Обычно в это время он еще при параде — встречает гостей.
— Вы видели Кэсси?
— Нет. А она здесь? — Селия наклонилась к упаковке пива, стоявшей у ее ног, вытащила из кармана куртки консервный нож и открыла очередную бутылку. — Если так, наверняка наш Дункан изображает из себя образцового папашу: варит дочке перед сном какао и читает сказку.
Перес удивился тому, сколько в ее голосе горечи.
— Так он не знает, что вы пришли?
— Нет. Я была в городе — любовалась сияющим от гордости Майклом в роли Старины Ярла. Роберт шел в его отряде — ждет не дождется, когда наступит его черед занять место отца. С детских лет мечтает. Мальчишкой надевал на голову кастрюлю и маршировал по дому. — Сделавшись после пива задумчивой и сентиментальной, Селия говорила сама с собой. — Не представляю, почему для него это так много значит. Наверное, иногда каждому из нас хочется, чтобы его признали своим.
— А Дункан в Леруике был?
— С чего вдруг? — удивилась она. — Дункан на фестивале огня не бывает — он выше всего этого. Он не станет отплясывать с домохозяйками средних лет в столовой отеля «Айлзбург» или школьном актовом зале. А ведь сам вот-вот сравняется с ними в возрасте. Просто не отдает себе в этом отчета.
— Кэсси пропала, — сказал Джимми.
Но Селия ничего не слышала. Она выпила немало и теперь смотрела на огонь невидящими глазами.
Перес подошел к компании, расположившейся у костра, но, едва окинув их взглядом, сразу же определил — Дункана среди них нет. Молодой человек в длинном сером пальто сидел на перевернутой упаковке из-под пива и безбожно терзал струны гитары. Остальные, приняв картинные позы, делали вид, будто внимательно слушают. Когда Перес спросил, не видел ли кто Дункана или Кэсси, те только плечами пожали. То ли обкурились, то ли напились. Или им просто было все равно.
Перес бросился к дому — надо пройтись по комнатам. На этот раз в доме было убрано. Из ближайшей деревушки Брей к Дункану приезжали женщины, которые за несколько банкнот и его очаровательную улыбку наводили порядок. Видимо, гости отправились прямиком на пляж, потому что в большой гостиной было тихо, запах освежителя и восковой натирки еще не успел выветриться. Огонь затухал; Перес по давней привычке вынул из стоявшего рядом ведра полено и подбросил в камин. Сырое дерево зашипело, прежде чем занялось.
Перес не знал, как быть. Но вернуться, выполнив работу лишь наполовину, не мог. И хотя найти Кэсси в доме надеялся мало, продолжал поиски. Он заходил в комнаты, где раньше никогда не бывал, даже подростком, когда на выходные оставался у Дункана и весь дом был в их распоряжении. Под самой крышей обнаружился целый этаж, казалось, нежилой — холодно, никакого отопления, полы ничем не покрыты. Обстановка в комнатах скудная, а резкий свет лампочки без абажура, которую он на секунду включал, прежде чем двинуться дальше, не добавлял им уюта. Где-то мебели не было вообще, где-то стояла всякая рухлядь.
Вдруг до Переса донеслись невнятные звуки; он замер. Кто-то разговаривал, послышались короткие смешки. Перес определил, что это за дверью дальней комнаты.
— Дункан! — крикнул он.
Голоса смолкли. Перес даже подумал, уж не ошибся ли он. Вдруг это порывы ветра? Однако через щель приоткрытой двери пробивался свет. Перес тихо подкрался и резко распахнул дверь.
Комната оказалась мансардой с куполообразным потолком вроде храмового свода. Высокое окно было задернуто муслиновой тканью, которая колыхалась от малейшего сквозняка, задувавшего через плохо подогнанное стекло. В комнате стояла огромная кровать с резными деревянными стойками по углам. На ней, покрытой ворохом линялых одеял, раскинулись двое — парень и девушка; похоже, холода они не чувствовали, хотя лежали полураздетые, едва прикрывшись. Видно, то, ради чего они здесь уединились, уже произошло, и теперь оба курили одну сигарету, затягиваясь по очереди. Они были молоды, даже слишком молоды, на вид — лет шестнадцать-семнадцать. Он застал их врасплох.
