Я стояла на пляже, рядом с траулером. Нарастающий прилив негромко рокотал позади корпуса судна. Расправив последнюю нейлоновую складку, я беспомощно огляделась вокруг в поисках чего-нибудь острого — разбитой раковины, что ли, с помощью которой можно было проделать дыру в нейлоне, чтобы аэростат нельзя было надуть. Но мне ничего не попалось под руку.
Эсси позвала меня снова. Она прикрепила большую круглую заслонку из нержавеющей стали снизу рукава при помощи двух изогнутых стальных штырей, торчащих из рамы гондолы.
— Иди сюда! — снова крикнула она мне.
С моря долетел легкий ветерок, и опять все стихло. Я подошла к ней.
— Эсси, это безумие! Посмотри на небо.
Не обращая внимания на мои слова, она зажгла горелки для нагревания воздуха. Они дружно загудели.
— Видишь, как они удивлены! — воскликнула Эсси. — Никогда еще ни один аэростат не поднимался в воздух прямо с берега. — В ее голосе слышалось ликование: она, будто неразумный ребенок, бросала вызов всем правилам.
Нагретый воздух устремился в рукав, и в считанные секунды тот раздулся до размеров большой, во всю ширину пляжа, сардельки. Еще немного, и аэростат зашевелился, задвигался с шуршанием по гальке. Эсси привязала якорную веревку, спускающуюся из гондолы, к железному кольцу, вделанному в старый гранитный столб; гондолу протащило немного вперед, и веревка натянулась. Эсси положила в гондолу синий рюкзак и велела мне залезать.
— Быстрее, Маргарет! Пошевеливайся!
Я стояла на месте, тупо глядя прямо перед собой. Этого нельзя допустить, просто нельзя! Страшный сон становился все страшнее, а я никак не могла проснуться. Вот сейчас я войду в корзину, Эсси отпустит веревку — и аэростат взметнется вверх, прямо в надвигающийся шторм…
— Маргарет! — Голос хлестнул меня, будто удар хлыста.
Я медленно повернулась к ней и вновь увидела на ее лице безумное выражение. «Что это за человек? — подумала я. — Что за страшное существо?» Это не Эсси, которую я знала, добрая, веселая, восторженная; которая с увлечением собирала лекарственные травы и однажды перебралась через кирпичную стену, чтобы вызволить из лап паука маленькую бабочку-голубянку: «Лети, милая, ты свободна!» Это не та Эсси, которая могла поднять удивленно распахнутые, точно у ребенка, глаза в бездонное голубое небо, глядя, как на некое чудо, на повисший в нем аэростат, повторяя: «О Маргарет, смотрите… да смотрите же!»…
Видя, что я не двигаюсь с места, она снова направила на меня пистолет, после чего я оказалась в гондоле. Эсси счастливо засмеялась:
— Я захватила с собой бутылку рейнвейна, он в кулере.
Налетел новый порыв ветра, аэростат приподнялся на гальке. Горелки загудели сильнее.
— Держись крепче, Маргарет!
— Эсси, я не хочу…
— Держись, тебе говорят!
Встрепенувшись, аэростат медленно и величественно развернулся и принял вертикальное положение. Якорная веревка натянулась, точно струна.
— Отвязывай! — закричала мне Эсси. — Быстрее!
Я не пошевелилась, и она отвязала веревку сама. Корзина вздрогнула, аэростат взмыл в воздух.
— Мы свободны, Маргарет! Свободны! — Эсси крепко обхватила меня за плечи.
Горелки все еще гудели. Мы поднимались. В отчаянии я взглянула на стропку, тянущуюся к верхней секции рукава, где был клапан, предназначенный для выпускания газа. Если потянуть за нее, нагретый воздух выйдет и аэростат опустится на землю. Эсси проследила направление моего взгляда и улыбнулась. Но глаза ее не улыбались — в них я видела знакомое мне безумие. Я бессильно опустилась на сиденье, устроенное внутри гондолы, — Эсси снова взяла надо мной верх.
