объёму промышленной продукции вышел на первое место в Европе (хотя технологический и уступая Германии) и на второе в мире. В 1940 валовая продукция промышленности увеличилась по сравнению с 1913 в 7,7 раза, выработка электроэнергии – в 24 раза, добыча нефти – в 3 раза, железной руды – в 3,2 раза, выплавка чугуна – в 3,5 раза, стали – в 4,3 раза, выпуск металлорежущих станков аж в 32 раза.
Как это было достигнуто? Тут сыграли свою роль два фактора. Первый – всеобщий. В индустрию были привлечены колоссальные массы сельского населения. Выросшие в традиционном обществе с почти нулевыми затратами ликвидных денег на воспроизведение рабочей силы (никаких отпусков по беременности и родам, никаких роддомов, самодельная колыбель и игрушки…). С малолетства привычные к тяжелому труду от зари до зари. Именно они и составили после ускоренного обучения армии заводских рабочих. (Сейчас этот этап развития проходит уже не Китай, даже, а Индонезия с Камбоджей…)
Второй фактор – жутковатый. Технологии и оборудования во время первых пятилеток продал Советскому Союзу Запад. И стала эта продажа возможной только благодаря Великой Депрессии – другого покупателя кроме большевиков у буржуев не было. Но эта же экономическая ситуация исключала возможность пользования кредитными инструментами. Нельзя было, – как современной Азии, – привлечь кредиты, вовлечь свое сельское население в индустрию, и вернуть долги с экспорта товаров. Нужно было платить наличными… И взять эти наличные можно было лишь чудовищно ограничив потребление собственного населения.
Экономисты любят делит промышленность на группы 'А' и 'Б'. Производство средств производства и предметов потребления. Вот СССР и бросал все на производство средств производства. (Тут возясь в гараже автор видел фильм НТВ про сына Чикатило – оказывается у выдающегося маньяка был братик, которого в голод забили на мясо для семьи; так это или нет знают телевизионщики…) За индустриализацию было заплачено чудовищным затягиванием поясов. Могло ли быть иначе?
Сослагательного наклонения у истории нет, а выдающийся германский ученый Эрнст Нольте в книге «Европейская гражданская война» пишет, что «Гитлеру пришлось бы прибегнуть к военным средствам по отношению к Советскому Союзу или угрожать ему войной даже в том случае, если бы Россия была демократическим государством или находилась под царской властью»… Так что вопрос, видимо, был в элементарном выживании. Достигнутом ценой чудовищных жертв и лишений.
Но вернемся к Сингулярности. Единственной экономической системой на Земле сегодня является капитализм. А он нуждается в расширенном воспроизводстве. (Именно в этом секрет псевдосоциалистических игр европейцев и заморских демократов – увеличить платежеспособный спрос даже среди откровенно паразитических слоев населения, инфляция и налоги действительно богатых не затрагивают…)
У точных наук есть запреты. Вечный двигатель Первого или Второго рода. Одновременной измерение координата и импульса. Перемещение быстрее света. Так такой запрет есть и у капитализма. Описан он в антикапиталистическом по форме, но архикапиталистическом по сути, «Двадцать четвертом путешествии» Станислава Лема. В нем (пер.Дм.Брускина) знаменитый звездопроходец Ийон Тихий попадает на планету индиотов, где осуществлена тотальная автоматизация.
В результате широкие народные массы «ишачей», лишенных средств к существованию, переработали на красивые кружки, уложенные в не менее красивые узоры, а технологический цикл поддерживали автоматы, одевавшиеся в парчу и атлас, смазывавшие оси косметикой, курили табак и читали книги (видимо бумажные…). Так распорядилась правящая индиотами Машина. Кафкианский абсурд, порожденный (сознательно-литературным!) сведением промышленного производства к товарам группы 'Б'…
Стоп! Но ведь мы видели хозяйство, где производство было ориентировано на группу 'А'. И не в сатирической фантастике, а в нашей собственной истории. И перевес производства средств производства был присущ СССР до самого конца. (Нынешние состояния российских магнатов – суть присвоенные плоды давней индустриализации.)
Но вот возьмем и представим, что развитие технологий позволило оперировать отдельными атомами – разница между группами 'А' и 'Б' тут исчезнет. Равно как и в случае появления искусственных носителей разума. (Причем не важно – будут они органикой или кремнием; можно ведь представить и живые экскаваторы и бульдозеры, мы говорим чисто об экономике…) И уже сегодня можно представить робота-трейдера, зарабатывающего на валютных курсах, и тратящего свой процент на аренду сервера и новый софт…
Вот сугубо инженерный пример конвергенции. Робот-разведчик Global Hawk летает на двигателе F-137. Который пришел на военную службу с региональных пассажирских машин семейства Embraer ERJ 145, произведенных в Бразилии, и звался в девичестве AE 3007 от Allison Engines… Для сердца самой передовой боевой машины пригодился продукт почти что потребительского класса. А военные требования куда жестче. (Об армейской жизни компьютерной техники и говорить излишне.)
Так что – резюмируем. Развитие технологий создает предпосылки к их конвергенции, исчезновению разницы между «группами». А для искусственного/автоэвлюционировавшего разума продукция группы 'А' будет самой что ни на есть потребительской. Итак, к гиперболическому взлету технологий ведут сразу два пути. Искусственный/самосовершенствующийся разум будет развиваться по гиперболе, создавая все усиливающийся спрос на необходимую для этого развития продукцию. Который и послужит локомотивом для прочих отраслей технологии. Такая вот экономика Сингулярности вроде получается.
Кстати, не стоит считать, что приход Сингулярности будет малоприятен для тех, кто не будет в нее включен. Вон, обитающие у подъезда кошки лишены леса и сада, где они могли бы промышлять мышей и птичек. Так они получают в миску сухой корм, и вполне довольны своей участью…
Дмитрий Вибе: Dawn покидает Весту
Ещё недавно сердца всех любителей космоса трепетали в томительном ожидании посадки Mars Science Laboratory (MSL). Сейчас новый марсоход только начинает своё путешествие по Красной планете, поэтому мы поговорим о чём-то, что было не менее сложным, но теперь уже завершилось, если не полностью, то хотя бы наполовину. В то самое время, когда MSL передаёт свои первые снимки марсианской поверхности на Землю, другой космический аппарат, напротив, покидает исследуемое небесное тело. Зонд Dawn, более года обращавшийся вокруг астероида Веста, с конца июля постепенно по спирали удаляется от него, чтобы к концу августа перестать быть спутником астероида и снова стать самостоятельным членом Солнечной системы.
Веста — первый крупный астероид, исследовавшийся при помощи космического аппарата. Конечно, есть и другие малые планеты, к которым или мимо которых летали зонды. Некоторые из них, например Эрос или Итокава, исследовались весьма подробно, другие просто попадались по дороге к другим целям, однако никогда прежде объектом изучения не становилась «почти планета».
Для начала напомню несколько базовых сведений, чтобы вам самим в Википедии не копаться. Веста — астероид номер 4, последний из «великолепной четвёрки» (Церера, Паллада, Юнона, Веста), открытой в первое десятилетие XIX века. Это единственный астероид Главного пояса, который формально
