уже не видел в Тиранде ребёнка-друга детства, а рассматривал её как прекрасную женщину, кем, впрочем, она и была. В то время пока Малфурион разговаривал с птицами, он просчитывал, как просить Тиранду стать его женой.
В его мыслях всё складывалось идеально. Он сам не мог не восхищаться своим положением, и он знал, что многие другие женщины отрыто, проявляли свою симпатию к нему. За короткий период времени Иллидан взял под свой контроль тех из Лунной Стражи кто остался в живых, и своими руками спас многих ночных эльфов от полного уничтожения. Он стал могущественным, статным героем. Тиранда, безусловно, должна была стать его.
И так бы стало, если б не Малфурион.
С рыком колдун указал на другой камень рядом с ним. Он в мгновение ока приобрёл лицо его брата, такое же, как его собственное, но другое.
Иллидан сжал кулак.
Лицо взорвалось, разлетаясь кусками по сторонам.
'Она должна быть моей!'
Его слова эхом разлетелись по лесу. Брат Малфуриона зарычал в ответ на свой собственный голос, повторяющееся эхо каждый раз напоминало ему о том, что он потерял.
'Она бы уже была моей…' поправил он себя, смягчив свой голос до жалостливого. 'Если бы не ты, братец, она бы уже была моей'.
Он всегда был впереди. И как никогда ясный неожиданный вопрос пришел ему в голову:
'Я? Потому что у меня это глаза?' Иллидан рассмеялся сам над собой. 'Мои чудесные, янтарные глаза?'
'Шутка, сыгранная, для меня богами!' Колдун поднялся, направляясь вглубь леса. Даже на ходу он не мог избавиться от голоса, в его мыслях… хотя на самом деле какая-то часть его и не хотела этого.
'Что я должен делать? Держать их дальше друг от друга?'
Колдун остановился. Он сложил руки и в ладонях он воссоздал изображение танцующей Тиранды. Она была немного моложе и носила ниспадающую юбку. Изображение Иллидан воссоздал из памяти с фестиваля несколько сезонов назад. Тогда был первый раз, когда он видел в ней больше чем просто друга.
Иллидан внезапно закрыл ладони, рассеивая видение. 'Нет! Это варварство!'
И всё же Иллидан задумался на минуту, очарованный, извращённой мыслью.
'Сдать его… им? Я'
Сомнения обуревали его, некоторые здравые мысли остались позади…
'Некого будет винить…' пробормотал Иллидан. Он открыл свои ладони, и снова изображение Тиранды танцевало перед ним. Он некоторое время рассматривал её.
Но колдун опять сжал кулаки. Затем с отвращением вытер руки об одежду, будто избавляясь от противных мыслей, и быстро направился обратно в лагерь.
'Никогда!' проворчал он себе под нос. 'Только не моего брата! Никогда!'
Колдун продолжал о чём-то размышлять вслух, пока шёл обратно, не глядя по сторонам. По этому, он не заметил, как фигура отделилась от тени деревьев, наблюдая за ним на расстоянии, посмеиваясь над мгновенной возвращением к ценностям чести и братства ночного эльфа.
'Фундамент заложен' прошептал он с удовольствием. 'И ты сам будешь строить на нём, близнец друида'.
При этом он направился в обратном направлении… двигаясь на двух покрытых мехом ногах, оканчивающихся, копытами.
Не желая больше ждать возвращения мага и друида. Лорд Гребень Ворона приказал ночным эльфам выдвигаться на следующее утро. Было ясно, что большинство из его советников предпочло выступать ночью, но главнокомандующий не хотел позволять демонам, считать его слишком предсказуемым. Его воины тоже постепенно привыкли дневному образу жизни, хоть это и означало, что их силы были не на самом своём пике. Гребень ворона теперь опирался на решительность своего народа, на их понимание, что ели они проиграют хоть одну битву, это будет конец.
Пылающий Легион, в свою очередь, ожидал их не так далеко. Ночные эльфы шли, зная, что кровопролитная битва скрывалась сразу за горизонтом, но, тем не менее, они шли.
И так, битва за Калимдор не окончена.
Пока ночные эльфы боролись за выживание, и Иллидан пытался побороть свои запутавшиеся мысли, Красус столкнулся с совсем другой проблемой, который, как подозревал, Малфурион, совсем не входившей в планы волшебника.
'Это тянется на столько далеко, на сколько только я могу почувствовать', прошипел маг в отчаянье.
'Это' было невидимым для глаз, но не на ощупь. 'Это' было огромным невидимым щитом, который держал их, по измерениям Красуса примерно в дне пути от их цели.
Они обнаружили его, чуть не потеряв мага. Гиппогриф Красуса столкнулся с пустотой, с такой силой, что мага выбросила из седла раненого животного. Малфурион понимая, что его собственный Гиппогриф никогда не успеет догнать Красуса, призвал на помощь силы ветра. Мощный горный порыв поднял его спутника наверх, достаточно близко к друиду для того чтоб тот смог схватить мага за руку. Затем они приземлились, чтобы изучить это новое препятствие.
И даже после нескольких часов изучения, Красус ни на долю не продвинулся ближе к ответу… и его сбитый с толку вид ещё больше встревожил друида.
Наконец. Красус произнес обречённо. 'Я побеждён'.
'Вы не можете найти способ, с помощью которого можно пробить это?'
'Хуже того, друид, я даже не могу связаться с кем бы то ни было. Даже мои собственные мысли путаются рядом с этим'.
Малфурион глубоко уважал Красуса. Таинственный маг помог спасти его, когда Лорд Ксавиус захватил его дух. Красус также сыграл важную роль, помогая ночному эльфу победить советника королевы, и уничтожить первый портал. И видеть его таким…
'Так близко', продолжил маг, 'Очень близко! Это, безусловно, его работа!'
'Чья работа?'
Его глаза сузились, Красус выглядел достаточно бледно, по его выражение ночной эльф понял, что маг сильно встревожен. Он казалось, оценивал своего компаньона взглядом, и Малфурион надеялся, что маг найдёт его достойным.
'Да… Ты должен знать. Ты имеешь право знать'.
Друид затаил дыхание. Чтобы ни желал рассказать Красус, оно, безусловно, должно было быть огромной важности.
'Взгляни в мои глаза, Малфурион'. Когда ночной эльф повиновался, Красус продолжил. 'Есть трое, которых вы и ваш род называют 'чужаками'. Это Ронин, кто зовёт себя человеком, и Брокс, орк. Вы не знаете ни их расы, ни их самих, но они есть те как вы видите их — человек и орк'.