Потом произошло то, что я должна была предвидеть, если бы не была напугана до потери сознания. На Менемшу надвинулась черная штормовая туча, пришедшая с севера. До нее оставалось не больше мили. Раскаты грома сотрясали воздух, подобно гигантским пылесосам. Поднялся ветер, относивший нас в направлении тучи. Мы должны были лететь на юг, в сторону узкого перешейка между нами и Атлантикой, а затем — к морю, но вместо этого нас стало сносить в сторону Нашаквитса-Понд, то есть в эпицентр бури.
Мы все еще летели низко над водой, примерно в двадцати или тридцати футах.
— Нам нужно подняться выше! — кричала Эсси. — Тогда ветер отнесет нас к югу.
Но тут случилось непредвиденное. События развивались быстро, как в кино. Эсси на минуту повернулась ко мне спиной, чтобы подкрутить горелки и ускорить подъем. Я с отчаянием взглянула вниз, прощаясь с надеждой на спасение, и вдруг увидела две машины, отъехавшие от дома Эсси. Я узнала свой собственный фургон и полицейский джип. У меня промелькнула мысль, что помощь пришла слишком поздно.
Я вскочила на ноги и закричала — не помню, что именно. Эсси обернулась и выхватила из корзинки пистолет. Вероятно, она угадала мое намерение. Не раздумывая ни секунды, я выпрыгнула из гондолы. Обе пули пролетели мимо.
Сорок футов — высота немалая, а мелководье — не лучшее место для приземления, если вы к тому же не умеете падать. Я не сумела сгруппироваться и летела в свободном падении. Ударившись о песчаное дно на глубине четырех футов, я вывихнула себе плечо, сломала ключицу, правую кисть и два ребра.
Я беспомощно барахталась в море, то упираясь ногами в песок, то погружаясь под воду. От нестерпимой боли захватывало дыхание. Наконец я ухитрилась встать на ноги, смутно осознавая, что ко мне кто-то плывет. Уже теряя сознание, я почувствовала, как меня подхватили чьи-то сильные руки.
— Все в порядке, Маргарет! Я — с вами.
Это был Питер.
Лейтенант Фишер отстал от него всего на какой-нибудь ярд. Он был в полной амуниции и походил на утопающую крысу. Они помогли мне добраться до берега и только потом посмотрели на грозовое небо.
— Аэростат окажется там уже через минуту! — вскричал Питер.
Превозмогая боль, я тоже взглянула вверх. Аппарат уже поднялся на несколько сотен футов, и теперь быстро двигался к эпицентру грозы, который был всего в полумиле. Яркие желто-зеленые и голубые тона составляли резкий контраст с свинцовыми облаками. Я разглядела крошечную фигурку в гондоле и улышала свой собственный голос:
— Эсси! О Боже! Эсси…
Питер пытался меня увести, я сопротивлялась.
— У нее есть пистолет, — рыдала я. — Она силой заставила меня сесть в гондолу.
Мы подождали какое-то время. Питер поддерживал меня за плечи. Аэростат быстро уменьшался в размерах, и вот уж его не стало видно вовсе. Он скрылся среди страшных клубящихся туч, где непрерывно сверкали молнии.
Упали первые капли дождя.
— Где Эстелла Перкинс? — строго спросил у меня Фишер. Он снова превратился в полицейского. — Вам известно что-нибудь о ней?
— Мы нашли ее машину у дома Оуэна, — пояснил Питер. — Хедер нам сказала, что вы поехали в «Руккери».
Я отрицательно покачала головой — местонахождение Эстеллы было мне неизвестно.
Из дома Эсси послышался голос полицейского.
— Здесь никого нет, лейтенант!
— Думайте! — повернулся ко мне Фишер. — Ее нет в усадьбе Фулера, она должна быть где-то здесь.
Как будто я была в состоянии думать! Эстелла могла быть где угодно…
Мы стояли у траулера. Приливная волна с легким шумом била в его корму. Эсси говорила, что заперла Эстеллу в надежном месте… Я посмотрела на мрачный темный остов судна и вспомнила, как однажды, осматривая ловушки на омаров, Эсси кивнула головой в сторону кормы: «Ее затопляет каждый раз в конце
