— Поди ищи нас теперь!
— А в случае нападения можно и отстреляться, — говорил Мазин.
Недостатка в стрелах, пугачах и рогатках не было. Мальчики усердно тренировались в стрельбе. Около землянки на дереве висели белые кружочки, пробитые стрелами.
— Петька, целься в правый кружок, а я в левый! Следопыту надо бить без промаха! — поучал Мазин.
С наступлением осенних дождей Мазин притащил из дома клеенку, а Русаков — дождевой плащ. В землянке и в проливной дождь было тепло и сухо.
Мазин достал где-то азбуку следопыта и требовал от Петьки, чтобы он срисовал ее и выучил наизусть. Зимой товарищи ходили на лыжах в лес. Ставили силки, но зайцев в этих местах не было.
Сегодня Мазину посчастливилось — он убил ворону.
Прождав товарища до позднего вечера, Мазин взял клочок бумаги и написал: «Убил дичь. Придешь — освежуй».
На другой день товарищи встретились.
— Отец был дома, — пояснил Петя. — Он премию получил, гостей назвал. Много. И одна тетенька там была. Он ей говорит: «Вот мой Петр» — это про меня. А она ему: «Ну, какой же это Петр — это просто Петя!»
— Ладно! — прервал его Мазин, вынимая перочинный нож и вытаскивая из угла убитую ворону. — На, свежуй дичь, а я огонь разведу.
Он поставил у входа жаровню, бросил на угли спичечные коробки и стал разжигать огонь.
Петя поднял ворону, оглядел ее со всех сторон и удивленно сказал:
— Какая же это дичь! Это обыкновенная ворона.
— Так убей утку! — огрызнулся Мазин, протирая красные от дыма глаза. — А не убьешь утку — будешь есть ворону!
Через несколько минут из котелка уже торчал черный вороний клюв.
Мазин взял лопату, вышел из землянки и скоро вернулся с мороженой рыбой.
У Пети сделалось грустное лицо.
— Довольно одной вороны, Мазин, а то мы сразу все запасы съедим, — осторожно сказал он.
Мазин молча отхватил ножом кусок рыбы, нарезал ее тонкими ломтиками, посолил и подвинул товарищу.
— Ешь! Ворон на нашу долю хватит, — сказал он, храбро отправляя в рот ломтик рыбы.
Петя, зажмурившись, последовал его примеру.
Оба молча жевали, украдкой наблюдая друг за другом.
— Все охотники едят мороженую рыбу, а собаки на севере преимущественно питаются этим, — со вздохом сказал Петя.
В котелке забулькала вода. Мазин вытащил ворону, потыкал ее ножом и снова бросил в котел:
— Жестковата.
Петя повеселел.
— Конечно, пусть упревает, — с живостью сказал он, похлопывая себя по животу. — И вообще я здорово сыт. Возьми мою половину, если хочешь, — добавил он, подвигая Мазину оставшийся ломтик рыбы.
Мазин сделал вид, что не слышит, сложил нарезанные куски и вышел из землянки.
Через минуту, сидя на мешке с сеном и лениво постреливая из рогаток в стенку, они вспомнили и трех товарищей, так неожиданно появившихся на пруду.
— И чего их занесло сюда? — забеспокоился Мазин. — Еще повадятся ходить.
— Не повадятся, — усмехнулся Русаков. — Я их здорово напугал.
— Трубачева не запугаешь — этот к черту на рога полезет. Смелый парень! Вот такого бы товарища нам с тобой! — сказал Мазин.
— Да… хорошо. Только он отличник, а мы… — Петя легонько свистнул и засмеялся.
— А ты принес учебники? — живо спросил Мазин.
— Забыл.
— Смотри, Петька, не пройдет нам это даром.
Он опустил рогатку и задумался.
— А чего же мы плохого делаем? — искренне удивился Петя. — Мы ничего плохого не делаем.
Мазин прищурился и уничтожающе посмотрел на него.
— Если человек делает плохо и знает, что это плохо, то это еще ничего, — медленно сказал он, — а если он делает плохо и думает, что это хорошо, то это уж дело дрянь!
— Я не думаю, — быстро сказал Петя, — насчет учебы и вообще…
— То-то, — сказал Мазин. — Себя обманывать нечего.
Он достал азбуку следопыта, прикрыл рукой подпись под рисунком и строго спросил:
— Чей след?
— Утки, — поспешно ответил Петя.
— Сам ты утка! — рассердился Мазин. — Кому я говорил — выучи наизусть!
Глава 9
ТЕТЯ ДУНЯ
Васек был дома один. Он принарядился, начистил ботинки и, не зная, что с собой делать, ходил по комнате.
Каникулы ему уже надоели. Скорей бы в школу!
«Интересно, какой-то новый учитель?» — думал он, поджидая отца.
В дверь кто-то тихонько постучал.
— Мне к Трубачеву Павлу Васильевичу, — сказала женщина, осторожно прикрывая дверь и с трудом втаскивая за собой корзинку.
— Папы нет. — Васек внимательно разглядывал гостью.
Она была в синем пальто, туго застегнутом на все пуговицы. Из-под черного полушалка глядели на Васька рыже-голубые, чем-то знакомые глаза. Мальчика охватила тревога.
— Папы нет! — повторил он.
— Папы нет, а тетка — вот она! — вдруг сказала женщина, любезно поджимая губы. — А ты небось Васек? Тащи-ка корзинку. Запарилась я с ней!
Она вошла в кухню, села на табурет, расстегнула пуговицы своего пальто и, обмахиваясь концами полушалка, огляделась вокруг.
— Ничего живете. Кухня просторная. — Она заглянула в комнату. — В чистоте содержите. А это чья же дверь-то? — потрогав замок Таниной двери, спросила она.
Васек втащил корзинку и, не зная, что отвечать, во все глаза смотрел на тетку.
«Смешная какая-то», — думал он.
А тетка между тем уже расхаживала по комнате, оглядывая обстановку. Васек с удивлением увидел теперь, что глаза у нее точь-в-точь как у отца, с такими же короткими рыжими ресницами, что нос и все лицо тетки тоже напоминают отца, только рот и выражение лица какое-то другое. Тетка как бы угадала его мысли.
— Ишь, — сказала она, с видимым удовольствием бросив взгляд на мальчика, — рыжий. В нашу
