— Не знаю, — ответил Апаи, — мне надо увидеть его рядом. Мне надо его понюхать.
Апаи один ушел в лес в направлении развалин и долго не возвращался. Когда вернулся, в его перепачканных жирным руках были четыре короткие бурые палочки с угловатыми навершиями, украшенными резьбой.
— Что это и зачем? — спросили воины.
— Те, кто сделал эти палочки, скрепляли с их помощью свои вещи. Я видел такие, только блестящие, — сказал Апаи, — а мы подарим их патачо, это хороший подарок, и мы сможем с ними договориться.
— Место, в котором ты нашел палочки, это след Стеклянной земли? — спросил Гирара.
— Нет, — ответил Апаи, — это след Масляной земли. Про такие я только слышал. Масляная земля пропала раньше, чем появилась Стеклянная земля, и следы от нее остались только мертвые.
Вечером этого дня Гирара попросил Апаи:
— Расскажи о Масляной земле.
— Я мало знаю о Масляной земле, и это будет не рассказ, — ответил Апаи, — Говорят, когда ее было много, люди могли передвигать вещи быстро-быстро. Говорят, за нее воевали.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Гирара.
— Я узнал это, когда меня воспитывали куры, — улыбнулся Апаи.
На следующий день тридцать переправились через широкую реку и вошли в земли патачо. Низкорослые патачо вышли им навстречу и проводили к своему вождю. Апаи подарил вождю патачо три бурых палочки, а Гирара говорил с ним. Вождь сказал:
— Гирара смелый вождь. В его сердце не хватает мудрости, но с избытком мужества, и речи его умны. Апаи знает что-то, чего не знает никто из нас и никто из вас. Если вы добудете стекло, мы присоединимся к вам и будем воевать с же за половину вашей добычи.
— Мы принесем вам стекло, — ответил Гирара.
Вождь патачо дал Гираре четыре подарка и объяснил:
— Когда будете проходить через деревни наших людей, отдавайте подарки вождям. В крайней деревне вам дадут материал, чтобы вы построили каноэ и поплыли, куда вам нужно. Поплывете по реке на восток, а затем выйдете на большую воду. Крайним объясняйте, как следует, они странные, не совсем наши, они к нам прибились.
Тридцать отдохнули в гостях у вождя патачо и двинулись дальше. Гуапоре уже мог идти сам, но был не в себе и мало что понимал. Поэтому его лук и копье нес Гирара.
Десять дней шли воины лесом. Днем они много шагали, вечером, если не доходили до деревни патачо, охотились на обезьян и ели их сладковатое мясо. Апаи все искал вокруг стоянок следы Стеклянной земли, но каждый раз приносил орехи и корни папоротника. Воины говорили:
— Апаи стал хорошей старухой, но все еще много болтает и чему-то радуется. Старухи должны быть мрачными и молчаливыми. Учись, Апаи.
Апаи не обижался и только замечал беззлобно:
— Девочки, вы даже тыквы на огороде не соберете, чему я могу у вас научиться?
На одиннадцатый день тридцать вышли к последней, четвертой деревне патачо. Деревня стояла на берегу реки. Здешние были особенно маленькие, не выше груди самому низкорослому из тридцати, все узколобые, все с деревянными дисками в губах, похожие на больших птиц, но головы их не были украшены перьями. К тому же они плохо владели языком, который знали наши воины. В деревне были одни старики и женщины. От них тридцать кое-как узнали, что мужчины на реке, бьют рыбу.
Гирара захотел посмотреть, как местные бьют рыбу, и женщины проводили его к реке. У реки собрались узколобые клювастые мужчины. Они колотили по воде длинными палками. Наши предки били рыбу точно так же, поэтому Гирара не удивился, только спросил:
— Отчего у вас такие длинные палки?
— Не знаем, — ответили мужчины, — какие они должны быть. Наши предки били рыбу из лука. Дерево в наших краях стало теперь совсем ломкое. Хорошие луки делают во внутренних землях. Это дорого.
— А из чего же вы делаете каноэ? — удивился Гирара.
— Из старых стволов. Они не ломкие, — ответили мужчины, — их очень мало.
Месяц с небольшим тридцать гостили в деревне клювастых. Весь месяц с небольшим они маленькими отрядами ходили с местными в разные места леса, искали и рубили толстые стволы и вырубали из них лодки. Иногда стволы оказывались не очень далеко друг от друга, так что один отряд мог слышать, как работает другой или несколько других.
Вечерами воины тихонько спрашивали у Апаи:
— Не у этих ли кур ты училась, бабушка?
Апаи отвечал:
— У других, девочки, мои из другого материала и покрупнее, но вы даже из-под этих яйца достать не сможете.
В последний вечер перед отплытием, когда уже и просеки к воде были прорублены, и каноэ вытащены из леса к реке, устроили большой праздник. Ели, пили, веселились, много говорили о том, что будет завтра, вспоминали о том, что было в прошедшем месяце. Гирара веселился больше всех, но, когда увидел, что разговоры о прошлом и будущем идут и без него, подошел к Апаи и тихонько спросил:
— Апаи, что ты можешь сказать о ломких деревьях?
Апаи подумал и ответил:
— Это похоже на след Стеклянной земли.
— Как ты узнаешь следы Стеклянной земли? — спросил Гирара.
— Никак, — ответил Апаи, — я догадываюсь. Когда много похожего на эти следы, значит, они и есть. Пока мало.
Наутро тридцать были готовы к отплытию. Местные дали им шесть кормчих по числу каноэ, и в каждой лодке оказалось по пять наших воинов и по одному жителю деревни у реки. Сидеть оказалось тесно, еле хватало места для взмаха весла. Клювастые помогли тридцати столкнуть каноэ с мели, и лодки понесло медленным течением.
Гирара сидел на носу последней лодки, чтобы видеть остальные пять. В той же лодке был Апаи.
Весь день плыли по реке, а вечером вышли на большую воду, в широкий залив. Кормчий последней лодки сказал:
— Это место называлось раньше Бог зеленых людей. Здесь была большая деревня.
Гирара спросил клювастого:
— Кто такие зеленые люди?
— Не знаю, — ответил кормчий, — Они много воевали. Поэтому они умерли. Больше ничего не знаю.
— Мы тоже будем много воевать, — гордо сказал Гирара.
— Мы не будем, — ответил кормчий.
— Вождь патачо сказал, что его люди будут с нами, — возразил Гирара.
— Мы не патачо, — ответил клювастый и замолчал.
Ночевать остановились тут. Апаи хотел найти место, где была деревня, но не нашел. Перед сном Гирара спросил у него:
— Ты что-нибудь знаешь о зеленых людях?
— Они создали кур, — ответил Апаи, — из-за них появилась Стеклянная земля. Но лучше здесь о них не говорить, а то потревожим их Бога.
Утром Гирара проснулся раньше всех и засуетился. Он принялся таскать в свою лодку камни, которые мог найти на узкой полосе песчаного берега. Но когда ночной дозор разбудил остальных воинов, Гирара уже выгружал камни обратно. Он был в большом смятении.
— Что ты делаешь, Гирара? — спрашивали у него воины.
— Подумайте сами, — отвечал им Гирара, — ведь стекло тверже дерева, тверже зуба капибары, а значит, наши луки, копья и палицы не смогут его измельчить, а резаки не разрежут. Как мы будем копать Стеклянную землю? Как возьмем стекло в каноэ? А камень тверже, чем стекло. Поэтому я решил взять с
