Путь разума в поисках истины. Основное богословие

философских систем, мистических и синкретических сект и «церквей» являются достаточно впечатляющей иллюстрацией того, к каким учениям приводит одно естественное «ощущение Бога». Это и понятно. Где нет никаких критериев, где «человек — мера всех вещей» и каждый может свое понимание считать мерилом истинности, там всегда открыты двери для признания любой идеи за истинную и ухода, таким образом, от Самой Истины. Отсюда и становится очевидной необходимость особого Откровения Божия, истинность которого была бы засвидетельствована соответствующим образом.

§ 2. Признаки сверхъестественного Откровения

Есть ли такие признаки, по которым можно было бы отличить общее сверхъестественное Откровение от естественных человеческих учений, прозрений, догадок? Не касаясь Откровения ветхозаветного, как уже исполнившего свою основную миссию и ставшего, по существу, достоянием истории [138] (Евр. 8; 7, 13), остановимся на Откровении христианском.

Первый из признаков, наиболее очевидный для каждого приступающего к чтению Нового Завета, — это нравственная высота, святость и глубокая чистота того идеала, к которому призывается человек. Невоздаяние злом за зло, любовь ко всем, даже к личным врагам, готовность душу свою отдать за других, наконец, потрясающий пример личности Самого Господа Иисуса Христа — Бога, смирившегося до реального вочеловечения и крестной казни ради спасения человека — все это несравнимо ни с одним учением мира, ни с одним из его идеалов. Подобного в целом не знала ни одна религия (включая ветхозаветную), ни одна философия. Уже это дает возможность ощутить неотмирность христианства, его сверхъестественные истоки.

Впечатляющим фактом, свидетельствующим о богооткровенности христианского вероучения, являются его догматы о Боге-Троице, Боговоплощении, Спасении через Крест, Воскресении и другие. Эти центральные истины христианства столь же отличны по своему существу от предшествовавших ему религиозных и философских аналогов, сколько, если говорить образно, ребенок для женщины отличается от той куклы, с которой она играла в детстве. Не случайно апостол Павел восклицает:

«А мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие»

(1 Кор. 1, 23). Последующая история христианства подтвердила эту мысль в полной мере. Тот факт, что христианское вероучение постоянно пытались и пытаются «исправить» и сделать или, во избежание «соблазна», — естественным продолжением иудейства, вычеркнув из него веру в Божественное и мессианское достоинство Господа Иисуса Христа, или, чтобы избавить от «безумия» перед лицом языческого мира, — логически «оправданным» этико-философским учением, — является ярким свидетельством того, что Новозаветное Откровение не есть плод мудрости человеческой. Уникальная, в своем роде, «инаковость» христианства среди прочих религий, его философская «абсурдность» (вспомним тертуллиановское: credo, quia absurdum est) еще раз указывает на неземной источник христианского учения, на то «немудрое Божие», которое

«премудрее человеков»

(1 Кор. 1, 25).

Ярким свидетельством сверхъестественности Откровения, содержащегося в Священном Писании, являются пророчества. Под пророчествами в данном случае подразумеваются такие предсказания, которые не основывались и не могли быть основаны на каких-либо научных расчетах или особом знании психологии, истории, экономики, политики и т. д.; эти необъяснимые никакими естественными причинами и простирающиеся на многие века вперед предсказания будущих событий всегда являлись серьезным религиозным аргументом.

Так, в Евангелии от Луки (написано в 63 г.) [139] сообщается, что Дева Мария в состоянии особого духовного подъема произносит:

«Отныне будут ублажать Меня все роды»

(Лк. 1, 48). Евангелист не усомнился записать эти слова молодой Девушки, хотя в естественном порядке сделать подобное было бы равносильно безумию. И вот, с первого века и доныне Ее прославляют все христианские народы.

В Евангелии от Матфея находим прямые пророчества Господа Иисуса Христа о будущем Своего Благовестия:

«И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам»

(Мф. 24, 14); о судьбе еврейского народа и Иерусалима:

«Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено»

(Мф. 23, 35-38; 24, 2; Лк. 21; 20-24, 32) («Матфей составил свое Евангелие, по всей вероятности, около 62 г. после Р. Х.» [140], а разрушение Иерусалима произошло в 70 г.); о Церкви:

«И на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»

(Мф. 16, 18); о будущем христианства:

«Сын Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле?»

(Лк. 18, 8); о явлении лжехристов и лжепророков (Мф. 24, 23-26; Лк. 21, 8); о будущих гонениях на христиан (Лк. 21, 12-17); о том, что

«некоторые… не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе»

(Мк. 9, 1) (здесь речь идет о всех святых, начиная с Божией Матери и Апостолов, которые пережили, «увидели» прежде своей кончины всю силу, славу и блаженство Царства Христова).

Исполнение этих пророчеств может видеть (а не просто поверить в них) каждый современный человек. Строгое пророчество-предупреждение находим у апостола Петра (2 Пет. 3, 10), которое понятно в свете возможных последствий новых научно-технических экспериментов или военных катаклизмов.

Подобный же смысл имеют и многие пророчества Откровения святого Иоанна Богослова (см., например, гл. 16).

Необходимо при этом отметить существенное отличие разного рода предсказаний мистического характера от христианских пророчеств. Эти предсказания, во-первых, не содержат в себе главного — стимула к нравственному изменению человека и его духовному обновлению (покаянию); во-вторых, они, когда имеют конкретный характер (что является исключением), то, если не считать редчайших совпадений, просто не исполняются (достаточно, например, внимательно проверить предсказания астрологов); в- третьих, подавляющее большинство предсказаний носит настолько неопределенный, расплывчатый характер, что они легко могут быть применимы к любому варианту последующих событий и отнесены к самым разным событиям. В этом отношении очень показательны, например, признания одного из самых известных предсказателей — Нострадамуса.

«Я свидетельствую, что… большая часть пророчеств сопровождалась движением небесного свода, и я видел как бы в блестящем зеркале в туманном видении (здесь и далее выделено нами — А. О.) великие, печальные, удивительные и несчастные события и авантюры, которые приближались к главнейшим культурам…» [141].

Я думаю, что могу предсказать многое, если мне удастся согласовать врожденный инстинкт с искусством длительных вычислений. Но для этого необходимы большое душевное равновесие, предрасполагающее к прорицаниям состояние ума и высвобождение души от всех забот и волнений. Большую часть моих пророчеств я предсказывал с помощью бронзового треножника «ex tripode oenio», хотя многие приписывают мне обладание магическими вещами…» [142] . Все вычисления произведены мной в соответствии с движением небесных светил и взаимодействии с чувствами, охватившими меня в часы вдохновения, причем мои настроения и эмоции были унаследованы мной от моих древних предков» (Нострадамус был еврей) [143]. «И многое в Божественном я соединяю с движением и курсом небесных светил. Создается впечатление, будто смотришь через линзу и видишь как бы в тумане великие и грустные события и трагические происшествия…»  [144].

Не вызывает сомнений источник астрологовычислительных «пророчеств» Нострадамуса. Этот источник давно известен и на языке отцов Церкви он называется одержимостью или прелестью.

Одно из объяснений природы тех немногих предсказаний, которые все же сбываются, заключается в том, что у каждого человека как образа Божия имеется свойство предвидения, предчувствия — хотя проявленное в достаточно обостренной степени встречается редко. Однако в человеке, не очищенном от страстей исполнением Евангельских заповедей, это свойство действует таким образом, «будто смотришь через линзу и видишь как бы в тумане». При этом все подобного рода предсказатели (маги, астрологи,