надолго его не хватит. Вы бы уж распорядились насчёт подполковника, сэр.
— Что мне с ним, чёрт возьми, делать?
— Будь я на вашем месте, сэр, я бы его связал и отправил в бригаду. Им к безумным подполковникам не привыкать.
Лоб Шарпа разгладился:
— Ладно, я займусь Гирдвудом, а ты, Далли, составь список потерь.
Описание д’Алембора соответствовало действительности. Подполковник Гирдвуд рыдал, смеялся, оглашал окрестности обрывками стихов, то обкладывался камнями, то разбрасывал их прочь.
— Лейтенант Мэттингли!
— Сэр?
— Возьмите двух солдат и отведите подполковника в бригаду.
— Я, сэр?
— Вы.
Шарп сконфуженно покосился на Гирдвуда, считавшего новобранцев грязью, а себя — великим воином. Покосился и добавил:
— Связывать не надо. И, вообще, помягче с ним.
— Есть, сэр.
Шарп вернулся к форту, над которым в лучах садящегося солнца теперь реяли полковые знамёна. Воняло кровью и порохом, стонали раненые. Стрелок поблагодарил Смита, Карлайна и других офицеров. Уделив минутку раненым, пожелал им поправляться. Поторопил оркестрантов с носилками.
Пришёл понурый д’Алембор.
— Ну, что, Далли?
— Одиннадцать наших убито, сэр. Ранено сорок три.
— Тяжелораненые?
— Около двух десятков, сэр.
— Офицеры?
— Капитан Томас погиб, сэр. — д’Алембор помедлил и поинтересовался, — Означает ли это, сэр, что Гарри получит роту?
— Означает. — смерть смертью, а жизнь идёт своим чередом. Прайс будет доволен.
Одиннадцать убитых и сорок три раненых. Легко отделались.
— Потери среди сержантского состава?
— Только Линч, сэр.
— Линч? Что с ним?
— На куски порвали, сэр. Должно быть, попался группе драпающих лягушатников, сэр. Отыгрались на нём. То ещё месиво. — в словах д’Алембора Шарп расслышал упрёк.
Отчасти капитан был прав. Необстрелянному сержанту не место в штурмовой группе.
— Он заслужил такой конец, Далли.
— Я думал, у нас трибунал решает, кто что заслужил.
Шарп крякнул и неохотно признал:
— Ладно, Далли. Погорячился я.
Не ожидавший, что командир с ним согласится, д’Алембор покраснел:
— А, вообще, сэр, батальон сработал, как часы. Чертовски хорошо, сэр.
Шарп улыбнулся:
— Как там Веллер?
— Из него будет толк, сэр.
— Вот и славно, Далли. Спасибо.
На склоне копошились солдаты, собирая мёртвых и умирающих, пока до них не добрались слетающиеся в предвкушении поживы стервятники.
— Старшина!
— Сэр? — Харпер поднялся к другу.
— Отличная драка.
— Старался, сэр.
Шарп нашёл под ногами французскую фляжку, хлебнул вина:
— Подполковник свихнулся. — он передал посудину Харперу, — Слышал, вы лишились Линча?
— Лишились, сэр. — серьёзно подтвердил Харпер, — Выходит, кончено?
— Кончено и забыто, Патрик. Поздравь от моего имени своих ирландцев.
— Поздравлю, сэр.
Армия уже двигалась мимо кряжа. Громыхали колёса пушек, катящихся во Францию. Шарп оглянулся. Тучи затенили пики испанской стороны гор. Там, за этими вершинами, осталась дочь Шарпа. Там, в крепостях и на улицах городов, на горных перевалах и в речных долинах, Шарп сражался долгих пять лет.
— Э-э… сэр? — лучащийся самодовольством капитан Смит смущённо оскалился и показал вниз. На обочине дороги у подножия холма Шарп узрел группу дам верхом в сопровождении слуг.
Женщины были супругами офицеров полка. Поддерживаемая и охраняемая двумя дюжинами доброхотов из числа подчинённых мужа, к Шарпу поднималась Джейн. Его Джейн.
Два месяца их брака промелькнули, как один миг. Как он ни запрещал, как ни протестовал, Джейн настояла на том, чтобы отправиться с ним поход, и сейчас он был втайне благодарен ей за это.
— Всегда мечтала путешествовать. — объяснила тогда она, — Буду делать наброски с натуры.
— Наброски?
— Я увлекаюсь живописью. Ты не знал?
— Теперь знаю.
Беременная Изабелла, нашедшая Англию неуютной и страшной, договорились с Джейн, что будет ей прислуживать. Харпер рвал и метал, но, как и Шарп, переупрямить свою половину не сумел.
— Ричард! — Джейн очень шла тёмно-красная шаль.
— Любовь моя. — было неловко звать её так в присутствии стольких людей.
Она улыбнулась ему, и нежность захлестнула Шарпа.
— Я встретила подполковника Гирдвуда. Бедняжка.
— Бедняжка. — тепло повторил Шарп.
Она повернулась, окидывая взором поле битвы. Мёртвых британцев уже унесли. Французы, раздетые и разутые, лежали среди камней.
— Я успею сделать эскиз?
— Это обязательно?
— Не дуйся. Я быстро.
Джейн послала мужу воздушный поцелуй и, опустив на землю Раскала, извлекла блокнот с карандашами.
Два месяца, ни о единой секунде которых Шарп не жалел. Стрелок был влюблён и счастлив, от души надеясь, что Джейн испытывает то же самое. Он знал, что в полку посмеиваются над его любовным угаром, но посмеиваются по-доброму. Шарп смотрел, как порхает по бумаге её маленькая ручка с зажатым в пальцах карандашом:
— Мне надо к полку.
— Ты такой важный и ответственный. Не забудь меня здесь.
— Тебя забудешь.
Через час полк был готов выступать, построенный на дороге, с обозом позади. Капитан Гарри Прайс красовался на коне, горделиво поглядывая на свою новую роту. Флаги были зачехлены вновь. Скоро их расчехлят над Парижем.
Сикоракса под Шарпом нетерпеливо перебирала копытами. Кобылка, на которой сидела Джейн, стояла смирно. Накрапывал дождик, пятная скалы крупными, величиной с пенни, тёмными кружками капель.
— Старшина!
