менять.
– Вы имеете в виду план получения выкупа за ребенка? – уточнил Сухарев равнодушно.
– Да. Теперь я не могла оставить Игоря в этой квартире и сама не могла там оставаться. Надо было срочно перевезти его в другое место, безопасное. Я позвонила Славе и объяснила ему все. Мы договорились, что он получит тридцать процентов за то, что спрячет Игоря у себя на даче и проведет переговоры с Сергеем. Потом я подумала про телефон. Я подумала, что если звонки с угрозами будут с Таниного телефона, то на Сергея это подействует сильнее. Он не будет понимать, что происходит, и испугается. А Тане, ей ведь уже все равно было. Поэтому я взяла из ее сумочки телефон. И документы на машину взяла, мне же надо было еще до Славы добраться.
– А ключи от машины? – Сухарев загасил окурок в пепельнице и тут же закурил следующую сигарету.
– Ключи Таня в замке зажигания оставила.
– Брат Кораблевой нашел в ее сумочке еще один телефон. Он зарегистрирован на вашего мужа.
– Да, это Сережин телефон. Старый, он давно им не пользуется. Я отвезла его Тане заранее, когда мы еще только все планировали. Она попросила. Сказала, что мобильник барахлит, а нам без связи оставаться никак нельзя было. Конечно, глупо, что я вчера Танин телефон забрала, а этот оставила, но я так испугалась… я просто про него не вспомнила.
– Телефон Кораблевой, документы на машину, ключи и сама машина, – все тем же холодным тоном перечислил Сухарев. – Что-нибудь еще вы с места преступления забрали?
– Нет. Мне больше ничего не было нужно. Мне хотелось поскорее уехать.
– И вы уехали.
– Да. Я поехала к Славе на дачу. Он уже ждал меня. Мы перенесли Игоря в сарай, Слава там приготовил лежанку с матрасиком – Игорю было удобно. Он спал. Я отдала Славе телефон Тани и написала, как звонить и что говорить. Слава остался с Игорем, а я вернулась в город.
– Каким образом?
– Что?
– Каким образом вернулись? На машине Кораблевой?
– Нет, конечно, зачем? Машину я на даче у Славы оставила, а в город вернулась на автобусе. Там автобус ходит, по расписанию.
– Понятно. Продолжайте.
– Я вернулась домой. А потом приехал Сергей и привез с собой сыщиков. Я не ожидала, что они найдут у меня телефон Игоря. Если бы подумала об этом раньше, в Волгу бы его выбросила.
– Этот телефон нашли бы в любом случае, даже если бы вы выбросили его в Волгу, – строго заметил Сухарев.
Меня порадовало, что Евгений Васильевич проявляет такое трогательное единодушие с любимым шефом. А вот Елене это не понравилось. Прежде чем заговорить снова, она бросила на Сухарева неприязненный взгляд.
– Меня обвиняют в похищении Игоря и в убийстве Тани. Я долго думала, как мне действовать, и решила, что самым правильным будет все рассказать. Всю правду, как было. Я признаю, что хотела получить с Сергея деньги и использовала для этого Игоря. Но никакого вреда мальчику мы не причинили! И я не убивала Таню!
– Однако вы не преминули воспользоваться возможностями, которые давала вам ее смерть.
Ларикова пожала плечами.
– Тане было уже все равно, – повторила она. – А мне нужны деньги.
– Понимаю, – кивнул Сухарев. – Про деньги – это я очень хорошо понимаю. Но все могло быть не так, как вы рассказываете. Я допускаю, что Кораблева усыпила мальчика и отдала вам его телефон, что вы вместе приехали к ее брату. Но что мешало вам подняться в квартиру вместе с ней? Оглушить сильным ударом, задушить, забрать телефон, ключи от машины, документы и уехать? Только не могу объяснить, зачем вам понадобилось снимать с Кораблевой платье и куда вы его потом дели?
