это было с Эльвирой».
— Когда я разговаривала с вами, то была в шоке и так огорчена, что ничего не соображала. Я была в полном расстройстве. Вы звонили мне в среду, не так ли?
— Да, — подтвердила Родригес.
— Когда я говорила, что была дома, то думала о предыдущем вечере. Дома я была во вторник.
— Значит, в тот вечер вы уезжали из дома? — с воодушевлением спросил Бенет.
— Да, уезжала. — Надо быть на шаг впереди их. — Видите ли, Джонатан стал подозревать, что сиделка, которая работала у них с понедельника по пятницу, Рори, нарочно раздражала его жену. Он был убежден, что она рыскала в его кабинете, нашла книгу с нашими фотографиями и показала их Кэтлин.
— Из того, что мы знаем, это случилось полтора года назад. Почему профессор Лайонс не уволил ее тогда?
— Потому, что он заподозрил ее не тогда, а всего несколько недель назад, застав ее в кабинете с Кэтлин, когда та рылась у него в столе. Рори заявила, что не могла ее остановить, но Джонатан знал, что она лжет. По дороге в кабинет он слышал, как Рори говорила Кэтлин, что там могут быть еще какие-нибудь фотографии.
Лицо Саймона Бенета оставалось безучастным.
— И еще раз, почему он сразу не уволил ее?
— Он прежде хотел поговорить с Марией. Подозреваю, им пришлось иметь дело с парой совершенно равнодушных сиделок, которые плохо убирали за Кэтлин и путали ее лекарства. Ему не хотелось снова искать сиделку. — И, чувствуя себя более уверенно, Лилиан добавила: — Джонатан собирался сообщить Марии, что настало время поместить ее мать в интернат, а самому начать жить со мной.
Она сделала большие глаза и посмотрела на Саймона Берета, потом на Риту Родригес, которые остались совершенно безучастны. «Ну никакого сочувствия».
— Где вы были в понедельник вечером, мисс Стюарт? — спросил Бенет.
— Я места себе не находила. Хотела где-нибудь поужинать. Никого не хотела видеть. Отправилась в маленький ресторанчик в Нью-Джерси.
— Где именно?
— В Монтвале. — Лилиан знала, что надо отвечать. — Мы с Джонатаном там бывали. Название «Альдо и Джианни».
— Во сколько это было?
— Около восьми. Вы можете проверить. Они меня там знают.
— Я знаю «Альдо и Джианни», это не более чем в двадцати минутах от Мауа. И вы туда поехали только потому, что места себе не находили? Или же собирались встретиться там с профессором Лайонсом?
— Нет… то есть да.
«Осторожнее», — в панике подумала Лилиан.
— У нас были предоплаченные мобильники для связи друг с другом. Он не хотел, чтобы на каком- нибудь из его телефонов были звонки от меня. Полагаю, вы это как-то выяснили. Он собирался незаметно выбраться ко мне на ужин после того, как сиделка уложит Кэтлин спать. Но выяснилось, что ей надо уйти, и с Кэтлин некого было оставить. Поэтому я ужинала одна, а потом вернулась домой. Могу показать вам чек из ресторана.
— Когда звонил профессор Лайонс, чтобы сообщить, что он не сможет приехать в ресторан?
— Около половины шестого, когда вернулся домой и узнал, что сиделка уходит. Но я решила поехать туда одна.
— Где ваш предоплаченный телефон, мисс Стюарт? — спросила Рита теплым голосом.
— Когда я услышала, что Джонатан мертв, я выбросила телефон. Не могла слышать его голос. Знаете, если я пропускала звонок, то запись сохранялась. Вы, должно быть, нашли такой же телефон у него?
— Мисс Стюарт, какой у вас был номер и какой у него?
Шокированная вопросом, Лилиан быстро соображала.
— Не помню. Джон сделал автоматический набор. Мы пользовались этими телефонами только для связи друг с другом.
Ни один из полицейских не среагировал на ответ. Следующий вопрос Саймона Бенета был совершенно неожиданным:
— Мисс Стюарт, мы узнали, что профессор Лайонс мог владеть ценной древней рукописью. Но среди его бумаг мы ее не нашли. Вы об этом что-нибудь знаете?
— Ценная рукопись? Он ничего мне об этом не говорил. Конечно, я знаю, что Джонатан работал с некоторыми документами, найденными в той церкви, но он ничего не говорил об их ценности.
— Если у него действительно было что-то ценное, вас не удивляет, что он не показал это вам и даже не рассказал?
— Вы говорите, что у Джонатана могла быть какая-то ценная рукопись, но не уверены, что она у него действительно была? Я точно знаю, что он бы мне показал.
— Понимаю, — сухо произнес Бенет. — Позвольте спросить вас вот еще о чем. Профессор Лайонс, вероятно, был прекрасным стрелком. Они с женой развлекались в тире, и, конечно, эти занятия прекратились, когда она заболела. А вы когда-нибудь бывали с ним в тире?
Лилиан знала, что лгать бесполезно.
— Джонатан брал меня в тир в Уэстчестере вскоре после нашего знакомства.
— Как часто вы там бывали?
«Они могут проверить записи», — подумала Лилиан.
— Приблизительно раз в месяц.
Мысленно она сразу сожгла сертификат, полученный за стрельбу, и, не дожидаясь вопроса, добавила:
— Я неплохо стреляю, — и вдруг выпалила: — Мне не нравится, как вы на меня смотрите. Я любила Джонатана. Мне его будет не хватать всю оставшуюся жизнь. Не скажу больше ни слова. Вы арестовали его сумасшедшую жену за убийство и были правы. Он ее боялся, вы сами знаете.
Детективы встали.
— Может быть, ответите еще на один вопрос, мисс Стюарт? Вы не доверяли сиделке Рори, не так ли?
— На этот я отвечу, — с чувством произнесла Лилиан. — Она была шпионкой. Отыскала те фотографии и устроила неприятности. Жена Джонатана и его дочь никогда бы не заподозрили, что между нами есть что-то, если бы не она.
— Благодарим вас, мисс Стюарт.
Они ушли. Дрожа, Лилиан пыталась вспомнить, что она им сказала. Поверили ли они ей? Возможно, нет. «Мне нужен адвокат, — бешено соображала она. — Не надо было разговаривать с ними без адвоката».
Зазвонил телефон. Боясь ответить на звонок и боясь не ответить, она потянулась к аппарату. Это был Ричард, но тон его голоса был не тот, к которому она привыкла.
— Лилиан, — уверенно произнес он, — я был не совсем честен с тобой, и ты, конечно, солгала мне против воли. Я видел рукопись и знаю, что она настоящая. Джонатан сказал, что передал ее тебе на хранение. И я собираюсь рассказать это полиции. Знаю, что у тебя есть предложения продать ее, но вот тебе цена моего молчания. Даю тебе за письмо два миллиона долларов. Оно мне нужно, и я его получу, понятно?
Не дождавшись ответа, он прервал связь.
Глава 34
Во вторник в одиннадцать часов утра Уолли Грубер предстал перед нью-йоркским судьей Розмари Гауган за грабеж и попытку ограбления. Его круглое лицо больше не сияло приветливой улыбкой.
