того, чтоб посмотреть друг на друга, пообщаться о прошлом и будущем, сплотиться в своей готовности служить государю. Увидеть друг в друге соратников.
Нам предстояло ещё долго воевать плечом к плечу. Лучше бы всем сознакомиться и, если не подружиться, то хотя бы найти общий язык. Это — залог успешного проведения самых сложных боевых операций.
После третьей перемены пиршество, как обычно, превратилось в подобие фуршета. В смысле, теперь можно было встать из-за стола, свободно походить по залу, пообщаться с любым из гостей или подсесть к кому-нибудь. Раджеф, оставив свой кубок, отправился беседовать с Фахром и Азуром, а меня чуть погодя жестом подозвала Аштия. Она сидела по правую руку от императора, от его кресла, огромного, как трон. Но его величество тоже предпочёл размяться и заодно с кем-то что-то обсудить, и почётный изгиб стола практически опустел.
— Будешь вино?
— Да. Я же вроде пока не слишком окосел, а?
Она, усмехнувшись, сделала знак, и слуга ловко наполнил мой кубок. После чего отступил — чтоб не мешать разговору. На этой части стола пирамидами громоздились на блюдах затейливо уложенные закуски, кажется, тронешь одну — и всё рассыплется. Но красиво. Здешние повара — просто художники своего дела.
— Закуски можно брать руками, не стесняйся. Полагаю, ты тут уже освоился.
— Слишком слаба имперская закваска. Я пока ещё плохо осознаю масштабы великолепия и оказанной чести, потому могу держаться с наглой уверенностью.
Женщина усмехнулась, отворачиваясь.
— Видимо, да. Ты отлично себя показал, так что привыкай и к великолепию, и к чести. Если собираешься и дальше действовать подобным образом, тебе светит блистательное будущее, — Аштия помедлила. — Знаешь, в первый момент ты мне совершенно не понравился. Хам. Мелкий пакостник. Странные представления о том, как должен держаться мужчина. В общем, не на что посмотреть.
— Э-э… Хм… Но, как понимаю, второе впечатление оказалось чуть получше первого?
— Да, чуть получше, — она улыбалась. — К тому же в демоническом мире не приходилось привередничать, выбирая спутника, помнишь?.. Ты ведь говорил, тебе нравится, когда в лицо говорят правду. И не играют словами.
— Само собой, нравится. Я ценю откровенность. Хотя иногда не знаешь, что с этой откровенностью делать.
Женщина рассмеялась.
— Приятно, когда человек способен не только ценить, но и терпеть откровенность. Принять неприятную правду, согласиться с ней или нет — но принять. Ну что ж… Самое сложное у нас впереди. Самые страшные провалы и поражения бывают после великих побед.
— После великих побед есть что делить. Отсюда споры, разлад и всё такое.
— Примерно. Однако делить сейчас нечего. Всё, что государь отобрал, он же и отдаст тому, кого сочтёт достойным.
— Говорят, судьба прекрасного Рохшадера уже давно решена, и была решена ещё до выступления войск.
— Такого быть не могло. Однако, если говорить о настоящем моменте, то правитель уже предназначил Рохшадер Абареху, своему давнему, очень давнему сподвижнику. Правда, Абареху придётся ждать окончания войны, прежде чем он примерит золотые наручи, — она подняла руку и продемонстрировала мне широкий браслет, и в самом деле здорово напоминающий наруч, литого золота, со знакомой мне закорючкой — личным символом Солор. — И встанет под новый стяг.
— Предполагаешь, он будет спокойным соседом?
— Думаю, да. Я давно знаю Абареха, он хороший воин, умелый военачальник. Очень сдержанный и осторожный человек. С ним нетрудно поладить, если помнишь традиции и вежливость. Абарех скрупулёзен в соблюдении традиций своей нынешней родины. Он очень быстро адаптировался.
— Тогда подобный сосед — к лучшему.
Аштия бросила на слугу взгляд, повела бровью — и тот налил ей что-то из кувшинчика, охлаждённого до мелкой россыпи капель.
— А ты? Ты можешь сказать, что адаптировался?
— Пожалуй. Но у меня ведь и не было иного выбора. Я уже давно сделал выбор, ещё в демоническом мире — помнишь? Если уж сам решаешь поселиться где-то, то быстро привыкаешь к новому укладу. Ищешь в нём преимущества, закрываешь глаза на недостатки.
— Согласна. Значит, теперь тебе по вкусу такая жизнь?
— Пожалуй.
— Тогда помечтаем немного. В какой области Империи ты хотел бы жить и управлять землями?
— Если помечтать? На севере, конечно.
— Тебе приглянулась Хрустальная провинция?
— Как понимаю, там есть владения и более северные? Знающие, что такое снег.
— Конечно. В Хрустальной области есть два главенствующих замка. Один ты брал, а второй, много севернее, называется Хрустальным мостом. Бывает, что зимой на его крыши ложится снег.
— Он более неприступный?
— Намного более, — Аше рассмеялась, и я вторил ей, вспоминая, как спускался по скалам на замковые стены.
— Хотелось бы мне на него взглянуть.
— Может быть, и взглянешь.
— Но ведь воевать на севере больше не придётся?
— Нет, теперь мы будем воевать только на юге, — женщина вздохнула и отвела взгляд. — Нам предстоят тяжёлые бои. Но все проблемы решаемы, ты же знаешь. Тогда мы втроём сумели выжить в нижнем демоническом мире, хоть это и нереально.
— А много лет назад твоя бабка…
— Да, вроде того. Задача, стоящая сейчас перед нами, намного проще. Ничего невозможного. Обычное дело — выиграть войну, обладая для того и ресурсами, и временем, и всем прочим. Хотя, — она улыбнулась мне поверх бокала со смесью сока и сливок, — обычное ведь складывается из немыслимого.
— Да уж, — я подумал о своих предках, воевавших в Гражданскую, потом в Финскую и в Великую Отечественную. Тоже ведь зачастую добивались такого, в вероятность чего ни один здравомыслящий человек не поверил бы. Как? Может, примерно так же, как и я? Чистой наглостью и удачей? Упорством, верой в себя и во всё самое лучшее?
— И тут нам обоим нужно не подкачать.
— Не подкачаем, Аше. Уверен.
