
— Дверь ее комнаты была заперта. Я подумала, что она дома и спит.
— Но как ты могла это подумать, если не было ее автомобиля?
Она хмурилась все больше.
— Я не заглядывала в гараж. Зачем мне было заглядывать? Его дверь была заперта, а это бывает тогда, когда там стоит машина.
Она ускользала от меня. Выброшенный в мою кровь адреналин начал снижаться, и я почувствовала неуверенность. Было очевидно, что она лжет, но лжет умело, выбивая оружие из моих рук. Надо было придумать что-то, чтобы не оказаться в дураках. И я решилась.
— А ты знаешь, Эстелла, что тебя видели в ту ночь близ усадьбы Чедвик? Ты подъехала к дому вместе с Фрэнсисом, подошла к заднему входу, окликнула свою мать, а потом вернулась к подъезду, села в «кадиллак» и уехала.
