Заполучив на новом этаже одну комнату, в нее под прикрытием, используя гранаты и автоматный огонь, просачиваются пять-шесть бойцов и потом уже оттуда начинают выбивать фашистов из соседних помещений опять же с помощью гранат.
XVII
На вопрос Аникина о боеприпасах один из крикунов, невысокий крепыш в серой от слоя пыли кубанке, рассмеялся, ответив, что этого добра им навалом оставляют сами фашисты. Этажи буквально набиты гранатами и ящиками с патронами. Уже около часа их взвод почти целиком воюет на трофейных боеприпасах.
– Эй, так это вы с первого, что ли?.. Видали, как вы морячков оприходовали… Утерли носики фашистикам… – вдруг, смеясь, добавил крепыш.
Орудие наконец докатили до фасадной стены, которая выходила разбитыми окнами на левую от Рейхстага часть Королевской площади. Отсюда особенно хорошо просматривались немецкие позиции вдоль заградительного рва. Он тянулся параллельно этой стороне здания всего в каких-нибудь ста пятидесяти метрах.
В оконные проемы все время со свистом влетали пули, выковыривая из стен куски известки и кирпичей и оставляя глубокие щербины.
– Готовьсь! – не обращая внимания на этот свист, зычно скомандовал старший сержант.
Орудие докатили, пока колеса не уперлись в стену. Ствол только успел хищно высунуться наружу поверх подоконника и слегка поманеврировать в поисках цели, как «сорокапятка» звучно ухнула, выплюнув первую фугасную порцию только-только, с пылу с жару, выпеченного в казенной части для фашистов лакомства.
У штрафников тут же напрочь высадило уши, а артиллеристам и стрелкам-пехотинцам хоть бы что.
Старший сержант, заметив естественную реакцию Аникина, Латаного и других, только рассмеялся.
– Что?! Звучная музыка?! – закричал он, улыбаясь. – То ли еще будет! Вот когда 200-миллиметровая саданет, вот то музыка!.. А это так, цветочки… Просто помещение закрытое, вот оно по лишнему слуху и бьет!.. Он лишний-то – ни к чему! Ха-ха!..
Андрей скорее понимал по губам, чем воспринимал на слух.
Еще с полчаса после возвращения на свои позиции в углу «дома Гиммлера», выпиравшем в сторону Королевской оперы, в голове Андрея волнами гулял звон, похожий на удары Царь-колокола.
– Да-а!.. Эти ребята свой лишний слух точно оставили на полочке до лучших времен! – кричал, держась за уши, Латаный всю дорогу, пока они мыкались по коридорам в поисках своих.
XVIII
До наступления темноты бойцы первого взвода отдельной армейской штрафной роты еще трижды отражали попытки гитлеровцев любой ценой прорваться к мосту Мольтке и выбить русских с южного берега Шпрее. Вспышки ожесточенных столкновений разгорались и за спиной штрафников, на северном берегу реки.
Радисты стрелковых батальонов получали информацию об ожесточенных атаках, осуществленных отдельными немецкими подразделениями. С северо-запада с боями прорвались стрелковые подразделения вермахта, в фарватере которых двигались артиллерийские батареи и танки. Они были изрядно потрепаны, но сохранили боевой дух и способность взаимодействовать.
Скорее всего, они действовали не вслепую, а имели четкую задачу разомкнуть тиски, в которые советские войска зажали многотысячный гарнизон, оборонявший район «дома Гиммлера», Рейхстага и имперской канцелярии. В то самое время, когда бойцы Аникина отстреливались от бегущих в очередную атаку морских курсантов, на подступах к мосту Мольтке с северо-западной стороны разгоралась настоящая орудийная дуэль между батареями огневой поддержки, удерживавшими позиции на северном берегу, и стремительно наступавшими вдоль набережной танками.
Развернув свои орудия, артиллеристы в упор, прямой наводкой расстреляли несколько передовых «пантер». Один из танков и два бронетранспортера пушкарям удалось зажечь.
В этот же момент на Королевской площади, в левом от Рейхстага секторе, прогремел взрыв такой чудовищной силы, что невольно заставил прижаться к земле моряков, бежавших по изрытому снарядами пространству площади на штрафников.
