– Да, – твердо заявил он. – Только валенки.
Она вскочила, о плиточный пол ударилась пилочка, но девушка не обратила внимания. Короткая юбочка заплясала – девушка старалась ходить от бедра. Откуда он знает? Оксана ему успела многое объяснить за две недели, которые он провел у нее.
– Вот. – Она протянула ему буклет. – Прайс-лист вас интересует?
– Еще как! – Он снял бейсболку и насадил ее на голову козырьком назад.
Она дала ему прайс-лист.
– Ого, – выдохнул он.
Она молчала, стоя перед ним.
– Вы можете потрогать, – сказала она.
Он быстро поднял брови и насмешливо сложил губы.
– Валенки вы имеете в виду, да?
– Да, – ответила она и отошла в глубь стенда. – Я сейчас приглашу технолога, если вам интересно.
– Пока нет, – сказал он. – Я сам технолог, – бросил он.
– Вы… технолог… по валенкам? Вы валяете…
– Сейчас… – начал он тихо и наклонился через перильца, – сейчас я валяю дурака, но не очень. – Он подмигнул ей. – Пока еще не очень. Сегодня точно не очень. А завтра… может быть… Вы завтра тоже работаете?
– Я? - Девушка порозовела. – Да, я завтра работаю.
– А живете в гостиницах ВДНХ?
– Н-нет… Д-да… – лепетала она.
– Вы тоже из Слободского, я знаю…
– Вы знаете наш город?
– Конечно, – сказал он. – Своего брата-провинциала я вижу за версту. Валенки-то оттуда. – Он подмигнул.
– А вы… не москвич? – спросила она, и в ее голосе он услышал строгие нотки.
– А вы как думали?
– Я думала, что вы здешний.
– Не-ет, девушка, я не местный, – насмешливо сказал он. – Не-ет. А вы, как я понимаю, работаете все дни и все ночи. На меня у вас нет ни секунды времени.
– Нет, – сказала она, выпрямилась и сложила руки на груди. Так, вероятно, складывала руки еще ее бабушка, давая от ворот поворот какому-нибудь безбашенному ухажеру. – Нет.
– Понял. – Андрей кивнул, надвинул бейсболку козырьком на глаза, повернуть ее на коротко стриженной голове – одно движение. – Простите, что посеял напрасные надежды. – Он сделал скорбное лицо. – Но вы должны быть мне благодарны – я не стал вас обманывать. Так отблагодарите же и вы меня.
– Чем это? Нежным поцелуем? – услышал он другой голос, хриплый.
Он раздался где-то на уровне тринадцатого позвонка, как говорил Андрей в молодые годы, когда какой-нибудь коротышка собирался с ним схватиться. Андрей обернулся.
Перед ним стоял парнишка в кожаных штанах и остроносых туфлях.
– А я вас об этом не просил, юноша. – Андрей посмотрел на парня сверху вниз.
– А ее? – Он грозно сжал кулаки.
– Ее тоже.
– А о чем ты просил?
– Чтобы она дала мне прайс-листы за последние два года. Я хочу уловить тенденцию.
Парень оторопело смотрел на Андрея.
– Правда? – задумчиво спросил он.
– Чистая правда.
– Нюрочка, дай ему.
Девушка вздернула подбородок, снова отвлекаясь от ногтей. Может, это у нее нервное – уход за ногтями беспрестанно? – подумал Андрей.
– Че-го-о? – Она вскинула голову.
– Чего-чего. Дай, говорю, ему все прайсы. – Он сделал ударение на последнем слоге.
– Где я тебе их возьму?
– В портфеле. – Теперь он сделал ударение на первом слоге.
– Благодарю, ребята. Сестра, что ли? – Он кивнул на Нюру.
– А то, – ухмыльнулся парень. – Тоже корова, – бросил он и хотел сплюнуть. Но вовремя увидел, что земли под ногами нет.
– Пока, мои дорогие конкуренты. – Андрей подмигнул им и вышел. – Еще увидимся, еще услышимся.
Он прошелся по аллеям и оказался на берегу пруда. Сел на лавочку. Что это? Он подался вперед. Возле самого берега, далеко от струй фонтана, трепетал… оранжевый парус. Он напряг глаза так, как будто от того, что сейчас узнает, зависит будущая жизнь. Парус скользил по воде или катился на колесах по бортику?
– Ва-ня! Петручио! Я кому сказала! Сюда! Я дам вам еще по апельсину.
Андрей откинулся на спинку скамейки. Планки врезались краями в тело.
Молоденькая мамаша держала в каждой руке по апельсину и манила детей к себе. Тот, кого она называла Петручио, был белоголовый, каким должен быть Ваня. А Ваня, напротив, черный как смоль. Ему больше подошло бы имя Петручио. Петруша, что ли? – спросил он себя. Или у него отец итальянец?
«Та-ак, Волков, пора отдыхать. От напряжения можно не только принять апельсиновую корку за парус, но и влюбиться в мираж».
Хорош мираж. Если Юрка, писал в коричневую тетрадь вот такое:
«Ты помнишь, я подарил тебе яхту в девятом классе. А ты засмеялась и сказала: «Я не Ассоль». А я ответил, но это не алый парус. А оранжевый. Откуда ткань, ты хотела узнать. Я смутился. Потому что ты подарила мне галстук, который сшила сама, на двадцать третье февраля, на мужской день… Я сделал из него парус для своей модели. «Что это значит?» – спросила ты. Я тебе сказал… В общем, ты знаешь, что я сказал. Ты, конечно, все это помнишь…»
Интересно, а что он на самом деле сказал? Он отвернулся от воды, которая пузырилась. На секунду струи унялись, в спокойной воде он увидел дно фонтана, усеянное мелочью. Как все хотят вернуться в Москву. Как в город мечты. Вкатиться на оранжевых парусах?
Он усмехнулся. Не видать девушке Ольге оранжевого паруса. Не подкатит к ней под ним Юрка.
Но деньги она должна получить. Иначе зачем он столько времени болтается в Москве? Он не из тех, кто бросает монетки в воду. Если ему захочется, он вернется сюда сам. На монетку в Москву не приедешь. На Москву нужен мешок денег, бумажки нужны, причем самые крупные. Он заработает их в Сетявине.
Интересно, а можно влюбиться вместо кого-то? Вместо того, над кем рыдал так, как не рыдал никогда в жизни. Подкатить на оранжевом парусе тоже вместо него? Однажды Оксана сказала, надевая тонкий шарф на шею: «Оранжевый цвет самый сексуальный. Видишь? Я надеваю его для тебя…»
Интересно, а Юрка и Ольга знали про это?
Андрей вынул из кармана часы.
– Привет, Волчара! – Он оглянулся на голос, крепкая рука ударила в плечо. Он поморщился, но не от боли, а от воспоминания о похожем толчке, спасшем его на краболове. У Юрия удар был крепче.
– Здорово, Кир. – Андрей вскочил, они обнялись.
