Пруссия совершенно поработила Австрию и столь же явно стремилась проложить для себя путь через Сербию к Дарданеллам, что то, что считалось не более как фантазией досужих политических журналистов, начинало принимать форму реальной политики экспансии. Германия уже давно лелеяла мысль о том, как в один прекрасный день Турция обратится для нее во вторую Индию; это было известно, но преграды, стоявшие на пути такого плана, считались непреодолимыми. В тот же момент, когда Австрия и Турция оказались привязанными к ее хвосту, а балканские государства безнадежно разделенными и беспомощными, эта возможность как будто становилась реальной. Все непонятное, начиная с ухода
Потерпев неудачу в осуществлении своего излюбленного способа — сокрушения вооруженной силы противника, они решили действовать иначе: удерживая то, что уже захвачено, и захватывая то, что еще можно получить, взять противника измором. Применяя такой метод, воюющий рассчитывает, что неприятель истощит свои силы в попытках сломить сопротивление. Но неприятель, естественно, должен искать выход из положения, т. е. другое оперативное направление, на котором его противник является менее подготовленным к отпору и где он может надеяться предупредить его дальнейшие намерения. При подобных обстоятельствах Дарданеллы становились наиболее подходящим объектом для использования всех наличных войск, не нужных во Фландрии, и военный совет предпринял дальнейшие шаги по этому пути.
Однако, надо считать, что новая военная ориентация не была воспринята настолько твердо, чтобы повлечь за собой решительные меры. Было установлено, что 29-я дивизия при первой возможности, т. е. через 10 дней, отправится на Лемнос; последовали подготовительные распоряжения об отправке войск из Египта и снаряжении небольшой флотилии пловучих средств, необходимых для высадки. Адмиралтейство получило полномочия строить лихтеры и готовить отряд транспортов для перевозки 50 000 человек[63]. Хотя последние распоряжения и указывали на укрепление решения создания нового театра, тем не менее окончательного решения о начале сухопутных операций в Леванте не состоялось. Войска в Египте держались только наготове к отправке «в случае надобности» и не были прикомандированы к флоту. Проект морской атаки Дарданелл не вылился в форму соединенной операции армии и флота.
Попрежнему роль сухопутных войск на новом операционном направлении расценивалась лишь как вспомогательная, необходимая только для использования плодов победы в случае успеха флота. Считалось, что для большего время еще не назрело. Правда, в некоторых кругах Англии и за границей господствовало мнение о возможности найти свободные войска, но ни наш главный штаб во Франции, ни французское высшее командование не хотели и слушать об этом. Поражение русских внушало опасения, что немцы перекинут наступление на запад. Центральное положение Германии открывало ей возможности быстро менять направление наступления, и мы не могли рисковать своим стратегическим резервом. Кроме того, наши обязательства к Франции не позволяли взять 29-ю дивизию без согласия ее главной квартиры. Мнение же генерала Жоффра сводилось к тому, что немцы в любую минуту могут оставить разбитые русские армии и начать наступление в районе Вердена. Если это случится, то ему понадобится каждый боец из числа тех, которые были ему обещаны. Мнение Жоффра, переданное через французского посла, нельзя было игнорировать. С точки зрения моряков, русские неудачи требовали немедленных энергичных действий в Дарданеллах, но их взгляд не мог победить единодушного мнения сухопутного командования.
До известной степени взгляд сухопутных авторитетов объяснялся их понятным несочувствием к отвлечению сил от театра операций, который они продолжали считать за главный, т. е. тот, на котором можно ожидать решающих результатов. Но даже если было и так, дело все равно сводилось к вопросу чести, нарушить который ни один из членов английского правительства не был в силах. Учитывая положение Франции, никто не считал возможным пойти на такой риск отвлечения сил, как это, в аналогичном случае на море, смог сделать лорд Фишер, когда для выполнения конечной стратегической задачи им было выделено из Гранд-Флита 3 линейных крейсера.
Решение атаковать Дарданеллы флотом до сформирования сопутствующего операции сухопутного отряда фактически являлось компромиссом между двумя идеями. Одна идея заключалась в диверсии исключительно морского характера, другая же — в использовании нашего господства на море и нанесении удара там, где центральные державы еще не были к этому готовы. Последняя в глазах английского правительства, конечно, являлась наилучшим способом использовать нашу вооруженную силу (флот) для скорейшего завершения войны. Наше правительство не разделяло взгляда английского и французского высшего командования относительно возможного положения на западном фронте в будущем, как оно не разделяло его прежних пылких надежд. Имея постоянно перед глазами более ясную картину общего хода, оно было убеждено, что решительные результаты могут быть достигнуты только широким концентрированным наступлением против центральных держав. Для приведения в исполнение этого замысла было, более чем когда-либо, существенно важно питать неограниченные силы России и как можно скорее замкнуть кольцо на Балканах. Сюда, по мнению французов, мы должны были бросить все свободные силы, после того как будет обеспечено непоколебимое оборонительное положение во Франции.
Читатель, однако, должен помнить, что идея, привлекавшая правительство, не разделялась ни морским, ни сухопутным высшим командованием. Как то, так и другое продолжали заниматься задачами первых дней войны в том виде, как они тогда понимались; как то, так и другое продолжали считать, что и новые задачи они в состоянии разрешить непосредственным ударом на море и суше, разгромив главные силы противника.
По этой причине широкие приготовления, начатые адм. Фишером при вступлении его в должность первого морского лорда с целью перенести наступательные операции флота в германские воды, продолжались. Одновременно продолжались и приготовления для Средиземного моря. Действительно, с морской точки зрения, причины для скорейшего разгрома германского флота, даже непосредственным ударом, как только будут готовы необходимые к тому средства, оставались столь же основательными, как и раньше.
Для истинного понимания обстановки необходимо учитывать, что при разработке адмиралтейством любого плана приходилось считаться с необходимостью охраны коммуникаций армии и конечных портов океанских торговых путей Англии. Каким мертвым грузом была эта необходимость! Она не только не ослабевала, но, напротив, с каждым днем усиливалась. Дислокация флота в отечественных водах гарантировала охрану против надводных кораблей неприятеля настолько, насколько позволяло расположение баз Гранд-Флита. До известной степени затруднения эти были устранены развертыванием сил в конце 1914 г., но все же обстановка оставляла желать лучшего. Поэтому разрабатывался план доведения этого развертывания до его логического конца, т. е. перенесения базы Гранд-Флита из Скапа и Росайт в Хембер и Ферт-оф-Форт. Решить вопрос было нелегко: главнокомандующий флотом не сочувствовал столь радикальной перемене. Теоретически южные порты представляли больше выгод в смысле скорейшего достижения неприятеля при появлении его в Северном море, но практически по сравнению со Скапа имели те неудобства, что были подвержены постоянным туманам, вход и выход из них был ограничен временем приливных течений; кроме того, они находились в тесном соседстве с неприятельскими минными заграждениями.
При несчастных стечениях обстоятельств все эти недостатки грозили свести на-нет их преимущества. Доводы адм. Джеллико за сохранение существующего базирования были настолько вески, что в начале марта состоялось решение оставить Скапа в качестве главной базы и приступить к соответствующему ее оборудованию, дабы обеспечить флоту возможную безопасность и наилучшие условия стоянки.
Сохранив основу первоначального плана развертывания, в него тем не менее внесли некоторое изменение, придающее всей системе большую гибкость и сводящее до минимума недостатки северной базы. Со времени очищения от неприятеля океанских путей для службы в отечественных водах освободился ряд крейсеров, в том числе
