письмо и открыть ее тайну. А если я поеду в усадьбу тайком, меня могут схватить и обвинить Бог знает в чем — в воровстве, например, или даже заподозрить во мне убийцу. Стоит ли последняя воля умершей такого риска?
Я представила в мыслях «Марч Хаус» и те опасности, которые могли в нем таиться. Эстелла не упомянула об убийце, я же не могла думать ни о чем другом. В любом случае исчезновение «Грейс» делало ситуацию еще более угрожающей. Когда там жила хозяйка, будь то настоящая или поддельная, по крайней мере было известно, что она там. А где она сейчас? И кто скрывается под ее личиной? Полиция, которая могла схватить нежданных гостей в «Марч Хаусе», представлялась мне гораздо менее опасной.
Все демоны вернулись вновь — все те страхи и весь ужас, которые я пережила в тот памятный мне день и во время ночных кошмаров. Я отогнала их, заставив себя думать только о последней воле умершей. Почему ее исполнение так уж обязательно? Выходит, желания покойного более важны для его близких, чем те, которые он выказывал при жизни? Я думаю, это потому, что в конце жизненного пути любой человек заслуживает какой-никакой награды, оценки, что ли. Умирающий должен знать, что все будет так, как того хочет он, и в кои-то веки радуется и успокаивается при мысли, что его вера в людей не будет обманута.
Я думала об этом, вспоминая Грейс Чедвик, бедную страдалицу, замурованную пожизненно в узком мещанском мирке, который уже отжил свое; жизнь была для нее сплошным беспросветным несчастьем, без радости, без награды. Я ответила Эстелле так:
— Чего бы она ни пожелала, это стоит риска. Ее волю надо исполнить.
Эстелла обратила на меня взор, исполненный невыразимого облегчения, ее глаза снова заблестели слезами. Она схватила меня за руку.
— О, благодарю вас, миссис Барлоу! Ваши слова так много для меня значат. Мне было необходимо убедиться, что я думаю правильно.
— Впрочем, я не знаю, как ты сможешь это сделать, — сказала я. — «Марч Хаус», конечно, заперт и надежно охраняется.
Эстелла весело рассмеялась.
— О, в этом можно не сомневаться: все двери и все окна заперты, на воротах и на парадной двери приклеены грозные предупреждения, написанные красными чернилами, и Отис Крэмм сидит в джипе, на подъезной дорожке. Но я уже все продумала. — Она вновь стала серьезной. — И тем не менее мне страшно. Нет, это не то, о чем думаете вы. Я не боюсь, что кто-то все еще шныряет вокруг усадьбы. Мне будет страшно открыть бабушкин сейф и забрать его содержимое. Это делает факт смерти непреложным, а смерть пугает меня.
— Она пугает каждого, — сказала я, вставая с места. — Итак, ты решилась?
— Вы не поедете со мной? — Расширенные глаза Эстеллы буквально впились в меня.
— Ты этого хочешь?
— О да, миссис Барлоу! Я не смела вас просить…
— Я думаю, одной тебе ехать не стоит. — Мой голос прозвучал решительно. — Я бы хотела назначить день…
— О, спасибо вам, миссис Барлоу!
Выражение благодарности на лице Эстеллы перевесило мой страх перед демонами, во всяком случае в тот момент. А ее признательный поцелуй в щеку снял неприятный осадок, оставшийся после нашей предыдущей встречи, когда мне пришлось надавить на нее.
Через пять минут мы уже сидели в ее машине, увозившей нас в направлении к Мидл-роуд, а также к концу моего рассказа.
Глава 21
По пути в «Марч Хаус» мы прикидывали, как обмануть Отиса Крэмма. К тому же фасад дома просматривался с дороги, нам надо было попытаться проникнуть внутрь через заднюю дверь, как это сделала в свое время я. Но теперь на страже стоит Отис Крэмм. Поскольку нельзя было воспользоваться подъездной дорожкой соседа Грейс — Оуэна Фулера, которая была видна из «Марч Хауса» как на ладони, оставалось пробираться четверть мили через густой заболоченный лес, заросший колючим кустарником, чтобы не попасть в поле зрения Отиса Крэмма.