– Нет! – вскрикнула Елена и обернулась ко мне: – Рита! Скажите же ему! Ведь вы мне верите?
– Одной веры мало, – вздохнула я. – Нужны факты.
На самом деле мне рассказ Лариковой показался логичным. Но такой же логичной была версия, предложенная Сухаревым.
– Найдите, я вас умоляю! Найдите эти чертовы факты, ведь я говорю правду! Клянусь, чистую правду!
– А сами вы что-нибудь полезное можете нам сказать? Например, видели вы кого-нибудь во дворе, когда с Кораблевой приехали? Или в подъезде? Может, когда вы поднимались в квартиру, кто-то спускался?
Елена напряженно нахмурилась, вспоминая.
– Нет, когда я туда шла, навстречу никто не попался. А вот когда спускалась уже, видела старуху с мусорным ведром. Такая, знаете, карга злющая! Она на меня так взглянула – у меня потом целый час руки тряслись.
– А когда вы вернулись в квартиру, уже с нами, не обратили внимания, там ничего не изменилось? Может, что-то исчезло или, наоборот, появилось?
– Н-не знаю, – неуверенно ответила она. – Я не присматривалась.
– А в обморок зачем упали? Зачем притворялись, терпели, пока вас водой поливали?
– Я не притворялась! То есть не все время! Когда я поняла, что тот, который с порошком, отпечатки пальцев снимает, мне правда плохо стало. В первый раз я ведь ни о чем таком не подумала. Я и за дверную ручку бралась, и за Танину сумочку, и еще, наверное… Я так испугалась, что ноги подкосились. И я подумала, что если сейчас попробую упасть, то все, до чего достану, сумею захватать. А потом кто разберется, когда отпечатки остались, утром или вечером?
Мы с Сухаревым переглянулись, а Костя, не отрываясь от протокола, только головой покачал. Надо же, дескать, какая безграмотность.
Когда Елену увели, Евгений Васильевич занялся мной.
– Вы собираетесь принять предложение Лариковой? – осведомился он.
Странный вопрос. Сухарев прекрасно знает, что мое положение в «Шиповнике» – нижняя ступенька и принимать решения я просто не имею права. Странно и то, что тон Евгения Васильевича на этот раз был не сухо-высокомерный, а скорее задумчивый. Словно майор, предполагая мое согласие поработать на Елену, просчитывал, какую пользу он может из этого извлечь.
– А вы заинтересованы, чтобы наша фирма, – я еле заметно выделила слова «наша фирма», – приняла предложение Лариковой?
Он пожал плечами и достал из пачки очередную сигарету.
– Я заинтересован передать дело в суд. А у вас с Лариковой, кажется, что-то вроде взаимопонимания.
Надо понимать, Евгений Васильевич не возражает, если часть работы, за деньги клиента, сделаем мы. А что возражать – в результате он поставит галочку в графе «Раскрытые преступления». Взаимовыгодное сотрудничество – вот как это называется.
– Александр Сергеевич никаких конкретных указаний мне не давал. Сначала мне надо рассказать ему версию Лариковой, обсудить… Я ему позвоню.
Я думала, трубку, как обычно, возьмет Нина, но после первого же гудка услышала голос Баринова.
– Сан Сергеич, сейчас закончился допрос Лариковой. Она утверждает, что обнаружила Кораблеву убитой, испугалась и сбежала с места преступления. Просит помощи. А Евгений Васильевич не возражает, если мы поработаем вместе с его группой.
– Мы все или конкретно ты? – усмехнулся шеф.
– Мы все поработаем или только я? – повторила я, вопросительно глядя на Сухарева.
– По необходимости. – Он забавно пожевал губами и добавил: – И по желанию.
– По необходимости и по желанию, – отрапортовала я. – Мне сейчас подъехать?
– А смысл? Только время терять. Докладывай, что рассказала Ларикова.
Не могу сказать, что эта идея мне понравилась. Я бы предпочла вернуться в офис и сделать доклад в