Взлетела на воздух немецкая грузовая машина на гусеничном ходу, подбитая снарядом, выпущенным из «сорокапятки» расчетом старшего сержанта Грищенко. Воспользовавшись возобновленной контратакой, немцы попытались подвезти на вездеходе запас «фаустпатронов» забаррикадировавшимся на верхних этажах «дома Гиммлера».
К вечеру бойцы стрелкового батальона выдавили их под самую крышу, но ожесточенный, кровопролитный бой продолжался. Тягач доверху нагрузили одноразовыми противотанковыми гранатометами и погнали к зданию МВД, рассчитывая каким-то образом, возможно используя многочисленные подземные коммуникации, переправить весь этот запас эсэсовцам внутрь здания.
На этом пути тягач и выследил наводчик «сорокапятки» старшего сержанта Грищенко. Снаряд угодил точно в цель. Загруженный в кузов тягача боезапас сдетонировал с такой силой, что многотонный тягач подбросило в воздух и разнесло на несколько частей, разбросав обрывки гусениц и катки на десятки метров во все стороны.
XIX
После взрыва тягача напор немцев немного поутих, и они, приходя в себя, дали штрафникам передышку, но совсем ненадолго. В течение всей последовавшей ночи враг одну за другой предпринимал попытки прорваться в сторону моста.
Не умолкала стрельба и на верхних этажах здания. Стрелки теснили остатки гитлеровцев, которые оказывали отчаянное сопротивление. Бой за «дом Гиммлера» без перерывов шел уже более двадцати часов. Многие бойцы стрелкового батальона были тяжело ранены, а некоторые – по нескольку раз, но отказывались покидать подразделения, плечом к плечу с товарищами продолжая последовательно, комната за комнатой, выбивать эсэсовцев.
Несмотря на обреченное упорство эсэсовцев, забаррикадировавшихся на шестом этаже, остервенелость, с которой они отбивали атаки советских солдат, заметно поубавилась. Давало о себе знать то, что за многочасовой бой немцы израсходовали тот огромный задел гранат и патронов, который имелся в здании МВД.
В ходе боя за пятый этаж бойцам стрелкового батальона удалось отсечь немцев от угловых комнат, в которых эсэсовцы складировали целый арсенал: несколько ящиков ручных противотанковых гранатометов различных модификаций, в том числе «панцерфаустов» и «панцершреков», ящики с магазинами для пистолетов-пулеметов «МП-40», обоймы с патронами для «маузеров», целые россыпи оборонительных гранат.
Двое эсэсовцев, которые оказались зажаты в комнате-арсенале, ни за что не хотели сдаваться, и бойцы забросали их гранатами. Во время взрыва одной из гранат боеприпасы сдетонировали. Прогремел взрыв такой силы, что на миг вся стрельба в районе Королевской площади прекратилась. Комнаты эсэсовского арсенала как раз примыкали к фасадной стене.
Ее вынесло взрывом огромной мощности, словно карточный домик, разметав не только внешние стены, но и перекрытия между пятым и шестым этажами. Бойцов стрелкового батальона спасло то, что в момент взрыва они находились в коридоре, укрываясь за толстенной несущей стеной, которая выдержала мощнейшую взрывную волну.
XX
Так эсэсовцы оказались лишены своего неприкосновенного запаса. Еды и в особенности питья, в частности французского вина и коньяка, оказалось намного больше, чем гранат и патронов. Глубокой ночью все более короткие очереди, которыми огрызались эсэсовцы, то и дело перебивались их пьяными выкриками, красноречиво свидетельствовавшими, что они, пытаясь заглушить свое беспросветное отчаяние, накачались спиртным до чертиков.
Попытка снабдить оборонявших здание МВД запасом «фаустпатронов» и магазинов к автоматам с оглушительным треском провалилась благодаря мастерской стрельбе расчета «сорокапятки» старшего сержанта Грищенко. Удачно отработав по нескольким целям на площади, артиллеристы несколько раз едва не были сами уничтожены ответными выстрелами из вражеских орудий, установленных в районе траншей
