стоили? А мать сказала: «Вот на день рождения и купишь себе в подарок». А до дня рождения месяцы жизни. Один раз только было иначе, когда появился кубик Рубика. Андрей и не слышал о таком, а тут одноклассник принёс это чудо в школу - венгерский, фирменный. Это было очень круто, иметь кубик Рубика. Все тогда с ума посходили от него в один день. И вот где-то через несколько недель Андрей пришёл из школы, разделся, зашёл в большую комнату, а там мать сидит в кресле. Мать спрашивает: «Ничего не замечаешь». Андрей посмотрел вокруг, но ничего не увидел. А потом увидел на чёрно-белом телевизоре «Садко» ярко-синею коробочку, на которой был изображён кубик Рубика. Да не какой-нибудь советский, которые стали появляться в школе, а венгерский. Вот это была неожиданность. Никогда такое не забыть.
Андрей улыбнулся, посмотрел на поворачивающую в посёлок иномарку.
Две стороны кубика Рубика он собрал быстро, но в классе некоторые уже собирали четыре. Потом с невероятным трудом Андрей собрал три стороны. И всего один раз у него получилось собрать четыре. А в это время другие, живущие рядом, собирали все шесть. В журнале «Наука и жизнь» даже описывали, как собрать все шесть сторон, но Андрей, как не силился, не мог понять секрета. Он лишь с уважением смотрел на чемпионов, собирающих кубик Рубика за секунды.
- Чё-то не едет Ярченко,- сказал Вася и тяжело вздохнул.
- Заебал он,- бесцветно и спокойно выдохнул с табачным дымом Андрей.
Снова пошли работать. А потом опять на перекуре молчали, смотрели на поворот с трассы, думали - каждый о своём.
Андрей много лет занимался в секции греко-римской борьбы. Тренер в самом начале, посмотрев на него, сказал, что у него есть данные. Но Андрей никогда не блистал на ковре. Были, конечно, и победы. У кого их не было? Всё, чем бы не занимался Андрей в жизни, он не делал на «пятёрку» - не получалось. Были в классе отличники, были и двоечники: отличники получали свои «пятёрки», а двоечники отлично дрались, например, или играли в футбол на эту самую «пятёрку».
Тот же самый кубик Рубика собирал быстрее всех в классе молчаливый троечник по прозвищу Отец. Кто-то разбирался в мотоциклах, кто-то вкусно готовил, кто-то сладко целовался, кто-то красиво врал, кто-то был непотопляемым карьеристом, кто-то плодил детей, как кошки,- Андрей не знал, что он делает в жизни на «пять».
Перед армией Андрей прочитал в газете статью о парне из школы, на несколько лет старше, который воевал в Афгане. Парень говорил, что больше всего мечтал «за речкой» снова поудить с отцом рыбу на озере. А Андрей без двух «косяков» не мог пойти на задание, и не думал ни о чём таком там, хотя ему и хотелось думать о чём-то подобном. Однажды, когда ещё оба учились в школе, они с этим парнем оказались вместе на спортивной площадке, и тот на одних руках залез по длинной лестнице, высотой метров десять, на самый верх. А ещё он крутил «солнце» на турнике. И Андрей, вспоминая его интервью в газете, понимал, что, даже пройдя Афган, он не стал ему равным. Что-то в жизни нужно обязательно делать на «отлично», иначе всё бессмысленно.
- Вась, никогда не спрашивал, ты в 90-е, что делал?
- Работал на заводе. Женился, дочек родил.
- Вот в моём классе все такие. Ни одного олигарха, бандита или героя. Почему так?
- Ты в Афгане воевал, разве ты не герой?
Андрей покачал головой, он себя героем не чувствовал.
- Был у нас в школе парень - Олег Блинов. Бегал, прыгал, играл в футбол лучше всех, всё у него в спорте получалось. А теперь работает, семьи, правда, нет, выпивает.
- Не всем быть великими.
- Думаю всё, что время изменилось тогда, а мы, как наши родители, остались работать на заводах, типа, кому-то надо и это делать, одними акциями сыт не будешь. Вместо того, чтобы послать всё это. Мне иногда настолько никого не жаль, что ….
