– Что не поверит?
– Ну, что тебя силой сюда затащили... Да и не накроет нас никто. У Андреича все схвачено.
– Это ему так кажется, – без всякой на то уверенности вздохнула Марьяна. – Есть специальные подразделения, они террористов ищут... Вот поступит сигнал, что здесь у вас террористы обосновались, заложников держат, нагрянет спецназ, и все, нет вас. А я на свободе. И мне поверят. Потому что вы действительно террористы. Против своего народа воюете. Я же из народа человек, а вы меня в грязь втоптали...
– Да никто тебя не втаптывал, – угрюмо буркнул Митя.
– А что, я сама на иглу села? Сама в порно пошла?.. И ты такая же сволочь, как твой Андреич!
– Я не сволочь.
– Это ты на суде скажешь.
– Да плевать я хотел на твой суд!
– А на меня?.. Тебе нравится, как меня перед камерами всякая мразь трахает?
– Нет, но...
– Что но? Я живой человек и жила как человек, парень у меня, а какая-то падла меня к вам запихнула. Берите, пользуйтесь! И вы пользуетесь! Потому что вы такие же ублюдки!
– Я не ублюдок, – мотнул головой Митя.
– Ты чудовище! – Марьяна оттолкнула его от себя и ногой сбила на пол миску с кашей, что стояла на дальнем краю кушетки. И кружка с чаем глухо стукнулась о бетонный пол.
Она осталась без ужина, но, возможно, оно того и стоило. Похоже, Митя начал таять, как ледышка в теплой руке. Марьяна чувствовала себя миледи в обществе приставленного к ней офицера Фелтона, который должен вызволить ее из заточения. И по возможности убить герцога Бекингема.
– Дура!
Митя руками собрал с пола кашу, сложил ее в миску, подобрал кружку. Но не уходил.
– Я не дура! Я жертва! А ты мой палач... И еще извращенец!
– Кто извращенец?
– Ты!.. Меня трахают, а ты стоишь в сторонке, смотришь и удовольствие испытываешь. Онанист хренов!
– Ну, знаешь!..
– А тебе что, стыдно стало? Меня на камеру записывают, мне, значит, не стыдно! А он как красная девица застыдился!.. Какая ты красная девица? Ты преступник! Тебя судить надо! И повесить на Красной площади!
– Да пошла ты знаешь куда!
Но уходил он сам. И ушел, если бы Марьяна не поймала его за руку и не усадила на кушетку.
– Мить, а давай сбежим отсюда!
– Чего?! – в замешательстве посмотрел на нее парень.
– К Женьке я не вернусь. Он меня предал, мне с ним не по пути. Да и в Москве я не хочу оставаться. Я же теперь порноактриса, а у меня знакомых много, кто-то узнает, расскажет всем, пальцем в меня тыкать будут... Да и не хочу я здесь оставаться. Опасно здесь. Всякие уроды вроде Фокса... У меня дом от бабушки остался, в Крыму. Хороший дом, на берегу моря, – вдохновленно врала она. – Ну, ничего, что Украина. Даже хорошо, что Украина! Все-таки заграница. Там тебя не будут искать... Поверь, рано или поздно ваш этот гадюшник накроют!
– Ну, может быть, – не стал спорить Митя.
– Тебя искать станут. Но не найдут. Мы в это время ребеночка родим, Женей его назовем...
– Почему Женей? – как телок повелся Митя.
– Не знаю.
– Он же тебя предал, этот козел!
– А ты откуда знаешь?
– Я не знаю. Из твоих слов понял, что он тебя предал...
– Ну да, предал... Как скажешь, так и назовем нашего малыша... Или ты не хочешь от меня детей?
– Почему не хочу?
– Я же грязная, мерзкая.
– Ты же не по своей воле...
– Нет, конечно, не по своей... Ну так что, сбежим?..
– Думаешь, это просто?
– А почему нет? У тебя ключи от всех дверей.
– Ага, от всех, только не от самой главной. Я здесь, а дверь в подвал заперта. Я сам здесь как пленник...
– Только не надо прибедняться, – Марьяна пристально посмотрела на Митю, и тот не выдержал, отвел взгляд.
– Я не прибедняюсь. На самом деле так...
– Не так. Просто твой босс подстраховывается. Может, я карате с пеленок занималась; вот возьму, скручу тебе сейчас голову и сбегу...
– Не сбежишь. Вторая дверь закрыта.
– Вот потому и закрыта. Но если ты очень захочешь, то ты ее откроешь... Знаешь, какой у моей бабушки дом! Дед у меня цеховиком был, еще при социализме, он там, в Крыму, фруктами торговал, крупными партиями. У него в Судаке самый большой дом, чтоб ты знал! Дед умер, бабушка умерла, дом стоит одинешенек. Если его в гостиницу переделать, то цены ему не будет. Номеров десять можно оборудовать... Слушай, а давай там притон устроим! В доме знаешь какой подвал! Девчонок наворуем, под замок посадим, курортникам озабоченным будем сдавать...
– Шутишь?
– Ну, тебе же нравится такое безобразие?
– Не нравится...
– А чего ж тогда работаешь?
– Надо.
– Может, все-таки сбежим, а?
– Ну, если ты со мной останешься...
– А что, могу не остаться?
– Кто знает, соврешь еще...
– Я совру?.. Ты для меня наркоту достаешь, а я тебе врать буду?
– С наркотой завязать можно.
– Зачем? Не хочу я завязывать...
– Сама же сказала, что через три года старухой станешь.
– Если поможешь мне, то брошу. Я знаю, это не просто... Я и сейчас не хочу... А ты можешь мне дозу сейчас устроить? По блату?
– Думаешь, у меня там плантация маковая?
– Не думаю...
– Хотя, в общем-то, можно. Только с наркотой завязать надо будет...
– Да? А я думала, с карьерой порнозвезды завязать надо. Я на это не согласная.
– Не понял! – возмущенно захлопал глазами Митя.
– Да ладно, шучу. Блуда не будет, это я тебе точно обещаю.
– А чего не обещаешь?
– Что тебя буду любить без памяти... Ты мне, конечно, очень нравишься, но любить... Мне остыть надо, оттаять, забыть, что ты со мной здесь делал, тогда, может, и полюблю...
Митя тяжело вздохнул и опустил голову. Он и сам прекрасно знал, что делал с Марьяной, и теперь хотел загладить свою вину.
– Ну, так что? Бежим?
– Бежим! – решительно проговорил он.
– Когда? Сегодня?