Увидев блаженные улыбки на лицах парочки, Перес невольно испытал зависть. Махнув рукой в знак извинения, он закрыл за собой дверь и помчался вниз, на первый этаж.
Тем временем сидевшие возле костра гости зашевелились, потянулись к дому, впереди неторопливо шел Дункан. Он накинул на плечи куртку, застегнув лишь верхнюю пуговицу, — казалось, на нем плащ.
Перес подскочил к нему, преграждая путь:
— Ты видел Кэсси?
— Она у Фрэн — ко мне эта ведьма ее не отпустила. А что?
— Кэсси пропала. Во время праздничного шествия она отбилась от Фрэн и затерялась в толпе.
Перес понимал: Дункан — отец Кэсси и заслуживает более подробных объяснений. Но время неумолимо утекало. Не обращая внимания на вопросы, которые Дункан выкрикивал ему вслед, Перес покинул сборище гостей с их нелепым ритуалом и торопливо, поскальзываясь на гальке, пошел к машине. Рванув с места, он погнал обратно в Леруик.
Глава сорок третья
Салли вышла из зала на улицу глотнуть свежего воздуха; дверь за ней захлопнулась, музыка стихла. Она выбежала лишь на минутку, без пальто. В зале стояла неимоверная духота: батареи работали на полную мощность, и все танцуют. Она посмотрела на небо, усеянное звездами точно веснушками. Выпитое ударило Салли в голову, она склонилась — вряд ли вырвет, но надо как-то избавиться от головокружения, от ощущения, что земля уходит из-под ног.
С родителями Салли за весь вечер и словом не обмолвилась — она их попросту не видела. Лишь однажды, во время праздничного шествия, в отдалении мелькнул отец; она тогда еще удивилась: что это он делает на празднике без матери — ее рядом с отцом не было. Салли наплела им, что весь вечер будет с Фрэн Хантер и ее дочкой. И они поверили. Даже обрадовались — возможности побыть вдвоем. Но если и были на мемориальном поле, где сжигали ладью, она их там не встретила. Сейчас-то родители наверняка уже дома. Мать заваривает себе большую кружку какао перед сном, набирает горячую воду в грелки — себе и отцу. Салли выпрямилась, запрокинула голову к небу — голова снова закружилась. Наконец, начав мерзнуть, вернулась в танцевальный зал.
В зале все напоминало тот вечер, когда она познакомилась с Робертом. Сегодня, правда, и народу, и шуму было больше. Салли заметила знакомых девчонок из школы, они дурачились, но было видно, что завидуют ей черной завистью, ведь она с Робертом. Салли плюнула на всякие предосторожности. У нее было отличное настроение, и она хотела, чтобы о них с Робертом знали все. После гибели Кэтрин она сбросила пару килограммов, и это придавало ей уверенности. А что, можно подкинуть идею молодежному журналу: «Убийство подруги — лучшая диета». Салли понимала, что смешного тут мало, но невольно улыбнулась. Она поискала глазами Роберта. Вокруг парня вились ее одноклассницы, но он их будто не видел. Роберт не сразу заметил ее возвращение, и Салли воспользовалась этим, решив незаметно понаблюдать за ним. Лиза из кожи вон лезла, добиваясь внимания Роберта, но он ее игнорировал. Костюм викинга все еще был на нем, он только стащил с головы шлем, но длинный нож был на месте — висел в ножнах на поясе. Когда они танцевали медленный танец, ножны то и дело касались ее бедра. Это ее заводило. Такого она прежде не чувствовала.
Салли подошла и нежно провела рукой по его шее. Наверняка и он выпил будь здоров, хотя по виду не скажешь. Роберт воспринимал праздник и все, что с ним связано, очень серьезно. Салли это нравилось — он не был похож на одноклассников, которым лишь бы поржать. Звучала музыка, и Салли чувствовала, будто парит в воздухе, смотря на всех сверху вниз. Все, что было плохого, — гибель Кэтрин, ссоры с предками, насмешки одноклассников, — все кончилось. Впервые Салли поверила — жизнь у нее будет замечательная. Музыка смолкла: музыканты решили промочить горло. Роберт склонился к самому ее уху:
— Слушай, я тут подумал… Не рвануть ли в Хо? У Дункана как раз вечеринка. Хочешь со мной?
