прихватите. Ну-ка, смелее, робеть-то не надо, все свои!
Он был совершенно пьян и от этого казался ленивым и добродушным. Марвин решил, что сейчас всё- таки ночь – за день невозможно так нажраться. Дружки Ойрека были ему под стать. Впрочем, злобы в них Марвин не чувствовал.
– Ну, присаживайтесь же! – громыхнул Ойрек и постучал по скамье рядом с собой, да так, что пол задрожал.
Марвина развязали и толчком усадили на скамью. Перед ним тут же возник здоровенный шмат плохо прожаренного мяса и ковш с брагой. Рысь посадили напротив, зажав между двумя мужиками. Она равнодушно посмотрела на еду, потом ухватилась за кубок и присосалась к нему, как пиявка. Мужики загоготали.
– Вот, мессер, берите пример с благородной месстрес! – гаркнул Ойрек. – А за что пьёт благородная месстрес?
Рысь со стуком поставила пустой кубок на стол.
– З-за М-мессеру, – пьяно пробормотала она, и солдаты завопили от восторга.
– Ай, умница! За Мессеру! За Мессеру!
«Она пьёт с вами вместе за вашу герцогиню, – подумал Марвин, глядя на раскрасневшиеся рожи вокруг. – Вы усадили её к себе за стол, вы пьёте с ней вместе за то, чему все вы верны. Так как же вы можете… как вы можете её…»
– А благородный мессер наш чего не пьёт? – ткнув Марвина в бок так, что заныли рёбра, заорал кто-то ему в самое ухо.
– Я не пью за врагов, – ответил Марвин.
Шум за столом слегка поулёгся, множество взглядов обратилось к Марвину, и он понял, что именно для этого его сюда и притащили. Трахать пленницу им наскучило, захотелось теперь над Марвином поглумиться.
– А чего ж так? – сощурился Ойрек. Он сидел на скамье, развалившись, и походил на здоровенного жирного кота, нажравшегося сметаны. – Вон, девица твоя не побрезговала. А тебе кисло?
– Она не моя девица, – сухо ответил Марвин. Наверное, разумнее было молчать, но он не мог. – И она сейчас не за врага пила. Она не стала бы.
В тот миг он почему-то был уверен в своих словах. Рысь посмотрела на него, и он понял, что она крайне смутно сознаёт происходящее. И, должно быть, не может взять в толк, почему её ещё до сих пор не растянули на столе. От этой мысли внутри у него всё заклокотало.
– Она же вам не враг, – повысив голос, сказал он. – Она такая же язычница, как вы, и тоже пьёт за Мессеру! Она ваша! Так какого хрена вы с ней делаете такое?!
– Делаем что? – удивлённо спросил кто-то, и солдаты снова загоготали. «Рыцари, – подумал Марвин. – Это место похоже на гарнизон, и Ойрек пьёт с ними, значит, почти наверняка все они здесь рыцари…»
– Какого хрена? – подал голос Ойрек. – Ну, парень, это я тебе скажу. Понимаешь ли, мы торчим тут уже третий месяц, временами только за харчами выбираемся, и на сто мужиков – ни одной бабы. Кроме её светлости, конечно…
– А она не баба! – фыркнул кто-то.
Пока над столом громыхал хохот, Марвин обдумывал услышанное. Герцогиня здесь… прямо здесь, в этом самом форте. Возможно ли, что, захватив его, Ойрек оказал ему услугу?..
Но размышлять об этом пока преждевременно. В камере успеет, в конце-то концов.
– И потому, – продолжал Ойрек, когда веселье улеглось, – ребятам нашим по хрен, что это за девка да за кого она там пьёт. Девка – она девка и есть. Сечёшь?
– Она не девка, – негромко сказал Марвин, но от звука его голоса стоявший над столом гвалт утих. – Она солдат. Она дочь солдата, с которым вы, сэйр Ойрек, дрались бок о бок под Гизборро. Может, вы и с ней бок о бок дрались. Может, она шкуру вашу спасла как-то в разгар драки, а вы и не заметили. А может, когда Лукас выкупит её, она снова окажется рядом с вами в бою. И когда у неё будет возможность убить королевского воина, который окажется у вас за спиной, пораскиньте-ка мозгами, что она сделает.
Стало совсем тихо. Похоже, с такой стороны на дело никто не смотрел. Ойрек глядел на Марвина со своей скамьи, сощурив глаз, а потом вдруг сказал такое, что Марвин лишился дара речи:
– Слушай-ка, парень, а ты сам-то часом не Лукаса сынок?
Пока Марвин приходил в себя от этого дикого предположения, Ойрек встал и, двигаясь на удивление ровно, подошёл к Рыси и встал за её спиной.
– Говоришь, стало быть, она нам друг. Она нам не враг. И ещё говоришь, что только врагов можно трахать, а своих нельзя. Так?
Марвин молча смотрел на него. Ойрек расплылся в ухмылке.
– Ну коль так, она же тебе враг? Ты-то сам – Попрошайкино отродье. Вон, за её светлость пить оказываешься. А девочка – она наша, она за Мессеру пьёт. Вот сучонка ведь… Так давай. Трахни её сам. Раз она тебе враг.
Ойрек схватил Рысь за плечи и дёрнул на себя. Она свалилась со скамьи, он протащил её по полу и бросил в центре зала.
– Вперёд! – крикнул он, обернувшись. Его глаза сверкали злым, безумным блеском. – Тебе-то терять нечего станет, коль на поле боя встретитесь. Ну, давай!
– Давай, давай! – завопил кто-то рядом с Марвином, и остальные подхватили. А он сидел, не шевелясь, и не мог поверить, что они… нет, не рыцари. Что они люди.
– Давай, – повторил Ойрек, глядя прямо на него. – Если выдерешь её сейчас как следует, отпущу тебя
