сумасшедшей.
– Я тут как раз по этому делу, – сказала она. – За мужиком пришла.
Леший почесался.
– У нас тут не базар, мужиками не торгуем. Базар и прочее непотребство – в городе.
– Мой мужик… – ее губы и язык не сразу осилили эту непривычную словесную конструкцию, – …он у Горгон.
– Ха! – вырвалось у лешего, и непонятно было, то ли это он так рассмеялся, то ли кашлянул, то ли выругался. То ли все сразу.
– Знаешь, где у вас тут Горгоны?
– Знаю…
– Проводишь меня туда?
– Ха… – Это было произнесено с задумчивостью. Одновременно леший яростно чесал коленку. – Проводить-то можно…
Настя ждала, что леший попросит о какой-то услуге взамен, и она не ошиблась.
– Ну, положим, я тебя провожу, – сказал деловито леший. – Положим, мужика своего у них заберешь и все такое… Только ты это… Баш на баш, услуга за услугу, идет?
– Смотря что за услуга, – поосторожничала Настя.
– Дело простое. И сдается мне, для тебя привычное…
Настя не сразу сообразила, какое же это дело, по мнению лешего, было ей привычным, но ей любезно пояснили:
– Короче, ты бы кокнула этих уродок, а?
– Кого?
– Горгон.
Настя молчала, и леший, наверное, решил, что она нуждается в каком-то объяснении; почесав в затылке, он выдал исчерпывающую причину, по которой сестрам Горгонам предлагалось завершить свое бренное существование:
– Они тут никому не нравятся.
– Хм, – понимающе отозвалась Настя.
– Какие-то они противные, – сказал леший, сунул палец в ухо и стал энергично прочищать слуховой канал. – У тебя ведь еще остались эти… патроны?
– Остались.
– Кроме тех, что на земле валяются?
Настя посмотрела себе под ноги и увидела там пистолетную обойму.
– Ой, – сказала она.
Леший немедленно отозвался на это «ой» складной матерной присказкой, на которую Настя никак не отреагировала, потому что до нее только что дошла простая и невозможная истина – она пять минут тыкала незаряженным пистолетом в лешего, который по всем моральным стандартам должен был желать ей смерти, ибо десять минут назад она лишила жизни брата этого лешего. Притом сама Настя не знала про незаряженный пистолет, а леший знал.
Получалось, что его поведение было лишено всякой логики. Или нет, не так… Получалось, что Настя ничего не понимает в логике и моральных стандартах этой расы. Пожалуй, что и затерявшийся в лесу Покровский понимал немного.
Настя вставила обойму в пистолет и опустила его стволом в землю.
– Меня зовут Настя, – сказала она.
– У меня тоже есть имя, – сказал леший и скорчил рожу, которая говорила что-то вроде: «И мы тоже не лыком шиты!» – Только я тебе его не скажу, а то еще наведешь порчу. Вы там, в городах, какими только гадостями не занимаетесь…
– Есть немного, – согласилась Настя. – Так ты проводишь меня к Горгонам?
– Пошли, – легко сказал леший и так же легко перешагнул через мертвое тело своего брата Антохи.