Я не знала, как быть. Мы почти поравнялись с поворотом на Ти-лейн, когда Эстелла вдруг воскликнула:
— Я что-то придумала!
— Что именно?
— Увидите после, — сказала она уклончиво. С лукавой улыбкой она крутанула рулевое колесо и съехала с асфальтовой Мидл-роуд на неровную и ухабистую Ти-лейн.
Нас отчаянно трясло и кидало из стороны в сторону. Позади машины тянулось облако пыли, относимое ветром на густые придорожные кусты. Машина прибавила скорость, и, преодолев подъем, мы увидели старые, рыжие от ржавчины передние ворота «Марч Хауса», а за ними, на узкой дорожке, знакомые очертания полицейского джипа. Отис облокотился о капот, читая один из своих охотничьих журналов, с которыми он не расставался.
— А вот и наш страж! — воскликнула Эстелла. Она нажала на итальянский клаксон — пронзительный гудок «альфы» был слышен, я думаю, за целую милю. Крэмм резко вскинул голову и посмотрел на проезжающую мимо машину. Эстелла выбросила руку и сделала явно неприличный жест.
— Это его расшевелит, — сказала она и сильнее нажала на акселератор. Мы миновали поворот на дорожку Оуэна Фулера, оставаясь на виду у Крэмма, проехали еще с четверть мили, развернулись на 180 градусов и остановились.
Эстелла взглянула на меня и сказала:
— О'кей? Продолжим? — Я машинально кивнула, не вполне понимая, что у нее на уме. Между тем Эстелла разъяснила: — Теперь он будет с вашей стороны, вы должны его раздразнить.
Прежде чем я успела ответить, она включила скорость и отпустила педаль сцепления. «Альфа- ромео» рванулась вперед. Эстелла плавно переводила рычаг скоростей, и мы мчались с захватывающей дух быстротой, подпрыгивая на сиденье до потолка кабины. При этом Эстелла умудрялась объезжать рытвины и ухабы с искусством профессионального гонщика. Снизу в кожух с грохотом ударялись летящие из-под колес камни.
— Приготовиться! — скомандовала Эстелла.
Впереди снова замаячили смутные очертания ворот — на этот раз совсем близко. Крэмм теперь был настороже, оглушительный сигнал, который снова дала Эстелла, не застал его врасплох.
Я была слишком испугана, чтобы разговаривать. Мы делали что-нибудь около 75 миль в час, на узкой и грязной дороге эта скорость казалась еще выше. Придорожные деревья убегали назад, сливаясь в сплошное зеленое пятно. Едва я успела повернуть голову, как мы поравнялись с воротами. Отис встал на цыпочки, подавшись вперед с открытым от удивления ртом.
— Ну же! Ну! — вскричала Эстелла.
Я бездумно повиновалась и повторила безобразный жест. В приступе дикого торжества я сопроводила его своим собственным, более безобидным — я показала ему язык.
Отиса это сразило наповал. Оглянувшись назад, я мельком увидела, что король радара забирается в джип. А мы уже выезжали на Мидл-роуд. На асфальте мы опять развернулись на 180 градусов, едва не врезавшись в проходящую мимо машину. Эстелла нажала на взвизгнувшие тормоза, и мы снова выехали на грязную проселочную дорогу.
— Вот он! — указала Эстелла. — Видите?
Вдали, на вершине пригорка, отделявшего нас от «Марч Хауса», я увидела вспышки синего и белого света и разглядела джип, выехавший с дорожки, чтобы пуститься в погоню.
— Ура!! — завопила Эстелла. — Мы его достали.
«Альфа» снова рванулась вперед.
