— Ох, заарктурь вашу медь, — взорвалась Диона и тут же превратилась в ледяное изваяние себя самой, которое начало таять. Капли в невесомости летели вверх и звонко разбивались о потолок.
— Да, чего-чего, а пела эта девица всегда клево, — пробормотал Зафод, откинулся на спинку кресла и принялся ждать новых фокусов невероятности.
Он увидел два неописуемых новых цвета; его мозг успел только сообразить, что какие-то они неверные и угрожающие, а потом обшивку корабля пронзило что-то острое и зазубренное, словно на «Золотое сердце» напал какой-то огромный шипастый зверь.
— Уй-я! — взвыл Зафод, когда один из шипов едва не угодил ему промеж ног. — Долго еще до возвращения к нормальности, а, Левый Мозг?
Левый Мозг послушно вынырнул из контейнера с гелем-электролитом на главном пульте управления.
— С таким окружением никогда не знаешь наверняка, — признался он; комки геля стекали с его лишенной опоры шеи и шмякались обратно в контейнер. — В реальном времени примерно пять секунд, но сколько это покажется нам здесь, сказать трудно.
Нормальность вернулась под ржание крошечных пони и марш бойкой компании скелетов из одного угла мостика в другой.
— Я вижу, вижу сквозь тебя, — распевали скелеты. — Ты можешь видеть сквозь меня?
А потом и пони, и скелеты исчезли, и на мостике все снова сделалось как обычно, как в нормальной жизни — ну, если не считать, конечно, что корабль вела через Вселенную голова без тела.
Зафод поморгал немного.
— Мы в норме, Левый Мозг?
Левый Мозг просканировал рубку своими инфракрасными датчиками.
— Так точно, Зафод. Невероятностный двигатель выключен, и мы снова находимся в реальном пространстве.
— Вот и отлично, — обрадовался Зафод, отстегиваясь от кресла. — А то у меня порой проблемы — не могу понять, что на самом деле, а что нет.
Он бойко вскочил на ноги и, звонко цокая серебряными набойками по керамическому полу, подошел к широкому панорамному иллюминатору.
— Так-так, что у нас здесь? Планета, сплошь покрытая льдом. Совершенно то, чего я не ожидал увидеть. Тьфу, то есть, ожидал, но не то. Я надеялся увидеть этот лед с той стороны. Почему мы с этой стороны барьера, Левый Мозг? Ну почему, ну почему?
Левый Мозг зажмурил один глаз и сделал серьезное лицо, анализируя поток данных.
— За время, что прошло с нашего прошлого визита, асы установили новый барьер.
Зафод взмахнул кулаком — ни дать ни взять, раздосадованный философ, пытающийся вдолбить концепцию экзистенциализма в голову прагматика.
— Чтоб их, этих изобретательных бессмертных со всеми их бородами и рогатыми шлемами. Я-то думал, невероятностной тяге эти барьеры не страшны.
Левый Мозг еще мгновение помолчал, просчитывая что-то в уме, потом прокашлялся.
— Ты серьезно в это верил? Ой, не смеши.
Зафод крутанулся на месте и попытался отвесить Левому Мозгу плюху в стиле боевого искусства Ду- Братан, однако промахнулся на несколько футов, зато собственный его живот громыхнул как барабан.
— Право же, Зафод, — возмутился Левый Мозг, воспарив на безопасную высоту. — Нам надо делом заниматься… сейчас не время для твоих дурацких штучек.
— Для штучек время всегда подходящее, — простонал Зафод, скрючившись за креслом. — Что, как не штучки, заставляет меня вставать поутру?
Левый Мозг знал, что это правда, хотя так и не мог понять почему.
— Разве не за этим мы здесь, Зафод? Чтобы тебе было чем заняться?
Зафод осторожно ощупал живот.
— Я — Зафод Библброкс, башка ты бестелесная, и при том образе жизни, который я веду, мое скатывание по крутой наклонной — всего лишь дело времени. Так вот, я по мере возможности отложил бы этот процесс на неопределенный срок.
Левый Мозг приоткрыл глаз.
— Не думаю, чтобы это тебе удалось. Во всяком случае, с учетом нацеленной на нас огневой мощи.
— Так это же замечательно! — вскричал Зафод, разом забыв про боль в животе. — Кажись, сто лет прошло с тех пор, как мы оказывались в стопроцентно безнадежной ситуации!
— Ну, не так уж и давно, — возразил Левый Мозг, выводя на главный экран входящий звонок.
— Нет, — безапелляционно заявил Хеймдалль, бог Света.
— Но я не…
— Нет! — повторил Хеймдалль. Его лысая башка заполнила собой весь экран; глаза горели красным, как два газовых гиганта.
Зафод сделал еще одну попытку.
— Но ты даже не знаешь, что я…
— Нет. Нет. Нет. Плевать мне на то, что ты хочешь, Библброкс. Хочешь знать мой ответ — так вот он: нет. А теперь
— Да хоть выслушай меня, — взмолился Зафод.
— Нет. Нетушки.
— Пять секунд. От тебя ведь не убудет, нет?
— Нет. О чем бы ты меня ни спросил, ответ будет «нет».
Только этого Зафод и ждал.
— Что, Тор дома? — выпалил он.
— Нет, черт меня подери, нет его! — заорал Хеймдалль, тряся от злости кончиками своих нафабренных усов.
— Правда?
Бог осклабился.
— Ну, вообще-то, да. Да, он дома. Ты же в гребаном Асгарде, так?
— Значит, дома! Могу ли…
— Нет. Вернемся к отрицательным ответам, друг мой. И учти, когда я говорю «друг мой», я имею в виду «ненавистный враг, которому я с удовольствием вырвал бы потроха, а потом посыпал бы соли на рану».
— Ну же, Хеймдалль. Забудем все эти недоразумения и поговорим как взрослые люди. Это важно.
Щеки у Хеймдалля раскраснелись так сильно, что казалось, голова его вот-вот взорвется как древняя чугунная бомба.
— Недоразумения? Недора… Зарквон меня подери! Ну и наглец же ты, Засрафод. У тебя наглости больше, чем в ведерке наглокамней.
— Из чего следует, что нам стоит оставить прошлое прошлому и начать все с чистого листа, верно? Мы же можем так? Мы оба разумные, взрослые люди.
