мулатка.
Шарп вылетел под дождь, крича негодяям остановиться. Воры тащили мешки с добром, у обоих в руках были короткие кавалерийские карабины. Тот из грабителей, что разрядил оружие в доме, налёг на ворота и выскользнул наружу в образовавшуюся щель. Второй, черноволосый и черноусый, со шрамом на щеке, развернулся к Шарпу и нацелил карабин ему в грудь. Промахнуться было невозможно, их разделяла пара метров. Вор оскалился и нажал на спуск.
И ничего не произошло. Грабитель, державший оружие одной рукой, остервенело дёргал курок, но выстрела не было. Тогда бандит швырнул бесполезное оружие в Шарпа и бросился вон со двора.
Уклоняясь от летящего карабина, Шарп поскользнулся, неловко рухнув в жидкое месиво из грязи пополам с конским навозом. Рыча от злости, стрелок рывком поднял себя на ноги, кинулся к воротам, успев лишь увидеть, как грабители растворились в боковом переулке.
Бранясь на чём свет стоит, изгвазданный от макушки до пят Шарп подобрал карабин и побрёл к дому.
— Замолчи, женщина! — рявкнул он на кухарку.
Та испуганно притихла. Харпер нетвёрдо стоял на верхних ступеньках лестницы, держась за голову.
— Что с тобой, Патрик?
— Спаси, Господи, Ирландию… — слабо отозвался Харпер, медленно ковыляя вниз.
Ирландец был бледен, как мел. Сквозь прижатые к волосам пальцы сочилась кровь.
— Поганец попал в меня! Это же надо! Пройти всю войну без единой царапины, чтобы вшивый ворюга во вшивом городишке на краю земли жахнул наугад и разнёс мне полбашки! Иисусе Христе, Господь наш Всеблагий!
Он отнял от раны руку и, посмотрев на испачканную красным ладонь, констатировал с печальным удовлетворением:
— Ну вот, голова кружится.
Шарп помог ему сесть на стул и осторожно раздвинул слипшиеся рыжие вихры. Ранение было пустяковым. Пуля чиркнула по кости черепа, разорвав кожу.
— Ссадина. — облегчённо выдохнул Шарп.
— Какая ссадина? Юшка так и льёт!
— Шкуру рассекло, вот и льёт.
— Хорошо, хоть живой. Святая Дева Мария, я бы уже остывал!
— Хорошо, что у тебя черепушка, как у быка. — радуясь, Шарп легонько стукнул друга по макушке, — Эту кость даже двадцатифунтовое ядро прямой наводкой не возьмёт!
Шарп намочил полотенце и кинул другу:
— На, приложи, а я пойду взгляну, что там натворили наши непрошенные гости.
Все вещи путешественников, кроме запертых в хранилище Блэйра оружия и золота, пропали.
— Твой мешок, мои сумки, вся наша одежда, обувка, бритвы. — понуро перечислил Шарп, вернувшись к Харперу.
— А напёрсток? Напёрсток императора? — тревожно спросил ирландец.
— И напёрсток, и портрет, и кое-какое барахло Блэйра: картинки с полок, подсвечники. Ублюдки!
— Медальон тоже?
— Нет, я как повесил его на шею там, на острове, так и не снимал.
— А что с нашим оружием?
— Замок на хранилище цел. — Шарп показал карабин, — Второй головорез пытался пальнуть в меня, но эта штука не выстрелила.
— Что так? Забыл зарядить?
Шарп открыл полку. Порох, слегка подмокший, имелся. Тронув курок, стрелок обнаружил, что он болтается. Шарп вытряхнул с полки её содержимое и с размаху ударил прикладом о пол. По его предположению, дерево ложи разбухло от сырости, заклинив внутреннюю пружину. Обычный сбой дешёвого оружия. От сотрясения пружина высвободилась, и кремень щёлкнул о пустую полку.
— Сырое дерево? — кивнул на карабин Харпер.
— Спасло мне жизнь. Ублюдок целился в меня с пяти шагов.
На пластине замка красовалось клеймо Кадисского оружейного завода. Армейский карабин. Отгремевшая в Европе война наводнила оружием весь мир.
Обвинённая Шарпом в сговоре с грабителями кухарка, мелко крестясь и призывая всех святых в свидетели, поклялась, что не впускала злодеев, что они, наверно, проникли с крыши церкви.
— Такое случалось и раньше, сеньор. Потому-то хозяин и обзавёлся комнатой с железной дверью.
— Что теперь делать? — осведомился Харпер, бинтуя рану.
— Я подам официальную жалобу. Оно, конечно, как мёртвому припарка, но так положено.
Не откладывая, Шарп поспешил обратно в Цитадель. Диктуя унылому писарю список украденного имущества, стрелок не питал иллюзий. Он даром терял время.
Вернувшийся Блэйр так ему и сказал.
— Таких ограблений здесь — по сто в неделю. Вальдивия: жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Список ваш клерк выбросил в мусорную корзину, едва вы за порог вышли. Завтра пойдём покупать вам новое добро.
— И высматривать чёртовых воришек. — угрожающе проворчал Харпер.
— Да бросьте. Их никогда не поймают. Испанцы выжигают попавшимся букву «L» на лбу, но помогает это мало.
«L» от «ladron», «злодей», сообразил Шарп.
— Вот потому-то я и озаботился оборудовать хранилище. Чтоб туда проникнуть, надо что-то посерьёзнее, чем пара тощих воришек.
Консул пребывал в отличном расположении духа. На «Черибдисе» его порадовали бутылкой вожделенного джина.
Ночью Блэйр снова напился и вновь с пьяным упорством предлагал Шарпу с Харпером своих служанок:
— Они чистые. Ни сифилиса, ни другой заразы. Для вас они расстараются в кровати, иначе я с них шкуру спущу!
— Нет уж, спасибо.
— Зря, подполковник, очень зря!
За ночь небо очистилось от туч, и восходящее солнце золотило вершины Анд. Что-то радостное витало в воздухе. Шарп, проснувшись, чувствовал себя счастливым, пока не вспомнил о вчерашней краже. Необходимость волочиться за новыми рубашками, брюками и прочей дребеденью окончательно испортила настроение. По крайней мере, утешал себя стрелок, у него хватило ума приодеться для визита к Маркуинесу. Благодаря этому удалось сберечь от воров зелёный казимировый плащ, за пропажу которого Шарпу могло здорово нагореть от Люсиль. Француженка всегда считала, что Шарп должен одеваться элегантнее, и покупка зелёного казимирового плаща была её первой победой над упрямством мужа. Шарп крякнул. От воров он плащ уберёг, но зато основательно извозил его в грязи. Ну да ничего, навоз — не кровь, отстирается.
Одевшись, Шарп понёс плащ вниз, чтобы выяснить, смогут ли служанки Блэйра отчистить пятна.
Поднявшийся ни свет, ни заря консул хмуро хлебал кофе в гостиной. Он был не один. За столом Шарп с удивлением увидел Маркуинеса. Капитан сидел, заложив ногу за ногу. Подмышкой он держал отделанный золотом кивер с излишне пышным султаном.
— Здравствуйте, подполковник! — Маркуинес был любезен до приторности.
— Готов наш пропуск? — кисло поинтересовался стрелок вместо ответного приветствия.
— Упоительно прекрасное утро, не находите? — капитан сверкнул зубами, и Шарп поймал себя на мысли: сиди Маркуинес лицом к солнцу, быть бы сейчас Шарпу слепым, как крот. — Наш благородный хозяин предложил мне кофе, и я не смог отказаться, хотя надо спешить, ведь нас с вами вызвал сам капитан-генерал.
