Можно — но, нельзя.
Ударить ракетой по своему городу?
Ну уж нет…
— Командир! — это Мишка. — Камеры ещё работают!
А что — тряхнем стариной?
Вот и снова телестудия. Пустая на этот раз. Нет здесь зрителей — только камеры подмигивают мне красными огоньками.
Впрочем, отчего же их нет? Через объективы камер сейчас смотрят на меня тысячи глаз. Десятки тысяч. Сотни.
По всему миру.
— Добрый вечер! — беру я микрофон. — Надеюсь, для вас он таким и будет…
— Господин президент! — пробился через толпу референт. — Волин опять вышел в эфир!
Мог бы и не кричать — на опустевшем было экране появилась знакомая фигура. Её хорошо было видно отовсюду.
— Заткните ему пасть!
Ду-ду-ду-ду-рах-х!
Зашлась кашлем пушка на бронетранспортере — освещенные окна студии были хорошо видны.
Ого, как там озлобились! И за что?
Подумаешь — доброго вечера пожелал!
А если бы я его по матушке послал?
Дом бы срыл?
Осколки стекол дождем падают вниз — но не сюда, здесь окон нет. Снаряды такого калибра стену не пробьют… можно говорить дальше.
— Это ваш ответ, господин наркопрезидент? Других аргументов у вас нет?!
Бегущая строка пробежала по экранам мониторов — компьютерщики подполья ещё работали.
Огонь!
Рявкнуло танковое орудие, и на стене здания появилась черная подпалина.
— По экрану смотреть! Корректировать огонь!
Рыча мотором, пробирался по газону второй танк…
Уже серьёзнее калибр подтащили… не иначе, танки подошли. Сейчас меня тут прихлопнут.
Но, пока они бьют по телестудии, никто не стреляет по остальному дому — ребята пока ещё могут что-то там сделать. Каждая лишняя минута здесь — чьи-то спасённые жизни в другом месте.
А значит — нельзя уходить.
— Интересные аргументы у господина наркопрезидента… шумные и весомые — вы всё это ещё можете видеть.
Могут-могут! Камеру только одну покорежило — пять пока работают.
— Следует ли это понимать так, что иной формы беседы со своими избирателями господин наркопрезидент не признаёт?
Ещё снаряд — и снова мимо.
— Неэффективно… плохие у вас артиллеристы господин наркопрезидент…
— Батя… — тронул Ляхова за плечо заместитель. — Они ж его там сейчас по стенам размажут! С трех стволов бьют! Что ж он не уходит-то?!
— Своих спасает. Их в здании человек сто всего… вместе с полицейскими. Вот он на себя огонь и оттягивает, против пушек им не сдюжить… — сказал кто-то за спиною полковника.
Рявкнуло танковое орудие — вывалился кусок стены.
— Плохо стреляете, господин наркопрезидент… — прохрипели динамики рекламного щита. — Не тех себе вояк нашли…
Ду-ду-ду-ду-рах-х!
Не выдержали нервы — брызнул осколками экран рекламного щита!
— Автомат дайте! — протянул руку Ляхов. В неё кто-то сунул оружие.
Лязгнул затвор, досылая патрон в ствол.
— Пошли, ребята…
Мелькнули синие маячки со стороны Марьиной рощи — полным ходом, разбрасывая таранными бамперами передовых бронегрузовиков заторы на перекрестках, перли к Останкино автобусы ЦСН и ОМОНа…
Поселок Вотерхауз.
— Ну что, командир? Долго нам ещё тут куковать? — капитан Марченко просунул голову в дверь штабного автобуса. — В городе почти что война идёт, а мы тут этих наркош спасаем! Как телевизор вырубился — парни и вовсе озверели!
— Ладно… Строй парней — пора работать! — майор Симченко поднялся со своего места и сунул в карман мобильник, который он держал в руках. — Ждать меня!
Выйдя из автобуса, он поправил берет и двинулся в сторону проходной поселка. За его спиною слышался топот ботинок — строились бойцы ОДОН.
Мур-р-р!
Приятно промурлыкал звонок на КПП — за стеклянной дверью (не пробиваемой даже из автомата) появился дежурный.
— Что вам угодно, господин офицер? — спросил динамик переговорного устройства.
— Дверь открой!
— Это против правил, господин офицер.
— Тебе русским языком сказано! Дверь — открой!
— Не имею права, господин офицер.
— Ладно, черт нерусский… Марченко!
Топот ног — подбежал капитан.
— Слушаю!
— Эту дверь — к чертям свинячьим!
— Как?
— Как хошь! Чтоб её не было через две минуты!
— Будь сде, товарищ майор! Ефимов — гранатомет!
И когда подбежавший боец потащил из рюкзака выстрел к РПГ, стекло двери, сверкнув бликами, приотворилось.
— Что случилось, господа? — возник на крыльце полный мужчина в черном комбинезоне охранника.
— Ты кто такой?
— Я? Начальник охраны поселка, господа! Вы будете иметь неприятности…
— Что мы иметь будем и кого — это ещё посмотрим! А пока, раз ты такая шишка — слушай сюда!
— Как?
— Так! Вот эту площадку видишь? — ткнул рукою в гостевую стоянку автомашин майор. Автобусам ОДОНА въехать на неё не разрешили. И там имелся ровный кусок заасфальтированного пространства.
— Да…
— Через час — не позже! Там должно лежать