Андрей не договорил, бросил окурок под ноги. Вася тоже молчал, не забывая залезть в карман за очередной семечкой подсолнечника.
Ярченко так и не приехал.
- Саша! Что за пиздец! Ты же обещал! Где деньги? - орал в трубку Вася, стоя на платформе в ожидании электрички.- У меня «бабок» завтра ехать нет!
Андрей смотрел на Васю с надеждой и, не сводя с него напряжённого взгляда, курил.
- Завтра на вокзал привезёт, утром,- сказал Вася, закончив разговор.
- Вот пидор!
В электричке было битком, едва втиснулись в тамбур. Андрей смотрел в тёмное окно в двери, не видел проносившихся мимо деревьев, но вокруг был лес. Странно, он мог набить морду почти любому, даже убить, но не мог заставить таких дрыщей, как Ярченко его бояться. Почему? Почему он не выступает от имени силы, которую представляют такие лгуны, как Ярченко. Никто ни в какие 90-е не подошёл и не предложил: «Андрюха, бросай свою кувалду, пойдём к нам в бригаду, ты же в Афгане воевал, нам такие нужны».
В 92-м году…Андрей, почему, запомнил этот год, он стал изменять жене, и она об этом узнала. И поэтому новый 1992-ой год встречали, как сказал бы отец, в обстановке «как во Вьетнаме». Собрались за праздничным столом он, жена, маленький сын, родители Андрея. И веселье не получилось. А на следующее утро он поехал к Люде, праздновать Новый Год с ней. Люда - вчерашняя школьница, грудастая, полноватая и веселушка. Они поехали к её подруге, потому что родители категорически не принимали связь дочери с тридцатилетним женатым мужиком, который к тому же не обладал никакими богатствами. Нормальная реакция родителей, желающих своему ребёнку только хорошего.
Подруга Люды жила с двадцатидвухлетним молодым человеком - предпринимателем. Распили бутылку шампанского, доели салаты. Потом стали пить кофе - растворимый - «Несткафе», такой Андрей никогда до этого не пробовал. Советский и индийский пила мать, но Андрей такой просто не пил.
Заговорили о многомесячных задержках зарплат учителям, врачам и другим, что старшее поколение жалуется, ноет.
- А ребятам по двадцать лет! - горячилась подруга Люды.- А они составами продают. Деньги зарабатывают. Ищут себя. Рискуют. И потому мир видят, учатся новому, а не сидят без зарплаты месяцами и сжигают себя ненавистью к успешным.
- Но кто-то должен и на заводах работать,- сказал тогда Андрей.
- Никому это не нужно,- сказал тогда этот парень.
Они были правы. Вот Вася говорит, что в Америке продались «золотому тельцу». Ничего они не продались - это мы все ему проданы и продались. Ведь это так очевидно.
Охранник.
Целыми днями Охранник стоял у витрины и смотрел на улицу. И прохожие часто путали его с манекенами, стоявшими в витрине. Он замечал это по изменившемуся выражению их лиц. Вот они идут мимо, бросают рассеянный взгляд на витрину очередного магазина, видят манекены – для них все в витрине манекены – и вдруг замечают среди манекена человека. И их лица меняются. Он не задумывался о своём отношении к этому, он знал, что не играет. В магазине всегда было пусто, и очень редко в магазин заходили посетители. Ему это нравилось. Он не любил разговаривать, и это злило продавщиц, и в то же время дразнило. Чтобы лишний раз не выслушивать, молча, их, Охранник вставал у витрины и смотрел на Староневский проспект, на ту его часть, напротив которой был расположен магазин элитной одежды, в котором он работал.
Прохожие бросали на него удивлённый взгляд, он смотрел на них. Из проезжающих мимо автомобилей, вероятно, тоже смотрели на витрины магазина – это был дорогой и по виду магазин. А он в ответ смотрел на проезжающие автомобили. Каждый день ничего не менялось. Даже погода менялась нехотя. Люди спешили по своим делам. Старики медленно и с трудом шли куда-то. Дети долго возвращались со школ, задерживаясь у всякой только им известной интересности, бегали друг от друга. Молодые рабочие с бутылками пива, что-то
