В своей работе «Критическая масса…» Картер Хидрик рассказывает об одном интересном эпизоде. В конце декабря 1944 года был подготовлен крайне неприятный по содержанию доклад, который очень расстроил тех, кому он был адресован. «Анализ поставок оружейного урана за последние три месяца показывает следующее. При сохранении нынешних темпов мы будем располагать к 7 февраля приблизительно 10 килограммами урана, а к 1 мая - 15 килограммами».
Цифры были и в самом деле неутешительными, учитывая тот факт, что, согласно первоначальным оценкам, сделанным в 1942 году, для создания одной бомбы на основе урана требовалось от 10 до 100 килограмм. К концу 1944 года появились более точные расчёты, согласно которым значение критической массы, необходимой для производства урановой атомной бомбы, равнялось приблизительно 50 килограммам.
Этот доклад был подготовлен вовсе не в Германии, как может кто-то подумать, а в США. Его 28 декабря 1944 года составил Эрик Джетто - главный специалист по металлургии, работавший в Лос-Аламосе в рамках «Манхэттенского проекта», затраты на который к тому моменту приближались к $ 2 миллиардам.
Работа по созданию атомной бомбы в США шли по двум направлениям: по линии создания плутониевой и по линии создания урановой атомных бомб. К концу 1944 года стало ясно, что на пути создания плутониевой атомной бомбы перед американцами стоят очень большие препятствия. Детонаторы, имевшиеся в распоряжении «Манхэттенского проекта», действовали слишком медленно, для того чтобы достичь одновременного сжатия плутониевого ядра в течение очень короткого промежутка времени, что было необходимо для запуска цепной реакции ядерного деления.
Отсутствие необходимого количества обогащённого урана у американцев после стольких лет напряжённых усилий отчасти объяснялось достаточно просто. Лауреат Нобелевской премии по физике Энрико Ферми (Enrico Fermi, 1901-1954), получивший её в 1939 году и тогда же эмигрировавший из Италии в США, только 2 декабря 1942 года запустил реактор на базе Металлургической лаборатории Чикагского университета.
В качестве альтернативы оставалась плутониевая бомба (немецкие учёные пришли к аналогичному выводу, но несколькими годами ранее). Соответственно, часть обогащённого и очищенного урана-235 стала поставляться в качестве сырья для производства плутония. Решение руководителей «Манхэттенского проекта» было вполне логичным. Из одного килограмма урана получается один килограмм плутония. Но из одного килограмма плутония можно сделать больше бомб, чем из одного килограмма урана. То есть, превращать обогащённый уран в плутоний было более целесообразно.
Однако, к декабрю 1944 года военный руководитель «Манхэттенского проекта» генерал Лесли Гроувс (Leslie Richard Groves, 1896-1970) и научный руководитель проекта, ведущий профессор университета в Беркли - Роберт Оппенгеймер (Julius Robert Oppenheimer, 1904-1967), фактически, оказались у разбитого корыта. Получалось, что при существовавших темпах поставок оружейного урана необходимым его количеством для создания хотя бы одной атомной бомбы «Манхэттенский проект» будет располагать в лучшем случае (!) к концу 1945 года.
Надо принимать во внимание ещё одно чрезвычайно важное обстоятельство. Поводов для оптимизма у западных союзников в тот момент было крайне мало. 16 декабря 1944 года германские войска предприняли контрнаступление в Арденнах. В считанные часы немцы прорвали боевые порядки американских войск, окружили, взяли в плен и уничтожили 116-ю пехотную дивизию армии США, а через несколько дней окружили и 101-ю воздушно-десантную дивизию в окрестностях бельгийского города Бастонь и были готовы форсировать реку Маас у Намюра всё в той же Бельгии. К последним дням декабря 1944 года немецкое контрнаступление удалось лишь задержать, но не остановить.
Плюс к тому, для американского руководства было очевидно, что немцы как никогда близки к созданию атомной бомбы, и контрнаступление в Арденнах явилось худшим подтверждением разведывательных данных: наступлением Германия пытается выиграть время. Было очевидно, что если немцы подвергнут атомной бомбардировке английские и французские города, коалиционное правительство Уинстона Черчилля, скорее всего, падёт. Аналогичные события произойдут и во Франции. Европейские союзники США вряд ли захотят продолжать войну, а без английских и французских баз, необходимых для обеспечения и переброски новых войск, американское военное присутствие в Европе будет, мягко говоря, под очень большим вопросом.
Таким образом, в конце 1944 - начале 1945 года у союзников был большой страх относительно намерений Адольфа Гитлера. Было ясно, что руководство III Рейха ведёт масштабные приготовления для кровавой бойни, которая приведёт к катастрофическим последствиям.
Понятно было и то, что у «Манхэттенского проекта» не было необходимого количества обогащённого урана для создания собственной атомной бомбы. Возникает два резонных вопроса. Откуда к лету 1945 года у американцев появилось недостающее количество урана-235? И, кроме того, как Соединённым Штатам удалось решить проблему качественных детонаторов для плутониевой бомбы?
Картер Хидрик в своей работе «Критическая масса…» 1998 года приводит более чем любопытные факты. Согласно его исследованиям, ситуация выглядела следующим образом.
«Начиная с июня 1940 года и до конца войны Германия вывезла из Бельгии три с половиной тысячи тонн ураносодержащих веществ - почти втрое больше того, что имелось в распоряжении Гроувса - и разместила их в соляных шахтах под Штрассфуртом на территории Германии. Гроувс заявляет (в 1962 году Лесли Гроувс выпустил мемуары «Теперь об этом можно рассказать», которые были изданы в СССР издательством «Атомиздат» в 1964 году - Consp.), что 17 апреля 1945 года, когда война уже близилась к завершению, союзникам удалось захватить около 1 100 тонн урановой руды в Штрассфурте и ещё 31 тонну во французском порту Тулуза (спрашивается, что делала германская урановая руда в апреле 1945 года во французском порту? готовилась к отправке, но куда? - Consp.).И он утверждает, что больше урановой руды у Германии никогда не было, тем самым показывая, что Германия никогда не располагала достаточным количеством материала или для переработки урана в сырьё для плутониевого реактора, или для его обогащения методом электромагнитной сепарации.
Очевидно, что, если в своё время в Штрассфурте хранилось 3 500 тонн, а захвачено было только 1 131, остаются ещё приблизительно 2 400 тонн - а это по-прежнему вдвое больше того, чем располагал “Манхэттенский проект” на протяжении всей войны. Судьба этой пропавшей руды неизвестна и по сей день.
Согласно данным историка Маргарет Гоуинг, ещё к лету 1941 года Германия обогатила 600 тонн урана до формы оксида, необходимой для ионизации сырья в газообразный вид, в котором изотопы урана можно разделять магнитным или термическим способом. Также оксид можно преобразовать в металл для использования в качестве сырья в ядерном реакторе. На самом деле, профессор Рейхель, на протяжении войны отвечавший за весь уран, имевшийся в распоряжении Германии, утверждает, что истинная цифра была значительно выше.
Для того чтобы создать урановую или плутониевую бомбу, ураносодержащее сырьё необходимо на определённой стадии превратить в металл. Для плутониевой бомбы получают металлический U-238, для урановой бомбы нужен U-235. Однако вследствие коварных характеристик урана этот металлургический процесс является чрезвычайно сложным. Соединённые Штаты рано занялись этой проблемой, но научились успешно превращать уран в металлическую форму в больших количествах только
